Человек давно научился использовать энергию воды. Еще в античные времена появились первые водяные колеса. Они были нижнебойными, т.е. колесо просто опускалось в текущую воду – соответственно мощность такого привода была мизерной. В средневековье было изобретено верхнебойное колесо, использовавшее энергию падающей воды. Этот же принцип используется и в турбинах современных ГЭС. Конструкция такого колеса значительно сложнее – требуется обеспечить значительный перепад уровней воды, следовательно, нужна плотина – достаточно сложное инженерное сооружение. Воду нужно подать непосредственно на колесо – как правило, это делалось с помощью специального желоба. Зато и мощность подобного привода значительно выше. Это изобретение позволило совершить резкий рывок в техническом прогрессе – человек получил в свое распоряжение достаточно мощный и доступный источник энергии для своих механизмов. На протяжении столетий, вплоть до середины XIX века, когда широкое распространение получили паровые машины, водяные «моторы» был практически единственным приводом для заводских машин. Они крутили жернова и станки, двигали меха и молоты. На реках и речушках стояли целые каскады плотин. В Московской губернии их насчитывались десятки. К сожалению, от них мало что сохранилось. Плотины без соответствующего ухода разрушались сезонными паводками за считанные годы. Сами конструкции, изготавливавшиеся в основном из дерева, также были недолговечными.
…Весной 2001 года я сплавлялся по Веле. Пик паводка уже прошел, но воды в реке было еще много. Мощное течение играло ивами толщиной в руку словно прутиками. Начав сплав от моста «бетонки», я быстро понял, что был неправ – длинное «салютовское» весло, удобное на гладкой воде, сильно мешало на водном слаломе. Но главной ошибкой оказался плохо умятый мешок со сменной одеждой, выполнявший роль сиденья в моей «ласточке». Я сидел слишком высоко. И потому, уворачиваясь от очередного ствола и теряя равновесие, только и успел подумать: «Ну вот, счет открыт» - и бултыхнулся в ледяную воду. Отстрелился от лодки легко, поплыл рядом, стараясь не выпустить из рук весло – терять его - второе за едва начавшийся сезон, очень не хотелось. Летом в реке воды всего по колено, но сейчас я не доставал дна. С трудом перебросив весло в другую руку – и без того занятую тем, чтобы не упустить лодку, я начал подгребать к берегу, пока наконец не достиг отмели. Весь заплыв длился едва ли больше минуты – но протащило меня за это время изрядно. Наконец выбравшись на сухое, стуча зубами от холода, я заметил за деревьями какое то строение. Сперва я принял его за какую то хозяйственную постройку заброшенного пионерлагеря, что виднелся на противоположном берегу, но, подойдя поближе, я понял, что строение старше лагерных построек на добрую сотню лет. На излучине возле него шумел перекат – явный след размытой плотины. Да и по берегам виднелись валы – ее остатки. Судя по ним, перепад уровня воды был метра два-три. Время не пощадило сооружение – внутри практически ничего не осталось. Судя по всему, когда-то это была мельница. Часть перекрытий обрушена, само здание, стоящее практически у воды частично занесено илом и песком. На обращенной к реке стене остались следы опор подводящего желоба. Колесо было снаружи – в стене сохранились отверстия под приводной вал. Рядом арочный вход – служивший видимо воротами в помещение, где находились жернова. Судя по всему, то, что осталось от постройки – это цокольный этаж, видимо был еще и второй – деревянный, иначе не имело смысла делать сложные сводчатые перекрытия, но очевидно он был разобран или сгорел.
Для кого предназначен этот тайник? В первую очередь для любителей старины. Не так уж много сохранилось в Подмосковье «индастриала» середины позапрошлого столетия. Любители природы тоже не будут разочарованы. Веля здесь течет в глубокой ( перепад высот около сотни метров) живописной долине. Ольховые рощи, полянки, заросли черемухи, тихие омуты и речные быстрины, бобровые плотины и хатки – и это всего в нескольких сотнях метров от оживленной трассы.
