Село Верхняя Балкария затерялось в зеленом Черекском ущелье на обоих берегах реки Черек в 65 километрах от Нальчика. Местность весьма живописна: со всех сторон ущелье окружено горами, среди которыми возвышаются два пятитысячника — Дыхтау (5204 м) и Коштантау ( 5144 м).
История Верхней Балкарии
История Верхней Балкарии интересна и очень трагична.
В красивом Черекском ущелье на берегу горной реки некогда располагалось более двух десятков селений, родовых усадеб, аулов. В 1917 году их объединили в два крупных населенных пункта: так на карте России появились Нижняя Балкария и Верхняя Балкария. Позднее была создана еще и Средняя Балкария, но сегодня все они образуют единое поселение.
Жители селений и сегодня, как встарь, занимаются животноводством, земледелием и производством шерсти. Дома, пастбища и земледельческие участки располагаются на горных высотах от 1000 до 3500 метров. По вечерам пастухи высматривают в бинокли свои стада, высоко задрав головы, чтобы потом сесть на лошадь и поехать собирать овец «вручную». Послушные коровы возвращаются домой сами, вальяжно занимая главную асфальтированную дорогу села и вяло реагируя на длинные гудки автомобильных клаксонов.
Как и другие горцы, балкарцы строили дома в основном на каменистых склонах, чтобы все ровные участки земли отводить под грядки. Зеленые склоны террасами спускаются к реке, стройные тополя межуют соседские участки. Из скал тут и там торчат каменные осколки древних домов, как старые зубы великана, который надолго стал беззащитным.
Здешние поселения упоминаются в различных исторических источниках с XIV века. Дошли до наших дней и многочисленные остатки средневековых построек, по большей части — склепы. Правда, захоронения были разграблены еще в начале XX века. Известно, что в 1909–1910 годах в России выпускались открытки с изображением местных мумий.
На скалах разной высоты жители строили крепости, дозорные и боевые башни, чтобы обороняться от непрошеных гостей. Было кого опасаться: село располагалось в довольно оживленном районе, где проходил важный торговый путь в Имеретию и Сванетию.
В Гражданскую войну в селе Верхняя Балкария был сформирован партизанский отряд, противостоявший превосходившим его по численности белогвардейцам. А в послевоенный период местные жители вернулись к мирному труду. В 30-е годы прошлого века здесь было организовано четыре колхоза: «Верхняя Балкария», колхозы имени Сарбашева, имени Кирова, имени ОГПУ (переименованный впоследствии в колхоз им. НКВД).
В этих местах разыгрались самые драматические события в истории балкарцев —всеобщая депортация в 1944 году и предшествовавшая ей двумя годами ранее Черекская трагедия. Вернуться на свою землю балкарцам разрешили лишь через 13 лет. Однако не в родные дома — от них просто ничего не осталось, их давно разобрали на стройматериалы. По указанию властей было образовано новое село под названием Верхняя Балкария, но строилось оно уже на равнине, против всех традиций. Сейчас в Верхней Балкарии живут около 4 тысяч человек. Старые аулы желтеют на другом берегу реки, напоминая о прошлом.
Черекская трагедия
27 ноября 1942 года, в Черекском ущелье Кабардино-Балкарской АССР началась «антитеррористическая» кампания. Отряды НКВД уничтожалибалкарских бандитов-повстанцев. Но вместе с преступниками погибли и мирные жители. Спящие люди были жестоко убиты и сожжены.
Вот как описывает тот кошмар народный поэт Кабардино-Балкарии, Почетный гражданин г. Нальчика Сафар Макитов в своей поэме «Аул Сауту»:
И не было спасения нигде
От этого свирепого вторженья,
Когда солдаты войск НКВД
Детей и женщин взяли в окруженье.
Дверь сакли не желают открывать?
Взрывай очаг гранатою-лимонкой!
Израненная выбегает мать,
Прижав к груди убитого ребенка..
И вот уж обезлюдевший аул
Огнем всепожирающим охвачен,
И ветер песнь печали затянул
Над свежим пеплом, горьким и горячим.
Пылал вовсю аул – не час, не два,
И зарево текло по небосводу,
И пахли гарью камень и трава,
И пепел осыпал речную воду…
Аул высокогорный Сауту!
Ты в тьму времен уходишь без возврата!
Встречал зарю когда-то первым ты,
Последним провожал лучи заката…
И кроме дыма мирных очагов,
Ты много лет не знал иного дыма…
И ты погиб не от руки врагов,
Не от лавин судьбы неотвратимой.
Не от землетрясенья ты погиб,
Не от обвала, не от камнепада…
Не тронула беда скалистых глыб,
Живое истребляя без пощады…
От подлости погиб, от клеветы,
От беззаконья, от произвола…
Аул высокогорный Сауту,
Где ты стоял, - теперь лишь камень голый…
Ни очага, ни плуга, ни косы,
Лишь серая зола, как знак печали…
Сбежавшие с твоих поводий псы
В кустарниках окрестных одичали…
И вой их оглашал дремучий лес,
Взывая к выси, леденяще синей…
«Сгорел аул – и слух об нем исчез,
Его сыны рассыпаны в чужбине…»
Моля о правде, хлебе и воде,
Этапы шли в пустынях безответных…
А генералы войск НКВД
В те дни сходились у столов банкетных.
Докладами начальство веселя
Об исполнении зверского приказа,
В мундирах протыкали дырки для
Наград за «очищение Кавказа»…
Кому – медаль, кому – высокий чин
За разоренный край давал им Сталин…
А ветер плакал средь седых вершин,
Средь праха, запустенья и развалин…
Прошли те годы как кошмарный бред,
Вернулись горцы в старые селенья,
Но долго тяготел еще запрет
Над правдой о жестоком преступленье…
И до сих пор разрушенный аул
Безлюден, пуст – потомкам в назиданье.
И вечен гор почетный караул
Пред жертвами насилья и изгнанья.
«Сгорел аул – и слух о нем исчез…»
Нет, не исчез! Пока балкарцы живы,
Как колокол под куполом небес,
Звучат в душе его сынов призывы.
Летом 1942 года в ожесточенных оборонительных боях в Сальских степях сгорела в огне сражений 115-я национальная Кабардино-Балкарская кавалерийская дивизия. От дивизии остались лишь небольшие группы и подразделения. 600-700 кавалеристов в августе-сентябре вернулись в Кабардино-Балкарию. Одни из них были контужены, тяжело ранены, покалечены. Им требовалась срочная госпитализация, они нуждались в экстренном лечении. Другие окончательно разочаровались и разуверились в победе, потеряли всякую надежду на командование армией, управление фронтом. Последние больше думали о собственном своем спасении, считались дезертирами, уклонившимися от приказа №227, изданного Верховным Главнокомандующим И.В. Сталиным 28 июня 1942 года. Уклонисты знали, что за неповиновение приказу «Ни шагу назад!» будут подвергнуты высшей мере наказания – расстрелу. Поэтому ушли в леса и горы, а большинство скрывались в Черекском ущелье. Здесь они находились на нелегальном положении. Среди них были балкарцы, кабардинцы, грузины, осетины и представители других национальностей.
Ошибки и просчеты командиров Красной Армии привели к провалу и Нальчикской оборонительной операции. Рассеченные войска 37-й армии в ноябре 1942 года уходили в горы, неся в пути определенные потери.
С 20 ноября бандгруппы Верхней Балкарии стали нападать как на отдельных красноармейцев, так и на небольшие армейские подразделения, вступать в перестрелку с отрядами по борьбе с бандитами, пытаясь перекрыть дорогу, идущую через селения Сауты, Мухол и Грузию.
Командующий 37 армией генерал-майор Козлов Н. М., узнав о бандповстанческом выступлении в Черекском районе Кабардино-Балкарии, поставил задачу врио командира 11 СД ВВ НКВД СССР подполковнику Шикину принять меры по ликвидации бандгрупп Черекского района.
В свою очередь, подполковник Шикин и начальник штаба дивизии капитан Тяжелов отдают распоряжение капитану Федору Накину: «С отрядом численностью 150-200 чел. Немедленно выступить в Мухол…Ни в коем случае не проявлять жалости».
27 ноября отряд капитана Ф.Накина добрался до верховьев Черекского ущелья и дислоцировался в селе Шаурдат, напротив районного центра села Мухол и в тот же день ввязался в перестрелку дезертирами. Это было днем. Но вот наступила ночь, на редкость лунная и светлая, казалось, не представлявшая никакой беды для мирных жителей балкарских селений, откуда все мужчины ушли на фронт. Там остались одни лишь старики, женщины, дети, да инвалиды, которые стали засыпать, большинство из них уже спали. И тут командир отряда 11-й стрелковой дивизии НКВД капитан Накин отдал приказ группе лейтенанта Коротаева с боем овладеть селением Сауту справа, а первой роте – слева. Приказ командира был взят «под козырек». Бойцы отряда действовали дерзко и беспощадно. Они забрасывали гранаты, взрывали, ломали двери и окна, врывались в дома мирно спавших жителей, выводили стариков, женщин, детей, хладнокровно расстреливали их, без разбора. Трупы своих жертв энкавэдэшники сжигали вместе с домами.
Утром следующего дня командир отряда Ф.Накин подполковнику Шикину докладывал: «Доношу, что в 5.00 30.11.42-го овладел кишлаком В. Балкария и Кумюн (Кюнлюм). В течении дня вел уничтожение населения и построек… Уничтожено 300 человек. За период с 27.11.42-го по 30.11.42 год уничтожено пять населенных пунктов: В. Балкария, Салты (Сауту) Кумюн (Кюнлюм), В. Чегет и Глашев, из них три первых сожжены. Уничтожено до 1500 человек…Имею потери – 14 раненых и 2 убитых. Прошу выслать людей для выгонки скота».
Подполковник Шикин отвечает: «Тов. Накин! Получил Ваше второе донесение… Действия Ваши нахожу хорошими, а действия бойцов просто замечательными… Убитых у Вас мало, это хорошо, а раненных многовато. Форсируйте выполнение задачи».
В тот же день и час командир отряда капитан Ф. Накин начальнику штаба дивизии 11-й СД НКВД капитану Тяжелову докладывает: «Заложников беру, действую беспощадно, население все уничтожаю, а постройки жгу. При получении второго приказа тактику уничтожения изменил… Продуктов пока не надо ничего, если можно, то пришлите табаку и водки…»
«Хорошие» и «замечательные» действия бойцов истребительного отряда штабом дивизии поощрялись водкой и табаком, а награбленных у местного населения продуктов у них было в избытке.
Со стороны жителей родового села Глашевых, располагавшегося в 3 км от села Сауту, энкавэдэшникам никакого сопротивления не было оказано. Несмотря на это, по приказу капитана Накина бойцами истребительного отряда в этом селении были расстреляны 65 ни в чем не повинных граждан в возрасте от двух до восьмидесяти пяти лет. По последним данным в селении Глашево были расстреляны не 65, а 76 человек, из них 33 женщины, 21 ребенок до 16 лет, 2 инвалида Великой Отечественной войны. Трудно себе представить, что во всем селении остались живыми только 8 человек, из них трое умерли в течение одного года от полученных ран.
В селении Верхний Чегет отряд Накина злодействовал, уничтожая мужчин выборочно, расстреливая женщин, пытавшихся заступиться за мужей, детей и близких родственников, а также тех, кто имел особые заслуги перед советским государством. Муж Кезибан Хуболовой Митяй Мисиров погиб на фронте. Солдаты Накина застрелили его жену, детей, отца, мать.
Была расстреляна Кабул Кадырова, четыре сына которой в то время воевали на фронте за советскую власть.
В колхозе им.Сарбашева была уничтожена вся семья Сарбашева, который сам был убит бандитами в 1930 году. Его именем был назван колхоз.
Такие случаи истребления невинных жителей являлись не единичными. Как гласят достоверные источники, сыны и дочери Балкарии защищали свое Отечество от немецко-фашистских захватчиков и тысячами погибали на фронтах Великой Отечественной войны, а отряд внутренних войск НКВД превращал в пепелище их родные села, физически уничтожал их стариков, детей, матерей, братьев и сестер.
Совершая карательные акции над мирным населением в селах Верхней Балкарии, вандалы отряда Накина ничем не брезговали, они активно занимались мародерством, отбирали у невинных жителей ценные вещи, драгоценности, ткани, словом, все то, что представляло какую-либо ценность.
Вот как описывают тот беспредел оставшиеся в живых очевидцы: «Когда стало темнеть, солдаты капитана Накина вторглись в селения Сауту, Верхний Чегет и Глашево. Стали расстреливать немощных стариков, чьи сыновья воевали на фронте, детей в люльках, отбывавших кратковременные отпуска за отвагу в боях, беременных женщин, вернувшихся с фронта без рук, без ног, всех тех, кого находили. Ущелье Балкарии охватили крики и рыдания. Очаги, пороги и дворы бедных балкарцев залиты кровью. Крики, невыносимые стоны. Постельные больные пожилые люди, молодые матери, старающиеся прижать к груди своих детей, - солдаты стреляют по ним, проливают их кровь, рыщут всюду, шарят под кроватями, за закутками, за кулисами. «Не оставляйте ни одну живую душу! Свидетелем вашего сегодняшнего героизма не должен остаться никто из этих дикарей1 Уничтожайте! Берия это вам не забудет!» - распоряжался Накин. Солдаты уничтожали людей, будто соревнуясь между собой, жгли дома, навесы, сараи. В горах запахло гарью. В небо взметнулись огни сгоревшего сена, заготовленного на зиму, сараев. Животные горько блеют и мычат. Они охвачены пламенем и запахли шашлыком. Собаки лают. «Есть сбежавшие! – говорит Накин. – Осмотрите вокруг!» Группа солдат помчалась вслед за бегущими вверх детьми. Оставшиеся стали прочесывать дома и двора».
Справедливости ради следует отметить, что не все бойцы отряда НКВД являлись извергами, среди них были и честные, добропорядочные, сердобольные люди. В те трагические дни двое военнослужащих – один азербайджанец, другой русский – по заданию уничтожить мирных жителей были направлены в пос. Курноят, где жили 18 балкарских семей. Балкарцы встретили их по своим обычаям, проявили хлебосольство, дали на обратный путь что поесть. Солдаты, сжалившись над ними, сказали: «Бегите отсюда скорее. Обесчестят вас. Уничтожат всех до одного. Таков приказ. Здесь не оставят камня на камне». Курноятцы ушли в горы, а те двое солдат вернулись в отряд, но капитан Накин распорядился расстрелять их обоих за неисполнение приказа. Хотя имена тех двух солдат и не помнят верхнебалкарцы, но добрую память о них сохранили в своих сердцах.
Чтобы скрыть свои противоправные, чудовищные злодеяния энкавэдэшники создали отдельный отряд, который совершал подворный обход, уничтожал оставшихся в живых свидетелей, добивал тяжелораненых, стаскивал их трупы и сжигал.
Расстрелы горцев закончились только 1 декабря. Но ещё две недели дивизия Накина находилась в перевале.
Многие жители спустились с гор уже после вхождения в ущелье немецких войск.
Уцелевшие черекцы начнут разыскивать среди погибших своих родственников и хоронить. На это уйдет много времени, не меньше недели. Обгоревшие трупы, а часто только отдельные кости, извлекали из-под толстого слоя земли, обвалившейся с крыш сгоревших домов...
Людей было мало, поэтому от сооружения индивидуальных могил отказались; в Сауту и в Глашево, где больше всего было убитых, решили хоронить всех вместе, в траншеях.
А 14 декабря 1942 года11-я СД НКВД ликвидируется
Командующий 37 армии генерал-майор Козлов, узнав о гибели мирного населения, приказал провести по данным фактам служебное расследование. Расследованием было установлено, что по вине капитана Накина под предлогом уничтожения пособников бандитов были допущены необоснованные расстрелы местного населения. В 1942-43 годах решение по этому преступлению Ф. Накина принято не было, так как он 9 января 1943 года погиб.
Официальную оценку этим событиям дали только через полвека:19 ноября 1992 года комиссия Президиума Верховного совета Кабардино-Балкарской Республики признала их актом геноцида.
