Участок в 5 десятин «против завода купца Бабушкина»
Собственно, это Новое городское кладбище (так Воскресенский некрополь назывался изначально), пришло на смену «назначенному к уничтожению» давно переполненному и окружённому жилыми застройками Всесвятскому кладбищу, которое находилось на территории вокруг бывшего ДК им. В.П. Чкалова. Городская дума отмежевала под новое кладбище «на приобретённой от удела земле» участок в 5 десятин «против завода купца Бабушкина». Губернское правление год за годом напоминало и городской управе, и духовной консистории о необходимости закрыть старое и открыть новое кладбище, но дело с мёртвой точки не двигалось.
Эта волокита надоела губернатору Николаю Павловичу Долгово-Сабурову. За неисполнение монаршей воли – план ведь утверждал лично император – губернатор нёс персональную ответственность. Долгово-Сабуров определил конкретные сроки решения проблемы. В бумаге, направленной 15 июня 1874 года Симбирскому городскому голове Василию Александровичу Чебоксарову, говорилось: «На основании Высочайше утверждённого на гор. Симбирск плана Всесвятское кладбище, находящееся внутри поселения должно быть закрыто. Принимая во внимание, что на основании существующих законоположений, кладбища должны быть выводимы за городскую черту, что дозволение хоронить на Всесвятском кладбище, окружённом в настоящее время домами, вредно в санитарном отношении, и что сообщения губернского правления в духовную консисторию о закрытии этого кладбища остаются без последствий, и, имея в виду закон, который возлагает на начальников губернии попечение об устройстве городов по Высочайше утверждённым планам и ответственность за дозволение отступлений от Высочайше утверждённого плана». Заодно он обратился к епископу Симбирского и Сызранского «сделать распоряжение о закрытии Всесвятского кладбища с 15 числа будущего июля месяца»: «Сообщая об этом, имею честь покорнейше просить Вас, милостивый государь, сделать немедленное распоряжение об окончательной отделке устроенной на новом кладбище часовни и о последующем не оставить меня уведомить».
После чего стали спешно штукатурить, красить и белить стены, вставлять окна и двери, стелить полы в часовне.
А 10 июля 1874 года на улицах города появилось отпечатанное тиражом 200 экземпляров объявление: «Симбирская Городская Управа доводит до сведения жителей гор. Симбирска, что для погребения умерших в гор. Симбирске с 15-го числа сего июля месяца, по распоряжению Епархиального Начальства., открывается новое кладбище за городом, по направлению к селениям Сельди и Мостовой, где в настоящее время каменная часовня, в коей, по этому случаю, 14 числа сего же июля, будет совершено молебствие с водоосвящением, кладбище же Всесвятское с 15 числа сего июля окончательно закрывается».
Симбирская городская дума на очередном заседании размежевала территорию кладбища и установила плату за погребение. Это необходимо было, с одной стороны, чтобы упорядочить систему захоронений, потому что в противном случае каждый бы потребовал престижные участки, а с другой стороны, чтобы были средства на возведение храма и благоустройства кладбища. Так, за погребение на первом от центральной аллеи участке установили плату в 25 рублей, на втором – 10 рублей и на третьем – 3 рубля, на окраинах хоронили бесплатно. С католико-лютеранского участка, с инославных, денег тоже не брали.
Но спустя четыре года был поднят вопрос о закрытии Нового кладбища. В то время в низовьях Волги, в Астрахани, свирепствовала, так называемая «ветлянка» – ветлянская чума. «Образованная в Симбирске подготовительная комиссия для принятия мер против занесения к нам заразы, признала необходимым перенести городское кладбище на другое какое либо место, потому что оно устроено на глинистой почве, не пропускающей воды и имеет склон к р. Свияге, вследствие чего вода, омывающая трупы, может заразить воду Свияги». Но пока городские мужи рассуждали, да подсчитывали возможные затраты на исследование кладбища, «ветлянка» в низовьях Волги была локализована и побеждена. Это решило «участь нового Симбирского кладбища – оно осталось на прежнем месте и стало быстро пополняться», – из книги «Город Симбирск за 250 лет его существования» Павла Мартынова.
Согласно плану Симбирска 1913 года кладбище должно было «захватить» всю Куликовку, то есть перекинуться через дорогу. Но куликовские крестьяне наотрез отказывались продавать городу землю. Городская управа даже в своих решениях употребляла такое выражение как «экспроприация земли с выплатой». Тем не менее, вопрос этот так и не решился, и кладбище стало растягиваться вдоль дороги. Долгое время на кладбище не было церкви, только маленькая часовенка. В 1904 году сюда приехал новый архиерей епископ Гурий. Отсутствие храма его возмутило, и он повелел срочно пристроить к ней небольшую колокольню и алтарь по проекту архитектора Пётра Малукалов. Но земля была муниципальная, и Городская дума запретила вести строительство. Гурий пытался жаловаться в Святейший Синод, но безуспешно. Решить вопрос тогда не удалось. Более того, у городской управы имелся свой прекрасный проект работы архитектора Леонида Анненкова, но из-за отсутствия средств в городском бюджете он остался нереализованным. Кстати, в госархиве хранятся три нереализованных проекта церкви. В 1906 году в Симбирск приезжает тогда ещё малоизвестный архитектор Фёдор Ливчак. Он достаточно быстро реализует свой малобюджетный проект. Церковь Воскресения Христова стала его единственной культовой постройкой, в дальнейшем он практиковался исключительно на гражданских строениях.
22 мая 1911 года состоялось освящение нового храма в византийском стиле. Имена иконописцев в документах не сохранились. Но, по версии архивиста, авторы фресок – Криволуцкий и Князев, поскольку они практически копируют фрески Самарского Покровского собора, сделанные этими иконописцами годом ранее. В настоящее время Воскресенский храм - единственный храм с дореволюционными росписями.
При церкви в 1912 году было открыто первое в Симбирске общество трезвости при храме. Симбирская консистория посмеивалась над настоятелем церкви Иоанном Апраксиным: «Зачем вам общество трезвости, ваши клиенты давно трезвенники». Но епископ Вениамин поддержал эти начинания.
В 1941 году все храмы в городе были закрыты, кроме одной Воскресенской церкви на кладбище. Но и её постигла эта же участь, городские власти 2 августа 1941 года принимают решение закрыть храм и сдать его в аренду под засыпку хлеба ульяновскому заготпункту «Заготзерно». Хранить хлеб посреди действующего кладбища – это был полный абсурд! Несколько недель храм был закрыт. Но его спасло другое решение – осенью того же 1941 года из столицы в Симбирск перевели религиозный центр. Сюда переехали и Московская патриархия, и баптисты, и обновленцы.
Поезд, на котором приехали митрополит Сергий (Страгородский), возглавлявший тогда Московскую Патриархию, и все священноначалие Русской Православной Церкви, подошел к Ульяновску 19 октября 1941 года в час ночи.
И именно в кладбищенской Воскресенской церкви митрополит Сергий позже ставший патриархом Руси совершил свое первое в Ульяновске служение — 26 октября 1941 года, ровно через неделю после приезда из Москвы. Это было соборное служение, в котором принимали участие все прибывшее в Ульяновск священноначалие: митрополит Киевский и Галицкий Николай, архиепископ Можайский Сергий, архиепископ Иоанн, управляющий делами Московской Патриархии и другие.
Московская Патриархия находилась в Ульяновске до сентября 1943 года, когда, после беседы митрополита Сергия со Сталиным, положение Православной Церкви в Советском Союзе и отношение к ней власти изменились. Возможно, поэтому и не был закрыт ульяновский храм Воскресения Христова, но об этом мы можем только догадываться.
Храм видел двух будущих патриархов. Во время войны здесь находился и митрополит Ленинградский Алексий Семанский, будущий Алексий I. Патриарх Сергий (Страгородский) скончался 15 мая 1944 года. По его завещанию, составленному ещё в октябре 1941 года, Местоблюстителем стал Преосвященный Алексий. 2 февраля 1945 года митрополит Алексий был избран Патриархом Московским и всея Руси на первом Поместном соборе Патриаршей Церкви (не обновленцев) после 1918 года. Скорей всего, он тоже в военные годы посещал Воскресенскую церковь.
Некрополь в послевоенное время
Спустя столетие Воскресенский некрополь постигла та же судьба, что и Всесвятское кладбище. Город расширялся, вокруг росла жилая застройка. Решение № 630/12 Исполкома Ульяновского городского Совета депутатов трудящихся от 15 июня 1972 г. «О запрещении дальнейшего захоронения на кладбищах по ул. К. Маркса, на магометанском кладбище по ул. Фурманова и иудейском кладбище по пер. Робеспьера» предписывало: «Полностью закрыть с 1 августа 1972 года дальнейшее захоронение».
Разграбление могил началось ещё в годы Великой отечественной войны, когда ощущался недостаток топлива, деревянные кресты и ограды воровали на дрова. После закрытия кладбища стали исчезать чугунные ограды и бронзовые украшения памятников. Многие могилы становились бесхозными и скоро сравнивались с землёй. Заросшая обширная территория кладбища с ненадёжными заборами и сквозными тропинками стала местом обитания бомжей, алкоголиков, наркоманов и различного криминального элемента. Из дореволюционных склепов ни один полностью не уцелел.
Впоследствии кладбище по ул. Карла Маркса принимало единичные погребения, преимущественно лишь священнослужителей. Исключение делалось крайне редко. Последний раз – в 2000 г., когда была удовлетворена просьба народной артистки России Лии Радиной быть похороненной рядом с мужем, заслуженным артистом РСФСР Михаилом Шарымовым.
Прозябание кладбища закончилось в том же 2000 г., когда по инициативе главы администрации Ульяновской области Юрия Фроловича Горячева с апреля по ноябрь была проведена немалая работа по приведению его в порядок. Тогда же оно получило новый статус: Некрополь XIX-XX веков.
За каждым кварталом были закреплены ответственные – предприятия и учреждения, организации города. Может, это было сделано не совсем разумно, потому что некоторые учреждения игнорировали такое решение главы, но в целом кампания принесла огромную пользу. Было вывезено несколько десятков тонн мусора и сушняка, отреставрирована церковь, описана и приведена в порядок значительная часть могил, реконструировано мемориальное захоронение военнослужащих, умерших в госпиталях Ульяновска в годы Великой Отечественной войны. Тогда же была отреставрирована церковь, и на территории кладбища поставлена охранная будка. Студенты и архивисты переписывали могилы, после чего в «Народной газете» выходили списки в печатном виде.
Кладбище хранит прах очень многих достойных людей. Здесь могилы Дмитрия Ивановича и Дмитрия Дмитриевича Минаевых; городского головы Симбирска - Николая Александровича Чебоксарова; Героя Советского Союза - Павла Васильевича Лаптева; участников покушения 21 сентября 1906 года на губернатора Константина Сократовича Старынкевича; пяти комиссаров 1918 года и белого генерала Владимира Ивановича Постовского 1957 года; князя Сергея Михайловича Баратаева; врача Григория Ивановича Сурова; праправнука и тёзки А.С. Пушкина; актёров Матвея Филипповича Шарымова и Лии Ефимовны Радиной; трёх архиепископов: Анатолия, Иоакима и Иоанна; памятник скульптора Любови Александровны Турской; три бюста: генерал Пётр Евдокимович Шуров, геолог Николай Александрович Рулёв, психиатр Александр Иванович Скипетров; могилы дяди премьера Временного правительства - протоиерея Александра Михайловича Керенского; создателя советского звукового кино Александра Фёдоровича Шорина; первой жертвы автомобильного транспорта в Симбирске - купца Василия Петровича Нагашева и так далее.
К сожалению, работа осталась незаконченной. Более того, все подлинники были переданы руководству кладбища и утеряны: работница, которую увольняли за пьянство на прощание их сожгла. Как водится, при смене власти, сменились и приоритеты.
