В 5 часов утра 13 марта (28 февраля по новому стилю) 1917 года Император Николай II убыл из Могилева в Петроград. В столице Российской империи уже почти две недели бушевала то ли анархия то ли самая настоящая революция, вызванная поначалу экономическими требованиями (в Петрограде элементарно не хватало дров и хлеба), но уже через несколько дней в толпе вовсю звучали революционные лозунги, призывавшие к свержению монархии. На сторону восставших, одна за другой, переходили регулярные части, расквартированные в столице. Для выяснения и подавления беспорядков, император Николай II и выезжает в столицу.
Два поезда, собственный Его величества и так называемый свитский, следовали друг за другом с часовым интервалом. Состав царского поезда: в центре вагон его величества ( спальня, кабинет), с одной стороны- свитский вагон ( 8 отделений), с другой стороны- вагон- столовая с отделением салона для приема, далее- кухня с буфетом, вагон с военно- походной канцелярией , и последним был вагон, где помещались железнодорожные инженеры и начальник той дороги, по которой следовал поезд. На остановках государь гулял в сопровождении дежурного флигель- адъютанта с противоположной от платформы стороны. После Вязьмы , когда свитский поезд шел первым, около16 часов 13 марта (28 февраля) от путевого инженера в свитском поезде (где ехал генерал Дубенский, который описывал в средствах массовой информации поездки императора) стало известно о Временном правительстве, о телеграмме Бубликова (член масонской ложи, почетный гражданин Екатеринбурга, комиссар Временного комитета Государственной Думы в МПС) о вступлении в должность и телеграмме его помощника- коменданта Николаевского вокзала Петрограда поручика Грекова с требованием направить литерные «А» и «Б» в Петроград, а не Царское Село. Бубликов и Греков устанавливают контроль за прохождением всех воинских составов, требуя информацию о количестве и видах войск. Они приказывают не выпускать военные поезда со станций без особого разрешения Временного комитета. Дубенский запиской сообщил об этом на следовавший сзади царский поезд . Советский историк Касвинов позже писал, что генерал Дубенский советует повернуть в Псков. Здесь он явно намекает на участие в заговоре людей из свиты императора, очень уж гладко все прошло. На одной из станций оставили офицера с запиской. Но в 00.00 в Бологое свитский поезд ждала телеграмма с ответом императора- в Царское Село! В 01.00 свитский поезд прибыл в Малую Вишеру, и стало известно, что Тосно и Любань под контролем восставших рот лейб- гвардии Литовского полка ( накануне взбунтовался, убив своего командира, запасники- что с них взять?) с пулеметами, как рассказал прибывший оттуда офицер, сам чудом уцелевший. Позже стали говорить о завалах на путях. По всей видимости, хотели приукрасить историю, придать беспорядкам видимость организации. В 02.00 подошел поезд Его величества. Дубенский утверждал, что Николай II приказал вернуться в Бологое, а затем в Псков. Флигель- адъютант царя полковник Мордвинов, который ближе был к начальству, пишет, что решили вернуться в Бологое, а затем через Старую Руссу, Дно, Вырицу проследовать в Царское Село, а не сразу в Псков. В Дно обещал подъехать на переговоры Родзянко. Царский поезд из Малой Вишеры пошел первым, свитский - вторым. В Старой Руссе огромная лояльная толпа, полиции и жандармов почти не видно. Здесь паровоз отцеплен и набирает воду. Николаю II сообщили, что мост на Виндавской (Витебское направление) дороге то ли испорчен, то ли разрушен, и что Иванов прошел Дно. Медленно! Расстроенным Государем принято решение ехать на Псков, чтобы по Варшавской дороге через Лугу и Гатчину проехать в Царское Село. Отправили телеграмму Родзянко, чтобы тот с председателем Совета Министров князем Голицыным ехал тоже в Псков. Телеграфировали также в Псков Рузскому в 13.05, что «следуем через Дно на Псков». Там планировалась небольшая остановка для встречи с Родзянко.
14 (1)марта около 19:00поезда прибыли в Псков.
Если бы император знал, что еще 9 февраля 1917 года в кабинете председателя IV Государственной думы Родзянко состоялось совещание, на котором присутствовал генерал Рузский и полковник Крымов. Здесь обсуждались детали переворота, который должен был произойти в апреле 1917 года - во время очередной поездки государя в Ставку в Могилев постараться задержать царский поезд (эта задача возлагалась на главнокомандующего Северным фронтом Рузского), а арестовав царя заставить его отречься от престола. Поезд Рузского стоял рядом, надо было только перейти рельсы. Сюда Рузский перебрался в связи с приездом государя. Штаб Северного фронта располагался в здании на берегу Великой и улице Георгиевской. По некоторым сведениям именно в том здании печатался текст отречения. "Теперь надо сдаться на милость победителя", - сказал генерал свите императора. Победителей представлял он. В 22.30 начальник штаба Северного фронта дал телеграмму, что оба литерных в Пскове. Что происходило ночью и на следующий день - общеизвестно. Вскоре царь пригласил Рузского к себе, и в ходе затянувшейся за полночь беседы с ним Николаю II воочию пришлось убедиться в предательстве генерала, неожиданно предъявившему самодержцу требование об его немедленном отречении от престола. Давление генерала русской армии было столь велико (фактически, царь был полностью в его руках) что в 0 часов 20 минут 2 марта Николай II послал генералу Иванову приказ не предпринимать никаких действий по борьбе с заговорщиками. Впрочем, едва ли Иванов мог что либо сделать в сложившейся ситуации со своими георгиевскими кавалерами, так как Рузский отказался передать в его распоряжения какие- либо войска. Какие сильные аргументы приводил Рузский, можно только предполагать. Зато известен главный аргумент масона Керенского при общем «уговаривании» Михаила чуть позже – отсутствие гарантии безопасности жизни. Семья Николая находилась в Царском Селе, в гуще событий. Что им могло гарантировать безопасность? Только послушание отца семейства. В 3 часа ночи 2 марта Рузский уже вступил в переговоры с председателем Государственной думы Родзянко в Петрограде и генералом Алексеевым в Ставке. Все эти переговоры велись в принципе для истории. Если бы Николай и командующие не согласились, то царя все равно бы никто не выпустил. Все это прекрасно понимали и играли в игру с добровольным отречением монарха. Последняя телеграмма от командующих фронтами поступила во Псков 2 марта около 15 часов дня. "Генерал Рузский был первым, который поднял вопрос о моем отречении от престола. Он поднялся ко мне во время моего следования и вошел в мой вагон-салон без доклада", - с обидой вспоминал впоследствии царь. "Бог не оставляет меня. Он дает мне силы простить всех моих врагов и мучителей, но я не могу победить себя только в одном - генерал-адъютанту Рузскому я простить не могу". На следующий день около 17 часов император вместе с флигель- адъютантом герцогом Лейхтенбергским прогуливался по деревянному перрону между путей. Больше ему ничего не оставалось делать, ведь он не мог воспользоваться ни телефоном, ни телеграфом. Не подпускали. Рузский позже журналисту говорил: «Пребывание царя во Пскове было известно всем, но поразительно, с каким хладнокровием и невниманием на сей раз отнеслось к этому факту население и войска. Царь часто гулял совершенно один по перрону вокзала, и никто из публики не обращал на него внимания». На самом деле без ведома Рузского к императору никого не подпускали. В это же время по линии начальника штаба эксплуатационного отдела Северо- Западных железных дорог было получено распоряжение об отправлении литерных поездов к Двинску.
Около 22 часов прибыл поезд руководителя военного масонского кружка, военного министра Гучкова и перекрасившегося монархиста, члена Государственной Думы Шульгина. Поезд остановился на соседних путях в 15- 20 шагах от царского. Думцев сразу провели к Николаю, чем был очень недоволен генерал Рузский. Он фактически изолировал государя от страны и приказывал вначале привести делегатов к нему. В салон он вошел без доклада, хотя Николай без него и не начинал. Он уже все давно решил…
