Посвящается соседнему тайнику, созданному мной ровно 10 лет назад.
Даша выходила за калитку и медленно шла до речки Химки. Там, в темноте, стоя на обрыве, она прислушивалась, - где-то слышный только ночью, ; зашуршала, покатилась к воде и плеснула земля с сухого обрыва. По сторонам неподвижно стояли черные очертания деревьев, - вдруг сонно начинали шуметь листья, и опять было тихо.
АЛЕКСЕЙ ТОЛСТОЙ ХОЖДЕНИЕ ПО МУКАМ, том 1 «Сёстры»
Дорога через рощу выводит из Покровского. В ее конце принадлежащий к усадьбе павильон «Елизаветино». Эта архитектурная миниатюра имеет свою красивую историю, рассказанную в книге «Моп ai’eule». Сюрприз влюбленного мужа жене. Недаром фальконетовский «Амур» стоял именно здесь, посреди двора, охваченного колоннадами. Елизаветино — в несколько раз уменьшенная палладианская вилла. В центре — дом с колонным портиком; от него расходятся галереи, приводящие к двум совсем маленьким флигелькам. На противоположном фасаде — закругленный выступ с арочными окнами, скульптурой в медальонах, над ним мезонин с полуциркульными окнами. Вся архитектура бесконечно гармонична, музыкальна. Внутри комнаты и залы украшены колоннами, тончайшей лепниной карнизов, капителей потолков, где в разнообразных сочетаниях применены все те же, всегда спокойные и нарядные, классические мотивы — аканфовые листья, розетки, «сухарики». Дом стоит на пригорке; из окна мезонина, где жил Карамзин и, по преданию, работал над своей «Историей», — дальше вид на заливные луга, лес. Позади остался город — здесь ничто не напоминает о нем. В мезонине перед окном площадка-этаблисман, когда-то типичная особенность уютных семейных комнат, — помост вровень с подоконником, своего рода наблюдательный пункт. Верно, во всей Москве остался один лишь подобный, в круглой комнате мезонина Воздвиженского дома Шереметевых.
Петр Иванович Стрешнев, владелец усадьбы «Покровское-Стрешнево» рано овдовел, а из девяти его детей в живых осталась только дочь Елизавета, ставшая для него единственной отрадой. Он любил и баловал ее без меры, исполнял любые капризы и прихоти. Пожалуй, единственным случаем, когда отец проявил строгость в отношениях с дочерью, стал его отказ дать согласие на ее брак с генералом Федором Ивановичем Глебовым, которого Елизавета Петровна выбрала себе в спутники жизни. Ф.И. Глебов был вдовцом с малолетней дочерью на руках, к тому же был старше Елизаветы Петровны на 17 лет, поэтому Петр Иванович был категорически против такого союза. Но по прошествии года после смерти отца, в 1772 году, Елизавета Стрешнева все же вышла замуж за Глебова. После свадьбы молодожены обосновались в Москве, в просторном доме принадлежавшей Глебову городской усадьбы на Большой Никитской, где Елизавета Федоровна вела активную светскую жизнь. Ф.И. Глебов долгое время был губернатором Киева, временами находился в войсках с Г.А. Потемкиным. Раз в три года он получал отпуск на полгода, и, как правило, супруги на время него отправлялись в горячо любимое ими Покровское. По приезде в усадьбу Елизавета Петровна заказывала обыкновенно с дороги баню в соседнем поместье, за парком. Однажды она обмолвилась мужу, что хорошо бы там иметь домик для отдыха. Муж ничего не ответил, но к следующему отпуску приготовил любимой жене сюрприз. В версте от усадебного особняка, на берегу Химки, на вершине высокого обрыва, он выстроил изящный двухэтажный ванный домик, названный в честь супруги «Елизаветино», и устроил в нем торжественный прием, пригласив множество гостей и в их присутствии «вручив» подарок ничего не подозревавшей жене. Изысканный, с большим вкусом оформленный домик в классическом стиле так понравился Елизавете Петровне, что она сразу же после приема пожелала остаться в нем на все лето. С тех пор она всегда по очереди проводила одно лето в Елизаветине, а другое – в усадебном доме в Покровском.
К слову сказать, это был не единственный подобный подарок Глебова супруге. Елизаветино стало своего рода прелюдией к строительству настоящего роскошного дворца в другой усадьбе Глебовых-Стрешневых - в Знаменском-Райке, - который Федор Иванович также преподнес в дар Елизавете Петровне. Тайник
Точная дата постройки ванного домика «Елизаветино» в Покровском неизвестна, дом был возведен в период между 1773 и 1775 годами. Зато имеется точная запись о другом событии. Барон Н.Н. Врангель в своем очерке 1910 года о старых усадьбах писал: «16 июля 1775 года императрица Екатерина Великая изволила посетить Елизаветино и кушать чай у владелицы оного Елизаветы Петровны Глебовой-Стрешневой»! (Приезд Екатерины II в Москву был связан с торжествами по случаю заключения Кучук-Кайнарджийского мира.)
После Великой Октябрьской социалистической революции Елизаветино отремонтировали, открыли здесь Дом отдыха, парк стал излюбленным местом прогулок трудящихся.
К сожалению, ванный домик «Елизаветино» не сохранился до нашего времени, он был разрушен немецкой бомбой в 1942 году. Но остались фотографии и описания здания, свидетельствующие о его необычайной красоте и гармоничности стиля. Тонкость и легкость общего силуэта, пары изящных ионических колонн безукоризненного рисунка на полукружии здания, элегантный руст портика, лепные медальоны на фасаде делали Елизаветино одним из самых примечательных сооружений в стиле классицизма, перворазрядным архитектурным памятником того времени.
Домик располагался на обрыве, с которого открывался вид на долину реки Химки с приютившимися в ней деревнями Иваньково и Тушино и на убегающие за границу окоема на десятки верст дали. Конечно, это место исключительно по своей красоте, здесь даже сооружение куда более скромное смотрелось бы живописно, но Елизаветино, безусловно, еще более подчеркивало великолепие природы, тонко гармонировало с ее задумчивым спокойствием. Задний, обращенный к обрыву фасад, выделенный полукруглым выступом ротонды и декорированный двойными колоннами и тонкими барельефами, всегда купался в свете, даже в пасмурные дни, и от этого казался необыкновенно легким, сияющим, изящным. Площадку террасы позади дома ограничивала белая каменная балюстрада с тонко выточенными балясинами. Главный фасад, выходивший на парадный двор с возвышающейся на пьедестале фигуркой амура в центре, отличался строгой элегантностью. Главным его декоративным акцентом являлся выступавший вперед четырехколонный портик. По бокам здания стояли небольшие, крепкие, как монолиты, флигели, соединенные с ним вогнутыми крытыми колонными галереями. В одном флигеле располагалась кухня, в другом – людская. Дом и флигели были оштукатурены, выкрашены в желтый цвет, колонны – в белый, крыши – в красный. Внутри домика о его банном предназначении напоминала лишь свинцовая ванна, вделанная в пол спальни, да медный ящик с дверками для вытяжки пара на потолке. Вода подавалась к ванне по трубам из чулана, где находились печь и котел. Остальные комнаты – гостиная, столовая, кабинет – были отделаны щегольски, оригинально и уютно: гипсовые колонны, камины, украшенные изразцами, расписанные потолки и стены, пол, выкрашенный под паркет, многочисленные гравюры и зеркала на стенах, оригинальные люстры, бронзовые украшения, стеклянные двери, белые и синие занавеси с кистями на них и на окнах. В расположенную в бельэтаже библиотеку вела освещенная оригинальными жестяными фонарями лестница. Мебель в доме была разнообразная, отделанная цветной кожей, мрамором, бронзой.
Автор Елизаветина, проявивший столько умения и вкуса в архитектурной форме, деталировке и декоративном оформлении, до сих пор не установлен, но он имел бы полное право быть включенным в число лучших архитекторов своего времени, если еще не входил в него в момент строительства дома. Вот что писал о ванном домике в Покровском известный искусствовед А.Н. Греч: «Вся архитектура бесконечно гармонична, музыкальна. Белые колонны, скромные украшения, чудесная выисканность соотношений — все это заставляет видеть здесь руку тонкого мастера. Быть может, это шевалье де Герн, строитель такого же прелестного павильона в Никольском-Урюпине? Быть может, это Н.А.Львов — этот неутомимый «русский Палладио»? Пока можно лишь гадать.
После смерти мужа в 1799 году Елизавета Петровна переехала в Покровское на постоянное жительство и прожила тут тридцать семь лет. В обществе она считалась дамой весьма просвещенной и образованной. Она поддерживала знакомства с некоторыми видными деятелями той эпохи, известно, например, что Н.М. Карамзин даже жил в любезно предоставляемом ему хозяйкой Елизаветине, где трудился над «Историей государства Российского». Как вспоминала о своей бабушке внучка Елизаветы Петровны, Н.П. Бреверн, «в ней угас тип, может быть еще не совершенно исчезнувший на Руси, но с тех пор уже не проявляющийся в такой силе: смесь самых противоположных качеств и недостатков, утонченной цивилизации и первобытной суровости, европейской grand dame и допетровской барыни».
В настоящем время в парке «Покровское-Стрешнево» реставрируют главный дом усадьбы «Покровское-Стрешнево», которой посвящён отдельный тайник. Хорошо бы восстановить и Елизаветино.
