Тянем-потянем – город тянется вдоль Волги, и Набережная все дальше растягивает свои пространства и интересности… К ФИФА-2018 в Волгограде реконструировали…да нет – совсем снесли старый и построили новый стадион (а вместе со старым стадионом ушел в небытие и посвященный ему тайник). И вдоль нового стадиона разбили- протянули новую Набережную – просторную и с настоящей велодорожкой, что для нас очень заманчиво! А когда мы по ней покатили – обнаружили скульптуру, которая нам очень понравилась. А когда нам что-то очень нравится – появляется тайник! Скульптура «Чайка на волнах» авторства Евгения Павлюченко была открыта вместе с новой Набережной 1 июня 2018 года и символизирует Волгу. На наш взгляд – весьма удачно. Есть в ней и простор, и величие, и красота русской реки. Сами чайки очень часто становились символами и героями литературных произведений. Самое известное, конечно же, пьеса Чехова «Чайка», поначалу не понятая и освистанная на премьере – а потом вошедшая в золотой фонд русской драматургии и ставшая эмблемой Московского Художественного театра. Но мне больше понравилось, как написал о чайках Михаил Пришвин – визит в его замечательный музей сподвиг меня перечитать его произведения. И оказалось, что писатель гораздо богаче и многограннее, чем мы помним его по школьной программе – он не только певец русской природы, но и тонкий наблюдатель человеческой природы, и внимательный летописец, прекрасным языком описывающий «дела давно минувших дней»: «Потревоженные детьми на местах гнездований, они вдруг все поднялись, закрыли мне небо и поля, потом, рассыпаясь, стали – как снег идет, и когда сели на зеленя, то зеленое поле все стало белым. Мы узнали, что чайки находятся под охраной населения, что стрелять их запрещается и что в народе они до сих пор еще называются витахами (витают).» «К берегу сходились рыбаки с острогами, тысячи чаек слетались на голубое, и все почему-то в одну точку, так что недалеко от нашего берега складывался на голубом белый остров, и как-то это бывает, что голубая вода казалась выше уровня линии города и все-таки не заливала. Вдруг весь белый остров рассыпался чайками, и голубой сказкой через белые крылья из-под воды выглянул бедный русский город. Глядя на сияющий Китеж, обвеянный крыльями чаек, я вспомнил, что натуралисты сегодня делают в музее свой доклад о чайках, и дети мне говорили, что будто бы они интересовались, сколько стоит выстрел из ружья, и высчитывали, не выгоднее ли будет перестрелять чаек и уничтожить вредную птицу. В музей соберется вся наша молодежь, охотники, – что, если в самом деле возьмут и уничтожат эту красоту? Я спустился к самому озеру и спросил одного старого рыбака, правда ли, что рыболовка – вредная птица. Рыбак ответил: – Вредная птица… Кто вам сказал? Посмотри, сколько раз она к воде падает и все пустая, у нее это как-то плохо выходит. А подымись на берег и увидишь: вся чайка там ходит за пахарем. Было то же раз на охоте: приехали гости из Москвы, стали разбирать, что полезно, что вредно. Услыхали, дятел долбит, и говорят: «Сколько дятел вреда приносит дереву!» А у нас тут был свой ученый человек, доктор, хороший человек, разыскал то дерево и спрашивает: «Отчего это дерево подсыхает?» Они отвечают: «Червяк точит». – «Ну вот, – говорит наш человек, – а дятел этого червя достает, он не враг дереву, а доктор». Так вот и ты, иди, иди наверх, посмотри, сколько чаек ходит за пахарем.» (М.М. Пришвин. Календарь природы)
