Сибирский Матисс [VI/31712]
Описание окружающей местности
«Цветы... Я всегда писал и люблю их. Это великолепное существо, невероятно разное. Красота, прелесть, нежность. Я не могу от этого отказаться. А через цветы я могу увидеть другие сюжетные и несюжетные выходы...».
А. Г. Поздеева называют «сибирским Матиссом». Он считается одним из самых известных и ярких представителей художественной сцены Красноярска второй половины ХХ века. Андрей Геннадьевич не восходил по мраморным лестницам получать золотые призы, не приглашался на парадные приемы, не увенчивался лаврами. Он пережил голод и холод, был заключенным и солдатом, кочегаром и тружеником искусства. Но его живопись далека от крестного пути художника. Если она и касается жизненных невзгод, то представляет их в сложной иносказательной форме символов, придуманных самим художником, а следовательно, нуждается в расшифровке и в напряженной работе воображения.
Андрей Геннадьевич Поздеев родился 27 сентября 1926 года в селе Нижний Ингаш Красноярского края в семье почтового служащего Поздеева Геннадия Даниловича и его жены Евдокии Ивановны. Он гордился своей принадлежностью к исконному сибирскому роду, говорил: «Я - енисейский мещанин. В роду - кузнецы, столяры-краснодеревщики». Семья постоянно переезжала из-за работы отца. Жили преимущественно в поселках по Енисею. Там, в одном из сел, Андрей начал учиться в школе. С ранних лет главной отрадой было рисование. В 1937 году он принимал участие в краевом конкурсе детского рисунка, посвященном столетию памяти Пушкина, и за портрет поэта получил денежную премию - первое признание и награда.
Когда началась война, отца сразу мобилизовали. Так как Андрей, почувствовав себя взрослым, постоянно убегал из дома, Евдокия Ивановна посоветовала ему отправиться в Красноярск, где он начал работать на Комбайновом заводе. Там юноша вспомнил свой опыт беглеца: сел в первый попавшийся товарный поезд и уехал к маме и бабушке, которые жили тогда в селе Тюхтете. За это получил 6 месяцев тюрьмы по «сталинскому указу». В колонии постоянно рисовал, оформляя стенгазеты и различные «уголки». После освобождения Андрей был направлен на учебу в ремесленное училище на станции Енисей, где готовили будущих железнодорожников. Очень скоро эти бараки ремесленников превратились в филиалы воровских притонов. В одной из облав был захвачен и Андрей. Снова шесть месяцев заключения, которые он в этот раз не отбыл полностью, так как был направлен в клуб им. Дзержинского художником. Опять лозунги, стенгазеты, портреты и художественные панно. Работал с большим удовольствием, но на предложение остаться на постоянную работу ответил отказом. Решил идти в армию. В 1943 году пошел на фронт добровольцем. Отправлен был на Дальний Восток. Участвовал в военных действиях (связист в артиллерии). Спустя годы, с облегчением говорил, что не убил лично ни одного человека, но постоянно видел в страшных снах, от которых просыпался с криком, те горы трупов, которые оставались после «работы» их дальнобойной артиллерии. Сны прекратились только тогда, когда написал картину «Война». Тема войны отразилась также в цикле произведений «Женихи и невесты». После окончания военных действий служил на Курильских островах. С горечью рассказывал о том, как война выявляет в людях самые низменные качества, когда они не жалеют ни себя, ни других. В армии также всячески поощрялось его стремление к рисованию и командованием, и морскими офицерами, к которым его направляли работать. Там, на острове Кунаки, Андрей заболел туберкулезом легких. В 1946 году был направлен в госпиталь, а затем списан из армии по болезни. Награжден медалью «За победу над Японией». В том же году он приехал к родителям, которые жили тогда в поселке Тура в Эвенкии. Приехал умирать (легкие в состоянии распада), но выжил благодаря сухому климату и народным средствам, приготовленным на основе собачьего и медвежьего жира (вспоминая это, в шутку называл себя «живодером»).
В 1947 году отец снова поменял место работы. Семья переехала на юг края, в Минусинск. Это очень благоприятно сказалось на здоровье Андрея. Пребывание в Минусинске и Абакане - начало его творческой жизни. Он пишет этюды, портреты, начинает работу над жанровой картиной. Работает в ремесленном училище (с 1948 по 1950 год), в Краеведческом музее им. Н.М. Мартьянова, ведет рисовальный кружок в Доме пионеров. Переезд в Красноярск в 1950 году расширил круг общения с художниками. В октябре того же года Андрей был принят в товарищество «Художник» и поступил в детскую рисовальную школу, которую закончил за два года. Его учитель, Андрей Прокофьевич Лекаренко и после окончания разрешал ему заниматься в любом классе. Этого строгого художника Андрей всегда считал своим учителем и наставником, слово его для Андрея было непререкаемо. В эти же годы Андрей поступает в Школу рабочей молодежи № 10, где директором Марией Аркадьевной Зекцер была создана прекрасная атмосфера уважения к ученикам и большой заботы о них. В этой школе Андрей получил среднее образование. Там же он встретился со своей будущей женой Валентиной Михайловной Крючковой, которая вела у них уроки литературы.
Осенью 1956 года Андрей уже участвовал в выставке произведений сибирских художников, которая проходила в Иркутске, и был принят кандидатом в члены Красноярской организации Союза художников РСФСР. В Союзе художников к нему относились добросердечно, а может, снисходительно, звали Андрюшей и одновременно строго одергивали, осуждали «за отход от реализма». Кандидатство затянулось до 1961 года. Сам Андрей был уверен, что, если бы не его болезнь, - не видать ему членский билет Союза художников.
В 60-е годы Андрей много пишет с натуры город, однако настоящей мастерской для него стала Кузьмичева поляна. «Божьим местом» называл он ее и долину реки Калтат. Там есть сторожевой пост заповедника «Столбы» («дырявая изба»), ранее принадлежавший его первому директору Александру Леопольдовичу Яворскому, а затем супругам Василовским. Там написаны лучшие работы того периода: «Здесь живешь ты», «Цветы одного лета», «Прибежал Конек-горбунок» и многие другие из «калтатской серии».
Поздеев был человеком жизнелюбивым, горячо интересующимся разными людьми, «любопытным к миру», как его назвал один из друзей. Он никогда не смирялся ни с болезнями, ни с обстоятельствами жизни. Материальное положение всегда было тяжелым, так как основная часть семейного бюджета уходила на художественные материалы (Андрей отличался невероятной работоспособностью и требовательностью к себе, десятками уничтожая не устраивавшие его работы). Впервые оно улучшилось после персональной выставки в Норильске в 1982 году. Город купил для Норильской художественной галереи несколько работ, заплатив по тем временам очень достойную цену за них. В знак благодарности художник подарил музею большую коллекцию своих работ.
Взаимоотношения с творческой организацией, к которой он принадлежал, у Андрея не были простыми. Часть художников безоговорочно признавала за ним право на творческие поиски, но были и те, особенно это касалось руководства, кто настойчиво пытался вернуть его на путь истинный, то есть в рамки официально признаваемого искусства. Тем не менее, Красноярская организация Союза художников оказывала ему поддержку: предоставлялись отдельные мастерские, периодически выделялась материальная помощь, давались в долг художественные материалы. Поздеев подвергался большому количеству проработок за «формализм» и «буржуазное искусство». Особенно преуспело в этом руководство Союза художников РСФСР. Критика достигла своего апогея в 1986 году на выездном Пленуме Союза в Красноярске, где в то время проходила персональная выставка Поздеева. К счастью, она вызвала волну протеста в среде местного художественного братства и отчасти произвела обратный эффект - художественные музеи Сибири стали приобретать его работы. К 1988 году он рассчитался с нависшими долгами.
Поздеев серьезно изучал все, что есть о цвете, композиции, анатомии. Неоднократно совершал целенаправленные поездки в Москву и Ленинград для ознакомления с коллекциями художественных музеев. Последний раз художник приезжал в столицу в 1981 году на выставку «Москва-Париж». Новые знания, которые постоянно приобретал, выливались в новые творческие эксперименты. Так результатом его работы с цветом и плоскостью стали декоративные панно: «Тигр», «Лошадь», «Пир», «Адам и Ева», «Тишина». В 80-е годы в круг чтения Андрея вошла Библия и книги по Священной истории. Большой интерес вызывала также эзотерическая литература. Это объяснялось, по-видимому, тем, что он много думал о вопросах бытия, сущности человека, его месте в Мире и Космосе. Все эти вопросы - темы холстов последних лет: «Голгофа», «Моление о чаше», «Сотворение мира», цикл «Жизнь человека» и другие. К этому времени художник сблизился с искусствоведом В.Жуковским. Они много рассуждали, спорили. В мастерской постоянно бывали Красноярские писатели Э.Русаков, А.Астраханцев. Н.Еремин, Е.Попов, З.Яхнин, заходил В.Астафьев. Художник написал портреты многих из них. Они же посвящали ему свои произведения.
В том, что Поздеев состоялся как художник, большую роль сыграла его жена В.М. Поздеева («Вальча», как он называл ее). Она полностью освободила художника от мелочей быта, была сиделкой во время болезней, радушной хозяйкой гостеприимного дома, его добрым гением и ангелом-хранителем. Недаром Андрей Геннадьевич запечатлел ее в триптихе «Вера, Надежда, Любовь» (в образе «Надежды» и «Любови»). О чувстве, связывающем их, говорят многочисленные супружеские портреты, и живописные, и графические.
В последний год жизни художника все друзья, каждый по-своему, стремились помочь ему, облегчить страдания, надеясь, что и в этот раз он преодолеет тяжелый недуг. 12 июля 1998 года А.Г. Поздеев скончался в своей мастерской в Красноярске. Последними его словами были: «Положите со мной чистый лист бумаги». Художника не стало, но остались картины, в которых живет его душа.
