Уральские горы называли на Руси сначала "Югорским Камнем", а потом просто "Камнем". Известная еще новгородцам северная часть грандиозной горной цепи, вершины которой "в облаках не видети ..., а длина... от моря и до моря", пугала путешественников своей неприступной дикостью: "места пустые", а "жилецких людей на Камени нет". Но властно манили своими неисчислимыми пушными богатствами загадочные "страны полунощные", расположенные за Уральским хребтом. На этих путях строились остроги, военные городки, задачей которых была охрана транспортных артерий, а также сбор дани с местного населения. Со временем часть из них была покинута и ныне почти забыта, другая часть превратилась в маленькие деревеньки, и лишь совсем немногие смогли вырасти в города. Одним из таких исключений стало Верхотурье – город с необычной судьбой, в которой тесно смешались география, экономика и религия.
С реки Камы за Урал вело несколько путей. Помимо караванной дороги в Бухару через "Булгары" Камою на Уфу и далее степью на верховья Исети, в Сибирь можно было попасть по Чусовой и Сылве через "Тюменский волок". Но эти пути, с глубокой древности связывавшие Европу и Азию, вплоть до второй половины XVI века были для русских закрыты. Сначала этому препятствовало Булгарское царство, затем Золотая Орда, а после ее распада - Казанское ханство. И лишь со взятием Казани в 1552 г. ситуация изменилась, да и то не сразу, ибо еще в XV столетии речной выход в Прикамье облюбовали для своих набегов сначала тюменские, а позднее ногайские и сибирские татары.
Хорошо была известна жителям Приуралья еще одна старая сибирская дорога: "от Соли Камской мимо Чердынь водяным путем Вишерою вверх, да через Камень в Лозьву реку, да Лозьвою вниз в Тавду реку, да Тавдою рекою вниз до Тобола реки".
Проложенная ермаковыми казаками дорога за "Камень" через "Тагильский волок" просуществовала до конца XVI столетия. В 1584 г. по ней шел в Сибирь отряд князя Семена Болховского, а в 1585 - Ивана Мансурова, в 1586 - Василия Сукина и Ивана Мясного, в 1587 - Данилы Чулкова. В результате этого на устье Иртыша появился Обской (Мансуровский) городок, на Туре - Тюмень, а при впадении Тобола в Иртыш - Тобольск.
Около 1588 г. служилым людям из Тобольска удалось привести к покорности Пелым и Большую Конду. Путь по Лозьве и Тавде стал теперь свободным. Поэтому Тагильскому воеводе Ордину-Нащкину приказано было перебратья на другое место. За горным перевалом, начинавшимся с верховьев Вишеры, на мысу при впадении реки Ивдель в Лозьву, он приступил к строительству Лозьвинского городка, ставшего не только центром нового обширного уезда, но и главной перевалочной базой на пути в Сибирь. Потерявший свое значение Верхтагильский городок был покинут, а его гарнизон перевели на Лозьву.
Но путь по Вишере и Лозьве был длинным и тяжелым. Памятуя о зимнем переходе чердынского воеводы Никифора Траханиотова через верховья Туры на Тобол, Иртыш и Обь, в результате которого был построен Бордов, московское правительство издало в 1595 г. указ, по которому желающим предлагалось "проведывать" прямую дорогу в эти места. Удача улыбнулась крестьянину деревни Верхняя Усолка Соликамского уезда Артемию Сафоновичу Бабинову, проложившему новую сухопутную дорогу от Соликамска на верховья Туры.
Еще австрийский посол Сигизмунд Герберштейн, дважды - в 1517 и 1526 гг. побывавший в России, писал в своих "Записках о московитских делах", что за горной цепью, разделяющей Европу и Азию, "находятся две крепости - Ером и Тюмень, которыми управляют властелины князья югорские, платящие (как говорят) дань великому князю московскому".
"Крепость Ером" - это, несомненно, "Неромкар", старинное вогульское городище, расположенное в верховьях Туры. Его название можно превести как "Каменный город" ("нером" по-мансийски означает "камень", "кар" по коми-пермяцки - "город" или "крепость").
В 1597 г. сюда для его осмотра прибыл по заданию правительства чердынский воевода Сарыч Шестаков. В начале октября того же г. он послал в Москву "городовому и острожному делу роспись городищу Неромкуру", к тому времени уже заброшенному (в начале XVII века вогульский юрт "Неромкары" кочевал довольно далеко от этих мест). В росписи сообщалось, что для строительства нового города здесь есть все условия, "потому что то место добре крепко, никоторыми делы влести не мошно”.
Осенью 1597 г., но еще до получения шестаковской "росписи", из Москвы в Сибирь были посланы Василий Петрович Головин и Иван Васильевич Воейков. В соответствии с царским наказом им повелевалось быть на государевой службе "на новой на сибирской на Верхотурской дороге - на старом на чюцком городище на Неромкуре поставити город". Вслед за этим стрельцов для лозьвинского гарнизона велено было "полати на Верхотурье для городового дела и для их строенья, потому что лозвинским людем тамо быти".
В Москве настолько были уверены в неукоснительном выполнении распоряжений, что другая грамота от того же 15 декабря 1597 г. адресовалась уже непосредственно на Верхотурье. В ней речь шла о посылке В Сибирь хлебных запасов, собранных с Перми, Вятки, Выми, Соли Вычегодской и Устюга Великого и предназначенных для раздачи служилым людям и "ямским охотникам" сибирских городов. Вместе с людьми, сопровождавшими груз за Урал, на Верхотурье направлялись 50 плотников, которые должны были построить суда для перевозки запасов и амбары для их хранения.
Уже стучали топоры. Помимо пермичей и лозьвинских служилых людей, к строительным работам были также привлечены пленные татары, присланные из Казани. Возведенный на левом берегу Туры между речками Свиягой и Дернейкой, город Верхотурье с трех сторон был обнесен деревянными стенами, с четвертой, выходящей к скалистому обрыву над рекой, были поставлены, согласно рекомендациям Сарыча Шестакова, избы в ряд, а по углам были срублены сторожевые башни. Следом к городу был пристроен еще и острог.
В 1599 г. внутри города была воздвигнута холодная Троицкая церковь (для службы в ней использовались иконы, утварь и книги, привезенные с Лозьвы). Кроме того, здесь стояли дворы воевод и священника, съезжая изба, уездная канцелярия, а также жилые постройки служилых людей. В первые гг. верхотурский гарнизон, помимо нескольких детей боярских, состоял из 46 лозьвинских стрельцов и казаков. В начале сентября 1598 г. их атаманом был назначен переведенный из Тобольска Пинай Степанов, начавший свою службу в Сибири еще в составе дружины Ермака.
Заменив Лозьвинский городок в качестве главного перевалочного пункта на пути в Сибирь, Верхотурье вскоре становится не только военно-административным центром нового уезда, в состав которого вошла значительная часть лесного Зауралья с рядом ясачных волостей, но и важнейшим экономическим центром региона с развитым пашенным земледелием. Уже в 1600 г. здесь были поставлены новый Гостиный двор и "татарский двор" для торговли с ясачными людьми. Сюда стали переселяться торговые люди из Перми и Вятки. Кроме того, в городе было организовано производство водки, заведен кабак и появились казенные ремесленники. С самого начала в Верхотурье была организована ямская гоньба - в Ямскую слободу, возникшую здесь в 1600 г., перевели ямщиков из Поволжья и Вятской земли.
Грузы через Верхотурье шли нескончаемым потоком как сухопутными дорогами, так и водным путем. Однако из-за мелководья суда не могли подходить к самому городу, поэтому ниже по Туре была построена в районе возникшего здесь села Меркушино пристань. Невдалеке от нее располагалась верфь.
Уже в первых царских грамотах строго предписывалось "мимо Верхотурья не пропускать никого", а в связи с чем в 1600 г. здесь была официально устроена таможня. А в 1607 г. воеводы Степан Годнов и Алексей Загряжский получили из Москвы первую городовую печать. "И вы б тою нашею печатью, - указывалось в сопроводительной грамоте, - печатали наши всякие дела и нашу казну, хлеб и деньги и пушечные запасы, и всякую мяхкую рухлядь и у торговых и у проезжих людей, которые приедут в Сибирь, на Верхотурье..., и нашу ясачную казну присылали к нам, к Москве, за нашею печатью..., и держали б есте нашу печать в съзжей избе бережно...".
Девятнадцатого июля 1604 году стрелец С. Карпов привез верхотурскому воеводе Н. Плещееву государеву грамоту. Это был ответ на челобитную черного попа Ионы, в которой он сообщал царю Борису Федоровичу, что дал обет "устроити на Верхотурье монастырь во имя святого чудотворца Николы и святых страстотерпец Бориса и Глеба". Старец уже начал строительство храма из казенного леса, взятого взаймы у воеводы.
В Москве отнеслись благосклонно к инициативе черного попа основать монастырь в далекой сибирской стороне. Грамота, привезенная С.Карповым для Ионы означала государево благословение на дальнейшую деятельность. Уже в следующей челобитной он смело писал, что храм воздвигнул по царскому указу. Строительство церкви было завершено спустя год. Иона существенно расширил список просьб и в 1605 г. сам отправился с челобитной в Москву. В результате этой поездки Верхотурский Никольский монастырь получил все необходимое для богослужения: церковную утварь, книги, воск, ладан, вино и денежное жалование игумену - 6 рублей и дьячку- 3 рубля. Вместо хлебной руги верхотурским властям предписывалось "устроить [монастырь] пашнею и сенными покосы и всякими угодьи, как им мочно прокормиться". Так возник на левом берегу реки Туры между острогом и Ямской слободой первый в Сибири мужской монастырь, переживший многие перипетии и просуществовавший уже четыре столетия.
По мере освоения новых земель территория Верхотурского уезда продолжала расширяться. Во второй половине XVII века южная его граница продвинулась до рек Исети и Миасса. Росло и его население: только с 1624 по 1680 г. число дворов в уезде увеличилось более чем в 7 раз. Делился он на русские "присуды" (слободы или остроги с прилегающими деревнями и починками, управлявшиеся приказчиками, назначавшимися верхотурскими воеводами) и ясачные волости.
На протяжении долгого времени город Верхотурье являлся главными воротами в Сибирь. Во многом это делалось искусственно, ибо, стремясь направить основной поток людей и грузов через его таможенную заставу, правительство всякую новую дорогу "мимо Верхотурья" приказывало "засечь накрепко, чтобы отнюдь конным людем проезду, а пешим проходу не было". И только лишь в 1763 г. это давно уже не действовавшее на практике распоряжение формально было отменено.
В XVIII веке Верхотурский уезд входил в состав Тобольской губернии, а в 1781 г. его переподчинили Пермскому наместничеству (позднее - губернии). Значение самого Верхотурья медленно падало, с освоением Среднего Урала осваивались более удобные и короткие дороги в Сибирь.
Старая крепость, гордость Верхотурья, потеряв свое оборонительное значение, понемногу разрушалась. Вносили сюда свою "лепту" и горожане. Во многих местах стены были разломаны, а кирпич употреблен на строительство других сооружений. В 1801 году из него, например, была построена тюрьма. В 1825 году была разобрана воеводская канцелярия и из этих материалов построен дом присутственных мест. Власти и горожан не останавливало и то, что при ломке кирпича требовались большие усилия - крепостные сооружения были сложены исключительно надежно и прочно.
Верхотурье из укрепленного военного городка превратилось в административный и духовный центр. Широко велось церковное строительство – ведь город посещали множество паломников, приходящих на поклон к мощам св. Симеона Верхотурского. Так, в 1806 году был освящен верхний престол в Спасо-Воскресенской церкви, в 1808 году - верхний этаж Знаменской церкви, в 1815 году - Успенская кладбищенская церковь. Все: эти здания были каменные, они возводились постепенно и освящались по мере готовности отдельных частей. В 1834 - 1836 годах было завершено строительство деревянной Преображенской церкви.
Изыском отличались дома богатейших купцов, построенные еще в XVIII веке. Например, и огромном деревянном доме Походяшиных, растянувшемся на целый квартал и привлекавшем к себе внимание богатой резьбой наличников и порталов, насчитывалось 30 комнат, отлично отделанных и меблированных. Во дворе усадьбы Походяшиных располагалось еще 3 небольших жилых дома (для прислуги, гостей, богомольцев), обширная кухня, службы и скотный двор.
Освоение новых территорий и смещение торговых путей на юг, наряду с закрытием Верхотурской таможни, привели во второй половине XIX века к застою в торговле. Остатки старинной крепости (кремля) и купеческие особняки еще напоминали о минувшем величии, но прежнее значение город потерял. Однако у горожан за предшествующие времена процветания Верхотурья был накоплен богатейший опыт торговой деятельности и сложились предпринимательские традиции. С потерей городом своего прежнего значения этот скрытый потенциал выплеснулся наружу, начал реализовываться вне его стен. Теперь Верхотурье стало выступать в качестве "ставки", места проживания купцов-предпринимателей (Походяшиных, Власьевских, Поповых, Замятиных и др.) и связанного с этими кланами населения, другая часть верхотурцев, также занятая предпринимательством, постепенно покидала родной город. Однако у них сохранялась надежда на поддержку преуспевающих земляков в случае неудачи на новом месте.
Несмотря на внешние признаки экономической захолустности, роль города как административного и отчасти культурного центра была достаточно заметной. В Верхотурье размещалась контора земского начальника, находились уездная земская управа, управление воинского начальника почтово-телеграфная контора и др. учреждения. Внешне облик города вряд ли чем-то отличался от других небольших уральских городов (если, естественно, отвлечься от природных красот этих мест и внушительного облика знаменитого не только в пределах Урала Николаевского мужского монастыря).
Духовная жизнь Верхотурья в то время буквально «била ключом». Огромный поток богомольцев стремился к святыням Николаевского монастыря. По оценкам современников, численность паломников в период до первой мировой войны составляла 90 - 120 тыс. человек за год. Обеспечение потребностей богомольцев в жилье и питании приносило доходы не только монастырям. Значительная часть горожан "кормилась от богомольцев". Почти постоянное присутствие в городе больших групп верующих, иногда приходивших из весьма далеких мест, вносило в городскую жизнь заметное оживление и своеобразие.
К началу ХХ века храмы Свято-Николаевского монастыря уже не могли вместить все возраставший наплыв людей, совершавших паломничество к святым мощам Праведного Симеона Верхотурского. Требовалось строительство нового, большого храма. Крестовоздвиженский собор был заложен 12 сентября 1905 года - в праздник перенесения мощей Святого праведного Симеона Верхотурского, и строился по проекту пермского архитектора А. Турчевича, известного такими выдающимися храмами, как Николаевский собор Белогорского монастыря, Никольская (Иоанно-Предтеченская) церковь в Кунгуре, кафедральный собор в Оренбурге, храм на Мотовилиховском заводе в Перми и др. Много усилий для его строительства приложил настоятель Свято-Николаевского монастыря - отец Ксенофонт. Освящение собора и перенос в него мощей Симеона Верхотурского состоялись 11 сентября 1913 года, во время празднования 300-летия династии Романовых.
Крестовоздвиженский собор стал одним из самых больших храмов в России. Он способен был одновременно вместить около 4000 человек. Величественность собора как будто подтверждала значение Верхотурья в православной жизни России. Воображение современников поражала красота его убранства. Купола собора были покрыты гладким листовым цинком с накладными рустами. Центральный иконостас был изготовлен из фаянса на московской фабрике М.С. Кузнецова.
Революция ознаменовалась для Верхотурья переменами, сыгравшими в его судьбе роковую роль, - существенно изменился административный статус Верхотурья и территориальные размеры подчиненного ему района. Еще в конце 1923 года Верхотурский уезд вошел в состав новой Уральской области, одновременно уезды как административные единицы были ликвидированы и заменены районами, причем с гораздо меньшей территорией. А 5 апреля 1926 г. Верхотурье было лишено статуса города и переведено в разряд сельского районного центра.
После ликвидации Уральской области Верхотурский район вошел в состав новой Свердловской области. Его общая площадь в 1934г. составила около 5 тыс. км2, т.е. уменьшилась по сравнению с дореволюционной площадью одноименного уезда более чем в 12 раз. В 1938 г. она сократилась еще более чем в 2 раза.
По сравнению с дореволюционными годами жизнь Верхотурья в 20-е годы приобрела гораздо больше признаков глухой провинциальности. Утрата городского статуса, болезненно переживавшаяся старожилами города, еще более закрепила это положение. Борьба с церковью, не прекращавшаяся в стране в 20-е годы, проводилась в Верхотурье с особой интенсивностью. С точки зрения властей, культовые здания вообще ни к чему было сохранять в неизменном Так, на территории Николаевского монастыря была размещена колония, Преображенская церковь превращена в спортивный зал, а Крестовоздвиженский собор, окончательно закрытый в 1926 году приспособлен под склад для цемента. В начале 30-х годов завершился процесс разрушения того уникального религиозно-культурного комплекса, который представляли собой культовые сооружения Верхотурья. На смену церковной архитектуре, составлявшей славу Верхотурья, шла новая "архитектура" – лагерная: с начала 30-х годов на территории района стали создаваться учреждения, входившие и так называемый СЕВЛАГ. К концу 30-х годов таких лагерей было уже более 10, а естественной главной специализацией их контингента стала лесозаготовка.
Послевоенные годы не внесли коренных перемен в экономический профиль района и города. Скорее наоборот, именно в первую послевоенную пятилетку были предприняты усилия по приданию более комплексного характера развитию лесной промышленности за счет расширения добычи древесины и углубления ее переработки. Однако при этом предполагалось, что и впредь основную рабочую силу на наиболее трудоемкой части этого процесса - лесозаготовке - будут составлять заключенные, тем более что их общее число значительно пополнилось за счет военнопленных. Ликвидация в 50-е годы ГУЛАГовской системы, обусловившая потерю дешевой рабочей силы, нанесла сильный удар по монопрофильной экономике города и района, последствия которого ощутимы до сих пор.
Вместе с тем косвенным признанием заслуг Верхотурья и его экономического роста явилось возвращение ему в 1947 году, в связи с 350-летием со дня основания, статуса города. Это решение было одновременно и актом исторической справедливости.
Верхотурье, как ни один из уральских городов, глубоко связано со славным историческим прошлым России. Не только история Урала, но и история становления Российского государства и его расширения на восток - вот тот настоящий фундамент города, который не смогли разрушить все потрясения, выпавшие на долю Верхотурья в бурном и трагическом для всей страны ХХ веке.
По материалам книги "Очерки истории и культуры города Верхотурья и верхотурского края", Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 1998., электронная версия которой доступна на
Фотографии сделаны в ходе первой поездки автора в Верхотурье (май 2004 г.).
