Сад памяти Н. Г. Шахтарина [MS/24977]
Описание окружающей местности
Нас с каждым годом остается меньше,
Прошедших сквозь свинцовый ад.
Благословляю сыновей и женщин
Сажать сады, выращивать внучат.
Сажать, растить! Но не затем, чтоб снова
Все это стало жертвою войны,
А чтоб встречалось это проклятое слово
Лишь в словаре огромной толщины.
Николай Шахтарин родился 15 апреля 1915 года в деревне Соловьи в зажиточной семье. Окончил 7 классов, служил в армии на острове Хасан. С первых дней войны ушел с односельчанами на фронт.
Начинал войну во взводе связи морской пехоты Северного флота. После формирования подразделения в августе прошел месячное обучение на морского десантника. Затем их часть два месяца стояла в обороне на 58-м километре от Мурманска, пока из штаба бригады не поступил приказ продвинуться вглубь материка. После целой ночи ходьбы они спустились в лощину. И вдруг загорелись земля и небо, снег начал краснеть от крови. Снайперские пули среди артиллерийского грома жужжали как комары. Нескольких суток шел ожесточенный бой, окончившийся для Шахтарина ранением.
После госпиталя он вернулся в свой взвод старшим телефонистом. Через полмесяца высадились десантом в тыл врага. 30 апреля, на второй день боев, после слякоти и мороси ударили холода, у людей пухли руки от резкого перепада температур. Неожиданно оборвалась связь. В ста метрах от окопа он обнаружил кабель, порванный осколком снаряда. За окончанием работы застал его немецкий снайпер, в руку попала пуля, но концы кабеля были уже связаны. А когда через двое суток снова нарушилась связь и он её восстановил, у Шахтарина, чуть не в руках, взорвалась мина. Он пришел в сознание только по пути в мурманский госпиталь.
После второго ранения Шахтарин надел матросскую форму радиста на катере медико-санитарного отряда Северного флота. Их катер доставлял пехоте мины и снаряды, забирая обратно из портов раненых. Во время выполнения боевого задания их торпедировала немецкая подводная лодка. При взрыве на катере Шахтарин получил третье - роковое - ранение в голову, после чего лишился зрения. Выживших с тонущего судна подобрал советский торпедный катер. Когда лежал в госпитале, дал себе слово: «Останусь жив — посажу дерево».
За участие в войне награждён медалью «За отвагу», орденом Великой Отечественной войны II степени.
Вернулся в родную деревню Соловьи. В 1947 году женился на Александре Тимофеевне Колотовой. Спустя некоторое время у них родились дети – сын Вася и дочь Ирина. Работать официально Николай не мог, стал помогать своему отцу, работающему на ферме извозчиком. Возили фляги с молоком в город на молокозавод.
Однажды телега застряла в низинке возле дома Шахтариных. Вытащил Николай телегу, вытолкал плечом и сказал отцу: «Буду поднимать дорогу». На другой день для этих целей собрал семь человек соседей. Канава от взятого для дороги грунта к вечеру заполнилась водой. Тогда и возникла у Николая Григорьевича идея выкопать на этом месте пруд. Дорогу поднимать - дело другое, полезное, а вот в пруду соседи особого смысла не видели, помогать не стали. Семь лет он копал котлован - для него этот пруд был символом моря. Каждое лето собирал себе в помощь Николай ватагу ребятишек, ровесников сына Васьки, покупал огромный кулек конфет и объяснял условие: тем, кто в четвертом классе, четыре конфеты в час полагается, тем, кто в шестом, как Васька, – шесть, а десять минут с каждого часа – на отдых. Васька ставил на насыпь будильник, и начиналась шумная работа. А после работы он объяснял детям, что здесь будет за пруд, рассказывал про свой катер и про то, какая война страшная – не как в кино. Детишек хватало на два дня, не больше. Его хватало на двенадцать часов ежедневного труда в течение семи лет – от ранней весны до поздней осени. Землю он грузил на самодельную тачку и вывозил ее на дорогу. Иногда он насчитывал в день до восьмидесяти тачек.
На берегу пруда соорудил 3-х метровый памятник-карандаш в форме шпиля. На нем надпись, призывающая людей хранить мир на земле:
"Карандаш в мире пишет обо всем.
Карандаш пишет ночью и днем,
Всегда и везде:
«Люди, храните мир на земле!».
Когда пруд был готов, задумал старый солдат посадить вокруг него сад, чтобы шелест деревьев напоминал о тех, кто не вернулся с войны. Он стал закупать саженцы, заказывал из сибирских и дальневосточных питомников сосны, кедры и дубы. Около 600 деревьев 26 пород посадил трудолюбивый слепой солдат. Многие из деревьев носили чье-то имя, имея табличку. Начальные слова на табличках повторялись: «Пусть растёт в честь…». Первые деревья носили имена трёх братьев Токаревых - Сергея, Алексея и Николая - его друзей детства, не вернувшихся с войны. Двадцать пять лет жизни ветеран войны посвятил Саду Памяти. День за днем, год за годом он возделывал его, превратив в настоящий мемориал. При входе в Сад на большом листе жести написал: «Пусть каждый человек, который приходит сюда, подумает о тех, кого с нами нет и кому ещё жить».
Около 80 имён погибших воинов носили деревья при жизни Николая Григорьевича.
В центре сада была сделана настоящая солдатская землянка. Точно такая, в каких жили солдаты на фронте. У землянки был установлен макет часового, а внутри - фигура радиста с настоящей рацией. Посредине – железная бочка. Её топили по черному для тепла, а как станет совсем угарно - приоткрывали ненадолго вход.
Неподалеку от землянки - огромный рисунком катера «Смелый», на котором Шахтарин бил врага в Мурманске. На нем была сделана надпись: «Пусть катера плывут по мирному Баренцеву морю, в котором я стал инвалидом. Пусть эта многострадальная война никогда не повторится».
К Шахтарину часто приходили учителя с ребятами. Педагоги считали важным эти посещения сада в целях патриотического воспитания молодёжи. Он проводил экскурсии по саду, рассказывал о войне, и своём «музее под открытым небом», о людях, которым посвятил сад. Потом поил их чаем. Впечатления об этих встречах у всех оставались трогательные. Дети уходили очарованные мужеством этого человека.
Имя Шахтарина знала страна: про него писали газеты, центральное телевидение показало документальный фильм.
Прошли годы. В 1986-м Николая Григорьевича не стало. В первое время за садом и прудом ухаживали местные жители, но вскоре деревня Соловьи опустела. Пруд зарос и потерял свои границы. Обветшала фронтовая землянка. Покрылись ржавчиной таблички с именами ветеранов. В 1994 г. табличек оставалось уже 66, сейчас ещё меньше…
Несмотря на то, что сад разрушается и это место уже больше напоминает лес, всё-равно сюда круглый год приходят люди самых разных возрастов. Говорят, жив человек, пока жива память о нём. Если так, то Н.Г. Шахтарина будут помнить, пока стоит сад, который он посадил в память о своих однополчанах.
