Автор: Кривич
Создан: 21.02.2010
Опубликован: 25.02.2010
(отредактирован: 13.05.2020)
Компаньоны: Україна
Описание окружающей местности
Игумен Парфений родился в 1815 г. в Елисаветграде (сейчас Кировоград). Там же, окончив курс духовного училища, 15 мая 1840 года поступил послушником в Введенский монастырь в Петербургской губернии Новоладогского уезда. Через два года был переведен в Херсонский архиепископский дом, где исполнял должность казначея. 23 декабря 1845 г., утвердившись в своем жизненном выборе, он принял монашеский постриг и 8 апреля 1846 г. был рукоположен в иеромонаха. С июля 1848 г. отец Парфений - благочинный Корсунского монастыря в Херсоне, позже - эконом в Херсонском архиерейском доме. Через два года поступил в число заштатных иеромонахов Балаклавского Георгиевского монастыря.
В 1852 г. на Тенгинском укреплении Черноморской береговой охраны отец Парфений отличился своим инженерным талантом, предложив легчайший способ подъема затонувших грузов, чем заинтересовал князя Воронцова и для обсуждения проекта был им приглашен в Боржоми, в его летнюю резиденцию. Машина для поднятия небольших тяжестей (до 400 кг) была одобрена генералом Гангиным, за что по распоряжению Воронцова о. Парфений был награжден ста рублями. Начальнику же Черноморской береговой линии полковнику Кулябкину было "предписано по проекту о. Парфения устроить в Сухуми малую подъемную", после чего специальной комиссией это изобретение было одобрено и "предписано устраивать подобные машины для портовых надобностей". За новое изобретение по подъему затонувших кораблей отец Парфений получил благодарность от контр-адмирала Черноморского флота.
Во время Крымской войны 1853-1856 гг. при обстреле Новороссийска неприятельскими судами с 28 февраля по 4 марта 1855 г. отец Парфений перед лицом смертельной опасности неотлучно исповедовал и причащал раненых воинов, отпевал погибших.
За личное мужество и незаурядные изобретения иеромонах Парфений был награжден 20 марта 1857 г. наперсным крестом от Святого Синода, а 7 апреля возведен в сан игумена. Отец Парфений имел также бронзовый крест в память о Крымской войне, медаль и крест, учрежденный для служивших в Кавказской армии.
20 августа 1858 г. игумен Парфений был назначен настоятелем Кизилташской киновии Таврической епархии.
Эти места, затерявшиеся в лесах между Судаком и Коктебелем, пожалуй, только сейчас стали активно посещаться туристами и паломниками. Начиная с послевоенного времени, колючая проволока и сверхсекретность во всем окружали эту местность. Но не только бывшие советские секреты сегодня привлекают людей в урочище Кизил-Таш, а чаще всего древний грот со святой водой и возрождающийся православный монастырь.
История этого места берет начало еще в VIIIв. от Рождества Христова. Внизу у моря в живописной бухте в те годы шумел торговой жизнью богатый и красивый город и порт Сурож (ныне это курортный городок Судак с остатками крепости на холме). И хотя было тогда в Суроже еще не так много христиан, но храмы уже были, были и служители в них, а главным был епископ, которого назначала Византия. Патриарх Герман назначил на эту должность благочестивого монаха и затворника Стефана – добронравного, смиренного, но также и весьма грамотного и мудрого человека. До того, как затвориться от всех в молитвах и воздержании, он обучался с юности многим наукам в столице и весьма преуспел в них. И отправился новый архиепископ Сурожский Стефан на корабле к берегам Тавриды. Не только проповедями, но и своей праведной жизнью смог Стефан за пять лет убедить окреститься почти всех жителей Сурожа и его окрестностей.
А в это время в Византии Лев Исаврянин начинает борьбу с иконами и всеми христианами, кто их почитает – кого убивают, а многих ссылают. Отправили от него и в Сурож строжайшее повеление: не поклонялся иконам и кресту, на что Стефан Сурожский твердо ответил: «Не будет этого, не позволю народу моему отступить от закона Христова и сам все претерплю за иконы и крест Господень!». Схватили Стефана, мучили, истязали, а затем бросили в темницу. Только через несколько лет сын умершего Льва, Константин Копроним освободил Стефана. Не только освободил и наградил за все мытарства, но и снова назначил его архиепископом в Сурож, где тот управлял делами верующих уже до самой своей кончины, 15 декабря 750 г. Стефана Сурожского погребли в Софийском соборе города Сурожа (собор этот впоследствии был обращен в мечеть, а мощи св. Стефана сокрыты верующими от поругания врагов христианства, но в настоящее время, увы, неизвестно, где они находятся).
Но вернемся в Кизилташское ущелье. Рассказывают, что именно в этих сокровенных местах, у подножия красных скал, любил уединяться и молиться сам Св. Стефан Сурожский. Но постепенно, с годами, эти тропы заросли и только уже в XIXв., в 1825 году, случилось в этих местах одно удивительное событие, повлекшее за собой их возрождение как, несомненно, святых мест. Рассказывают, что тем летом один татарин, местный житель, пас поблизости овец и решил спрятаться от надвигавшейся непогоды в старом гроте. И вот в глубине его, в озерце небольшого источника он увидел вдруг чудо – икону Богородицы! Пастух взял ее и отнес греческому купцу, который в свою очередь передал ее феодосийскому протоиерею Иосифу. Икона была оправлена в серебро и поставлена в церкви Святого Стефана Сурожского (в настоящее время местонахождение ее неизвестно…). А тогда молва о чудесном обретении иконы Пресвятой Богородицы мгновенно облетела весь полуостров, и потянулись к святому месту православные. Особенно много паломников собиралось с тех пор в Кизилташском урочище в день Успения Божьей Матери (15 августа) – в этот день приходили священники из Судака и прямо в гроте служили литургию.
Сначала в соседней пещере поселилась одна болгарская девушка-христианка Константина (та самая, которая потом в урочище Топлы основала известный и по сей день Троице-Параскевиевский женский монастырь). Затем ее место заняли два странника-богомольца – Андроним и Пантелеймон. Они-то фактически и стали первыми монахами будущего мужского монастыря. В 1853г. эти места посетил архиепископ Херсонский и Таврический Иннокентий (Борисов), неустанным попечением которого были восстановлены многие храмы и монастыри в Крыму. Кизилташу также он дал свое благословение и с 1856г. здесь во имя Св. Стефана Сурожского стал возводиться мужской монастырь. Андроним и Пантелеймон своими силами построили себе очень скромное жилище и такую же глинобитную церквушку, которую уже в 1856г. освятили во имя Св. Стефана Сурожского. Источник, в котором была обретена икона Божьей Матери, стали почитать святым. И действительно, по многочисленным свидетельствам тех лет, той водой исцелялись многие, страдавшие болезнями глаз, глухотой, нервными недугами. Многие страждущие с больными руками и ногами пользовали себя также грязью со дна небольшого болотца, находящегося чуть ниже источника, и настолько удачно, что монахам, в конце концов, пришлось даже построить для этих целей небольшое сооружение – фактически первую грязелечебницу в Крыму.
Первым настоятелем был иеромонах Арсений (из братии св. Георгиевского монастыря на Фиоленте), но там он пробыл недолго, всего три года, оставив небольшой ветхий домик и четыре землянки, в которых размещалось одиннадцать человек братии, собранных о. Андроником. По отзыву о. Арсения, братия была малограмотной, не умела хорошо читать и петь.
Вне сомнения, самым ярким, выдающимся наместником киновии был игумен Парфений, пришедший на смену о. Арсению.
С присущими ему энергией и талантом, отец Парфений стал устраивать и преображать древнюю обитель. Все современники отмечали его удивительные и разнообразные способности, организаторский и хозяйственно-административный талант, неиссякаемую творческую энергию, благодаря которой ему удалось сделать то, что за всю историю монастыря никому более не удавалось. Из абсолютной разрухи и нищеты, без посторонней помощи (и даже сочувствия), при фактической неграмотности насельников киновии он смог добиться результата, заставившего ценить, уважать и любить игумена во всей округе, прислушиваться к его советам, искать его общества. Мужественный и бодрый, пребывая в постоянной молитве, он не был подавлен неприглядной обстановкой полной неустроенности, а господствовал над нею. Там, где безвременно гибнет или безвестно чахнет посредственный или слабохарактерный человек, игумен Парфений был победителем и устроителем.
Аскет и подвижник, он влиял на монахов собственным примером. С решительной настойчивостью, не только в монастыре, но и в округе игумен Парфений поднимал до себя всех, не соглашаясь, ни с какой безнравственностью и низостью. Его, бескорыстного, по-отцовски заботливого, любили все. Духовный авторитет игумена неуклонно рос и укреплялся, становясь духовно-нравственным ориентиром для окружающих.
Как всесторонне грамотный и умный человек отец Парфений многое умел сам, многому мог научить, но и многого требовал. Сам не любил праздности и лени и не терпел этого в других. Будучи бессребреником, он запрещал братии просить подаяние, и рабочих нанимать было не на что. За несколько лет Кизилташский монастырь стало буквально не узнать: из нескольких мазанок он превратился в целый скит с храмами, каменной церковью, двумя гостиницами для паломников, кельями для монахов, всевозможными службами, со своей мельницей и хлебным полем, огородами и виноградниками, со своими коровами и лошадьми. Монахи и послушники под неустанным руководством игумена Парфения от зари до зари прокладывали дороги для паломников к монастырю, копали колодцы, обжигали кирпичи, тесали камень, растили хлеб и плоды. В 1863 году, оценивая таланты настоятеля, епархиальное начальство привлекло о. Парфения к постройке Свято-Параскеивского храма в Топловском монастыре.
Удивительно разносторонний, успешный во всех своих начинаниях, о. Парфений остался в памяти крымчан не только благодаря своей подвижнической жизни и великим трудам на благо обители, но, в первую очередь, в силу своей мученической кончины.
С 1863 г. начались первые, ставшие роковыми, столкновения с жителями села Таракташ (сейчас Дачное), которые без зазрения совести вырубали лес и выпасали скот на монастырской земле. Объясниться с ними отцу Парфению не удалось ни на бытовом, ни на административном уровне. Обладая прямым и цельным характером, игумен говорил и действовал исходя только из христианской совести, не прикрытой декором, так называемого и всеми почитаемого здравого смысла. Не имея сил разорвать круговую поруку и бюрократический формализм на месте, он обращался к начальнику Таврической губернии, но безуспешно. Не видя для себя препятствий, удостоверившись в безнаказанности, местные жители продолжали свои набеги и грабежи. Однажды они жестоко избили священника, заставшего их на очередном воровстве.
Проживая в 15 верстах от Судака, отец Парфений имел там много знакомых помещиков землевладельцев: с вдовой Рудиевой, лейтенантом Стевеном и помощником Акцизного надзирателя Зотовым был в приятельских отношениях. Очень часто верхом приезжал в Судак. Он был для знакомых всегда приятный собеседник, столяр, плотник, сапожник, винодел, был полезен и словом, и делом. Вмешиваясь в хозяйство своих знакомых, покойный игумен не мог нравиться ни прислуге, ни их приказчикам.
Игумен Парфений не терял надежды урезонить и усовестить разгулявшихся расхитителей. Но одно преступление нередко порождает и следующее. Не желая более терпеть свидетеля и обличителя своих преступлений, четверо местных жителей, один из них был софта (ученый, готовящийся стать муллой), решились убить игумена. Устроив засаду возле дороги, они поджидали его несколько дней. Злодеяние совершилось, когда священник 4 сентября, в канун отдания Успения, возвращался верхом из Судака в монастырь, торопясь к службе. Тремя выстрелами злодеи убили отца Парфения и, чтобы скрыть следы преступления, сожгли его, а лошадь, зарезав, закопали в лесу. Разбивая кости дрючьями, татары жгли тело игумена Парфения с пяти вечера до двух часов ночи. Преступление так и осталось бы не раскрытым, если бы не свидетели, случайно оказавшиеся на месте преступления. Их тоже хотели убить, но они были мусульманами, и злодеи не решились поднять руку на единоверцев. Обличаемые совестью и, не желая попасть в число подозреваемых, очевидцы рассказали о жестоком преступлении, на месте которого и было найдено пепелище с останками игумена Парфения. О подробностях расследования этого преступления можно прочитать .
Мощи отца Парфения были бережно собраны и торжественно погребены по благословению епископа Таврического Алексия собором духовенства недалеко от монастыря 2 декабря 1866 г. Трудами помещицы Рудневой, на деньги почитателей игумена был построен памятник. Путешественник Е.Марков : "В самой гуще леса, не доезжая часу до Кизилташского монастыря, в тихой, полутемной лощине, мы поравнялись с беломраморным памятником, осененным высоким крестом. Крест этот сложен из необтесанных стволов дерев, обвит гирляндами дикого винограда и, в обстановке пустынного леса, представляет поэтическую картину, наполненную мистическим присутствием кровавого происшествия».
Архиерейский собор Русской Православной Церкви в августе 2000 г. причислил игумена Парфения к лику святых и тем самым призвал его к новому служению уже в качестве небесного человека. Память преподобномученика Парфения празднуется 22 августа/4 сентября.
Всякое место, освященное Богом и украшенное молитвенным подвигом, не остается пустым и забытым, но в разное время и в силу разных обстоятельств к нему обращаются людские взоры. Таков и древний Кизилташский монастырь, находящийся в горах между Судаком и Феодосией. В 1997г. во имя Св. Стефана Сурожского по благословению Священного Синода Украинской Православной Церкви он был воссоздан, а наместником его поставлен иерей Никон (Демьянюк). Выше военного городка, выше бывшей военной базы с ее подземными штольнями, почти у самых скал стоят несколько чистеньких беленьких одноэтажных домиков (с такими же, как скалы, красными крышами) нового монастыря. В одном из них храм, освященный в честь Всех Святых Киево-Печерских (в него бережно переданы из многих других храмов частички мощей многих известных православных святых: архиепископа Иннокентия, святителя Луки, патриарха Тихона, Пантелеймона-целителя, Агапита Печерского, Александра Невского, Георгия Победоносца и других). Над домиками и чуть в стороне – старая каменная лестница с крестом. Там монастырское кладбище. А если пойти по тропке от каменного креста, то через некоторое время можно оказаться в довольно просторной пещере.
Это и есть тот самый грот с источником, в котором когда-то была обретена икона и в котором, возможно, молился сам Св. Стефан Сурожский. И действительно это озерцо особой силой способно помочь многим страждущим, а также ищущим утешения и укрепления, вот только войти туда нужно непременно с чистым сердцем, с добрыми помыслами, с благоговением и верой, что все так и будет…
Пролитая невинная кровь и сегодня хоть и воспринимается по-разному, никого не оставляет равнодушным. По описанию современников местность, где убийцами была устроена засада такова, что «…ни налево, ни направо с дороги, ни пешему, ни верховому свернуть невозможно, ибо влево крутизна лесной горы, а вправо - глубокий и длинный овраг, как стремнина...». Сейчас это место называют Игуменской балкой. Именно здесь и было решено установить памятный крест и табличку в память об отце Парфении. Выражаю благодарность за активную помощь в их установке Егорову Максиму и Худякову Егору. Крест изготовил Залевский Николай, табличку Абрамова Елена и Чукина Ольга.
