Великий князь Ташкента [VI/28720]

Николай Романов, получивший своё имя в честь деда, императора Николая Первого, родился в семье брата российского императора Александра II. У этого человека было всё. Он был наследником одного из крупнейших состояний Империи. Николай считался самым красивым из великих князей и был украшением любого бала. Он не без оснований считался самым незаурядным представителем молодого поколения Романовых. Поступил в Академию Главного штаба и стал первым из Романовых, получивших высшее военное образование с отличием - с серебряной медалью. Будучи в составе русского экспедиционного корпуса в походе на Хиву, проявил себя храбрым офицером и был награжден орденом Святого Владимира 3-й степени.
При этом, как и многие баловни судьбы, князь был неисправимым прожигателем жизни и большим бабником, заявлявшим: «Купить можно любую женщину, разница лишь в том, заплатить ей пять рублей или пять тысяч». На одном из балов Николай познакомился с американской танцовщицей Фанни Лир (Хариетт Блэкфорд), с которой у него завязался головокружительный роман. Как ни пытались родители расстроить эту связь, ничего не помогало. Вскоре Николай с любовницей уехали в многомесячный вояж по Европе, где великий князь сорил деньгами, скупал дорогие картины и скульптуры. Безумие страсти непрерывно нарастало, траты счастливого любовника постоянно росли.
А тем временем мать нашего героя обнаружила, что в окладе особо почитаемой в семье иконы не хватает трех бриллиантов. Ситуацию усугубляло еще и то, что это была икона, которой император Николай I благословил их с мужем брак. Вызвали полицию и пропавшие бриллианты вскоре обнаружили в одном из ломбардов Петербурга. Сдал их в ломбард адъютант великого князя Николая. Адъютант запираться не стал и честно признался, что бриллианты ему передал великий князь Николай Константинович. По некоторым данным, в этом преступлении принял участие еще и корнет Николай Герасимович Савин, в будущем - аферист международного уровня, едва не ставший царем Болгарии.
Допрашивал 24-летнего великого князя в присутствии его отца собственноручно шеф корпуса жандармов граф Шувалов. Допрос продолжался три часа. По окончании следствия судьбу первого и последнего Романова, запятнавшего себя уголовщиной, решало всё семейство. Сначала предложили отдать арестованного в солдаты, но император Александр II заявил, что не даст позорить высокое звание русского солдата своим «ничтожным племянником». Потом предложили предать публичному суду и сослать на каторгу, но в итоге было принято решение, дающее минимальные репутационные издержки.
Официально великий князь Николай Константинович объявлялся душевнобольным. Неофициально - имя Николая Константиновича изымалось из официальных бумаг, касающихся императорской фамилии, причитающееся ему наследство передавалось младшим братьям Константину и Дмитрию. Он также лишался всех званий и наград и вычеркивался из списков полка. Великий князь (титул - это единственное, что ему оставили) отправлялся в бессрочную ссылку, Петербург он больше не должен был увидеть никогда.
Его любовница Фанни Лир была выдворена из России с запрещением когда-либо сюда возвращаться. В 1875 году в Женеве она опубликовала скандальный «Роман американки в России» Фанни Лир, ставший в те годы бестселлером.
За первые семь лет изгнания Николай сменил десять мест жительства, нигде не останавливаясь надолго - от Владимирской губернии до Крыма, от Малороссии до Оренбурга.
Несмотря на то, что судьба его пошла под откос из-за женщины, увлечения женским полом не оставил, скорее даже наоборот. Во время проживания в Оренбурге он тайно обвенчался с дочерью местного полицмейстера Надеждой Александровной Дрейер. Брак был немедленно аннулирован, обвенчавший их священник - лишен сана и права служить. Этот брак усугубил положение князя и вскоре он был отправлен в Ташкент. Молодая жена не покинула мужа и уехала с ним в Ташкент гражданской женой. Вновь узаконены их отношения были только при Александре III.
Она прожила с мужем всю жизнь, родила ему двух сыновей - Артемия и Александра Искандеров, пережила его на десять лет, и умерла в советском Ташкенте в 1929 году от укуса бешеной собаки.
Любовь к жене не помешала опальному великому князю купить в 1895 году у семиреченского казака Елисея Часовитина за 100 рублей его 16-летнюю дочь Дарью. Он много лет жил с ней как с женой (иногда появляясь в обществе с двумя женами одновременно), и она родила ему троих детей, так и оставшихся Часовитиными. Старшая дочь, тоже Дарья, некоторое время работала секретарем советской писательницы Мариэтты Шагинян.
Третий раз князь женился уже в новом веке, когда страстно влюбился в юную гимназистку Варвару Хмельницкую, завалил ее подарками, в том числе приобрел для нее роскошный дом в Ташкенте. А в 1901 году, когда официальная жена уехала в Петербург проведать учившегося там сына, тайно обвенчался с юной возлюбленной в сельской церкви под Ташкентом.
Этот брак также был аннулирован, семья Хмельницких выслана из Ташкента в Одессу, а сам князь был переведен на жительство в Ставрополь, где прожил 5 лет. Там к нему вернулась первая жена, которая, задействовав появившиеся связи в Петербурге, и добилась их возвращения в Ташкент.
Помимо жён, Николай имел многочисленных любовниц, от одной из которых, Александры Александровны Демидовой, у него было двое внебрачных детей.
В Ташкенте великий князь занимался не только производством незаконнорожденных членов семьи Романовых. Николай Константинович оказался очень успешным предпринимателем. Он один из первых понял перспективы хлопковой промышленности в этом регионе, и принадлежавшие ему хлопкоочистительные заводы строились по самым передовым технологиям того времени. Вторым масштабным направлением его бизнес-интересов была ирригация. Только в знаменитый Романовский оросительный канал в Голодной степи он вложил гигантскую сумму, свыше миллиона рублей - но все вложения отбились с большой прибылью.
Он открыл мыловаренный завод, фотографические мастерские, бильярдные, наладил продажу кваса, переработку риса. Даже первый в Ташкенте кинотеатр "Хива" был открыт на его деньги, причем именно как бизнес-проект.
Как следствие - его доходы от предпринимательства составляли до полутора миллионов рублей в год, при том, что августейшее семейство выделяло ему на содержание 200 тысяч рублей.
При этом деньги он тратил не только и не столько на себя. Список сделанного им для Ташкента огромен. Как писали местные газеты, «одно высокопоставленное лицо сделало для Средней Азии больше, чем вся государственная администрация».
Из "заключения" опального князя освободили только падение самодержавия и Февральская революция, которую он счастливо приветствовал, отправив в Петербург телеграмму: «С восторгом приветствую новое правительство свободной России! Прошу вас известить меня, могу ли я считать себя свободным гражданином после 40 лет преследования меня старым режимом при содействии психиатров и жандармов».
Наконец-таки свободный, он сразу же уехал в свой родной город, который не видел почти полвека, и не должен был увидеть до самой своей смерти. Город, где он родился и вырос, где выросли и выучились оба его законных сына, где в то время находились его жена, невестка и внуки.
Он еще пожил немного в Петербурге, походил по его гранитным набережным, посмотрел на Зимний, на родной Мраморный дворец, даже поучаствовал в крещении родившейся внучки Натальи, а потом сел в поезд и уехал обратно в Ташкент. Где через несколько месяцев 14 января 1918 года умер от воспаления легких.