Вы стоите перед прекрасным архитектурным ансамблем небесно-голубого цвета, там, где Нева делает резкий поворот, последний перед тем, как распасться на рукава своей дельты. Это Воскресенский Новодевичий Смольный монастырь, получивший название из-за Смольного двора, основанного еще Петром 1.
Стиль барокко - не частый гость Санкт-Петербурга. Начинал строить здание придворный архитектор Бартоломео Растрелли, но Семилетняя война с Пруссией замедлила строительство. Заканчивал стройку уже Василий Стасов, но еще ранее монастырь стал участником события, растянувшегося на целых 150 лет, и прославившего этот монастырь на весь мир.
«...Доставить счастье отдельной личности и этим поднять благосостояние всего государства»
Молодая императрица, недавно взошедшая на трон, имела амбициозные планы обустройства огромной страны, хозяйкой которой она стала. Один из ее сподвижников – русский просветитель Иван Иванович Бецкой, умело преподнес свою идею о «воспитании юношей обоего пола» так, что Екатерина II ухватилась за нее как за свою. Как и Петр I она понимала важность образования, что без науки нет развития страны, но во главу угла ставила воспитание. Амбициозная идея – путем гуманного воспитания молодого поколения улучшить породу русских отцов и матерей. Хорошо воспитанная девушка станет правильной матерью, которая передаст свои принципы детям, а те, в свою очередь, своим детям, и так «следуя из родов в роды в будущие века».
Сказано – сделано. 5 мая 1764 года подписывается указ об учреждении «Императорского воспитательного общества благородных девиц». Попечителем и руководителем был назначен Иван Бецкой, а главным воспитателем – еще одна сподвижница Екатерины – София де Лафон.
«...чтобы каждый из дворян мог, если пожелает, поручить дочерей своих в младенческих годах сему учрежденному воспитанию»
Не каждый пожелал. Правила были слишком строги: девочки поступали учиться в шесть лет и продолжали находиться в стенах института в течение 12 лет. Родители подписывали бумагу, что отдавая ребенка на воспитание, ни под каким предлогом требовать назад его не станут. Ученицы не отпускались домой на каникулы и не выходили за ограду монастыря без сопровождения воспитательниц. Было стремление вырвать девочек из невежественной среды как можно раньше, изолировать, а затем вернуть в общество облагороженными. Поэтому письма домой подвергались цензуре, а тоска по дому высмеивалась.
Первый набор был, равно как и второй, с недобором. Но это компенсировалось вниманием со стороны императрицы. Она знала всех учениц по именам, переписывалась, посещала мероприятия. После окончания самые лучшие были удостоены личным шифром Екатерины – ленточкой с вензелем - и приняты ко двору в качестве фрейлин. Эта традиция сохранялась и впредь, что сделало обучение в Смольном популярным, и уже вскоре на поступление была очередь и конкурс.
Обучение было платным, но многие учились за казенный или спонсорский счет, особенно те, что показали таланты при поступлении.
К выпускным экзаменам девушки шили себе специальные наряды из нежной ткани – кисеи. Отсюда пошло название «кисейные барышни».
«...а всякая излишняя нега вовсе изгнана быть долженствует»
Каждая минута жизни смолянки была подчинена регламенту. Первый устав составлял сам Иван Бецкой, и в дальнейшем мало что изменилось. Звонок на подъем в 6 утра, с неженок срывали одеяла. В семь все шли на утреннюю молитву, затем скудный завтрак. В столовую, в церковь, на прогулку девушки всегда строились, а затем шли колонной. Одинаковая одежда, различающаяся лишь по цветам, не защищала от холода. «Две простыни да одеяло с вытертым ворсом», по воспоминаниям выпускниц, не спасало от жуткого холода. Температура в спальнях опускалась до 8 градусов, а надевать теплую кофту на ночь можно было только по разрешению доктора. Умывались холодной водой, еда была очень скромной: на завтрак молочная каша или макароны, бутерброд, чай; на обед суп без мяса и мясо из супа на второе; на ужин чай с булкой. В постные дни рацион еще более ужесточался. Кусок отварной рыбы институтки называли между собой «мертвечиной».
Тем не менее, еще задолго до появления такой науки как гигиена, смольный устав регламентировал все процедуры, полезные для чистоты и здоровья. История доказала эту пользу. Многие выпускницы, если они не погибали от трагических обстоятельств, доживали до глубокой старости. Вы в этом сами убедитесь, отгадывая наших героинь.
«...дабы стыд одной служил всегда к воздержанию других от подобных поступков»
Телесные наказания в институте были запрещены, но наказывали унижением и презрением. Из воспоминаний смолянок мы узнаем, что девушка могла проходить весь день с приколотым к платью чулком за то, что не заштопала его вовремя. В столовой был специальный черный стол позора, где питались провинившиеся. Некоторые ели стоя. Также на всеобщее обозрение выставлялся факт «детского ночного греха», когда девочка просыпалась на мокрой простыне.
Такой подход порождал у одних учениц желание быть идеальными, чтобы никогда не быть опозоренными. Таких девочек звали «парфетки» (по французски – совершенные). Но была и другая группа, которая не принимала слишком строгих правил и специально нарушала, бравируя тем, что они наказаны. То были «мовешки» (по французски – дурные).
«...отнюдь не делать из наук предметов скуки»
При Иване Бецком начиналось все очень современно даже по сравнению с Европой. Весь процесс учебы делился на 4 класса, по три года каждый. В первом классе изучали закон божий, русский и иностранные языки, арифметику, рисование, рукоделье и танцы. Во втором классе, с 9 лет, к обучению добавлялись история, география и домашнее хозяйство. В третьем классе предметы оставались те же, но вводились словесные науки. Затем добавлялась опытная физика, архитектура, геральдика и даже токарное производство. На последнем этапе обучения, все предметы углубленно повторялись. А также каждая старшая ученица вела по очереди занятия в самом младшем классе. Считалось, что педагогика на практике сделает будующих матерей прекрасными воспитательницами.
Самые младшие первые три года носили платья кофейно-коричневого цвета с белыми передниками, их называли кофейницы. Эта форма в точности была повторена в советских школах до конца 70-х годов. Следующий по-старшинству класс носил платья синего цвета, затем зеленого, а самые старшие носили белые наряды, как символ зрелости.
Нужно признать, что после отставки Ивана Бецкого, (он вложил все свои средства в развитие образования в России, но к концу жизни ослеп и прозябал в нищете) учебная программа упростилась. Вдова Павла 1, Мария Федоровна, стала куратором института и вначале сократила самый младший класс, а затем исключила из программы многие науки.
Если при Екатерине смолянки выходили в свет образованными женщинами, то в начале 19 века на первый план выходят рукоделие, домоводство, умение экономить. Аттестат получали все, даже те, кто называл Александра Невского польским королем, ибо держать девушек еще три года никто не собирался. Главной настольной книгой стала «Отеческие советы моей дочери», в которой говорилось, что «Бог и человеческое общество хотели, чтобы женщина зависела от мужчины, чтобы она ограничивалась домом, чтобы признавала свою слабость и преимущество мужа во всяческом случае...». В таком консервативном направлении Смольный двигался до самого своего закрытия в 1919 году. Но, несмотря ни на что, и вы увидите это, отгадывая тайник, из стен института иногда выходили вполне незаурядные личности.
Лучик света появился тогда, когда учебный процесс возглавил известный педагог Ушинский в середине 19 века. Но его сдали чиновники Смольного, написав донос. Начинания Ушинского были свернуты после его ухода. В целом Смольный институт оставался крайне консервативным на фоне развивающегося образования в России.
«Обожание, как становление человека счастливого»
Девушки взрослели и переживали всевозможные возрастные периоды в замкнутой среде, окруженные одними и теми людьми в течение десятка лет. В такой ситуации возник интересный феномен – обожание. Это совсем не любовь, это исключительно платоническое чувство, когда выбирают объект обожания и вздыхают по нему, стараются сделать ему приятное, владеют предметами, связанными с этим человеком. Обожать нужно обязательно кого-то, кто старше по возрасту, должности или вообще выше статусом. Например, младшеклассницы обожали старшеклассниц, а вторые, в свою очередь, сохли по учителям, священникам и посещающим институт людям.
Все без исключения обожали царствующих особ, навещавших Смольный время от времени. Однажды оброненный Александром II платок, девушки разорвали на ниточки и носили эти ниточки с собой. Царь затем шутил, мол «вот вам мой платок, только не выстригайте на память втихомолку шерсть у моей собаки».
Обожательница или адорнесса, могла чинить перышки для письма, помогать укладывать волосы, публично восхищаться предметом обожания.
«Институтка» в то время было синонимом наивной девушки, изличне чувствительной, не приспособленной к жизни. Они не могли отличить ухаживания от обычной галантности, вздыхали и падали в обморок по малейшему поводу. Еще бы, Ведь отношения между полами никак не упоминались в программе обучения, грех «не прелюбодействуй» был замазан в книге заповедей. Зачем им знать, что такое существует?
Так продолжалось вплоть до 1917 года, когда одна известная личность устроила штаб революции в одном из зданий Смольного. После победы большевики попросили смолянок освободить помещение. Институт переехал в Новочеркасск. Последний выпуск состоялся в 1919 году, а уже летом того года, институт покинул Россию.
