Описание окружающей местности

На Большой Ордынке, 36 стоит, казалось бы, обычный дом. Когда-то история одной из квартир будоражила умы соседей. Но сначала..

Немного об истории дома

Дом был построен в 1861 году.

В конце 1890-х гг. несколько домов в Замоскворечье купила Анна Тимофеевна Карпова и поселилась в доме № 36 по Большой Ордынке. В 1911 году по проекту архитектора И.А. Германа произвели реконструкцию: произошло увеличение объема за счет трехэтажной каменной пристройки со стороны двора:

Именно в этом доме когда-то произошли загадочные события.

История «нехорошей» квартиры

 Конечно, по городу ходило множество легенд о домах и квартирах с призраками и привидениями. Но о происшествиях в этой "нехорошей" квартиры было напечатано в газетах в 1903 году. Возможно, что с такими разными историями и познакомился Булгаков, описывая свою квартиру № 50 в шестом подъезде на пятом этаже дома № 302-бис на Садовой улице.

 С 1893 года одну из больших и дорогих квартир в доходном доме № 36 на Большой Ордынке занимал присяжный поверенный С.С. Арзамасов. Ни в чем особенном замечен не был. Службу посещал регулярно, ни замечаний, ни выговоров не имел. Как уверял домовладелец, за квартиру господин Арзамасов платил исправно. Соседи поначалу тоже не жаловались.

 Впрочем, было несколько странностей. Первая: Арзамасов никого никогда не приглашал и сам в гости не ходил, жил замкнуто и практически ни с кем не разговаривал. Вторая: присяжный поверенный не посещал местный приход. Правда, говорил, что ездит куда-то в центр, где служит его давнишний духовник. Третья: еды господин Арзамасов покупал очень много, словно на большую семью или огромную компанию, хотя в гости к нему никто не ходил, и сам он выглядел весьма худощаво и субтильно

Через некоторое время обнаружилась и новая странность: соседям стало слышно, что к неприветливому поверенному иногда, хоть и крайне редко, но все-таки кто-то приходит. Самих визитеров никто не видел, но иногда из-за стены прорывались то вскрики, то громкие голоса, то топанье многих ног. Вот только никто никогда никого не видел.

 Соседи жаловались, что внезапно в их квартирах становится ужасно холодно – аж вода в стакане покрывалась корочкой льда. И холод этот, пробирающий до костей, шел именно от стен «нехорошей квартиры».

Несколько раз домовладелец пытался осмотреть жилище Арзамасова, но то всегда отказывался кого-либо впускать в свои владения: "Квартирную плату я вношу в срок и в полном объеме! – возмущался он. – Вы не имеете права вступать в приватное жилье по закону!"

 Вскоре соседи присяжного поверенного заметили и еще одно неудобство: они стали плохо спать, просыпались в необъяснимом страхе, многих начала мучить бессонница.

– Но при чем тут я?! Разве я могу чем помочь? Идите к врачу! – отвечал Арзамасов, если кто-то из соседей пытался остановить его в парадном, чтобы поговорить о тревогах и бессоннице, охвативших дом.

 Не добившись ничего от странного соседа, многие жители дома просто переехали. На их место явились другие, не знающие ничего о нелюдимом поверенном, почти не встречавшиеся с ним. Так что никто и не заметил, что господин Арзамасов несколько дней вообще не выходил из квартиры. И только когда по прошествии времени его хватились на службе, жильцы скопились на его этаже, наблюдая, как местный слесарь под руководством околоточного надзирателя вскрывает двери.

Картина, открывшаяся околоточному, слесарю и любопытствующим соседям, потрясла всех до глубины души: несчастный господин Арзамасов висел на собственных подтяжках в самой дальней комнате. И вид его был ужасен, поскольку с момента смерти прошло уже дня два…

 Квартира не была разграблена. Там не наблюдалось никакого беспорядка. Вспомнив угрюмый характер присяжного поверенного, околоточный, вызвавший полицию, объявил:

– Отмаялся, бедняга! Видно, он жизнь-то не любил. Вот и самоубился!

Тут бы дело и закрыть, но... при обыске на столе нашлась прощальная записка:

«Сегодня ночью они опять придут за мной. Больше я не выдержу, не смогу выдержать… Я не знаю, кто эти карлики, но каждый день они появляются из стены, как к себе домой… Я беру им еду. Терплю их гам и визги. Даже кормлю их черного кота. Лишь бы они не тронули меня. Но каждый день они подходят все ближе. Вчера один коснулся меня рукой… рукой ли?
Я осознаю свой грех, но надеюсь все же на прощение…»

Началось следствие, но определить конкретно, что это было, не смогли. На этом все и закончилось, дело закрыли. Жильцы, пошептавшись, вынесли свой вердикт: "Небось пил он втихую. Вот черт-те что и мерещилось."

 Приехали новые жильцы. Стали выносить мебель из квартиры Арзамасова и подивились: в нескольких комнатах мебель была такой большой, что непонятно было даже, как ее вынести. То есть комнаты, для которых такая мебель покупалась, должны были быть во много раз больше. Что они, раздвигались, что ли?!

Гости, выходящие из стен и пропадающие неизвестно куда, раздвигающиеся стены, черный кот... ничего не напоминает?

 Новые жильцы, въехавшие в эту квартиру, не прожили и нескольких месяцев, съехали. Через пару лет рядом, в доме № 34 по Большой Ордынке, открылась Марфо-Мариинская обитель сестер милосердия. Жильцы дома № 36 вздохнули спокойно: незваные гости больше появлялись, холод перестал сковывать стены. Дом зажил обычной жизнью. Он стоит и сейчас. Сегодня в доме размещается Елизаветинская гимназия при Марфо-Мариинской обители.

Источник: dzen.ru›Маруся-путешественница›"Нехорошая" квартира в Замосквор

Для просмотра вам необходимо зарегистрироваться