Никогда не задумывался о том, что такое шельф. Банальные, в общем-то, вещи – бывшая суша, которая в связи с опусканием земной коры оказалась под водой океана. Все это знакомо еще со школы. Материки, платформы, сдвиги, поднятия и опускания. Какая-то непостижимая разуму сила скрыта в этой земной тектонике. И вот мы едем по западному берегу полуострова Средний. Дорога проходит прямо по краю довольно высокого обрыва. Внизу отдает синевой Ледовитый Океан. Где-то на горизонте чернеет Норвегия. И взгляд натыкается на неестественную полосу, тянущуюся вдоль всего прибоя. Это абсолютно голый каменистый склон в виде нескольких гигантских террас, полого спускающийся эдакими волнами к морю. Где-то совсем узкий, где-то (69.44,093 – 31.43,749, чуть севернее корабельного кладбища) шириной в полкилометра. Такие следы оставляет на мелкой гальке море во время отлива. И это не что иное, как бывшее дно океана. Ведь Кольский это часть древнейшего Балтийского щита, который около 8 тысяч лет назад, после отступления тяжелого ледника, начал подниматься. Мощь этого процесса здесь можно просто, что называется, потрогать руками.
Осталась позади , дорога медленно взбирается на северную оконечность Среднего – мыс Земляной или Пумманки, как он назывался у коренных жителей. И вдруг, делает резкий поворот на 180 градусов (69.49,541 -31.48,160) и уходит вниз и обратно на запад. Теперь мы едем по одной из этих шельфовых террас. Слева тянется «десятиэтажный» обрыв, весь сложенный из тончайших горизонтальных сланцевых пластин. И если в некоторых местах поверхностные воды все-таки собрались в могучие ручьи и теперь низвергаются с этого обрыва изумительными по красоте водопадами (69.41,120 – 31.46,058), то здесь природа сотворила еще одно чудо. Вся стена буквально рыдает капельками чистейшей воды. Не имея единого русла, весь обрыв Пумманки темнеет тысячами сочащихся с высоты жемчужных родников. Уверен, если бы не штормовой ветер, который в прямом смысле слова валил с ног и нас и наше кемпинговое оборудование, можно было услышать голос этой воды.
И вот, наконец, цель нашей поездки – Два Брата, два гигантских останца. Дальнейший текст отсканирован из книги «Печенга, опыт краеведческой энциклопедии», просветительский центр «Доброхот», стр.147-150, и любезно предоставлен организаторами . За что я им чрезвычайно признателен, спасибо. Итак:
«У подножия скалы-пахты, на небольшом от нее отдалении, на промежутке между нею и морским берегом стоят окаменевшие нойды (нойта, нойда - у саамов - колдун, чародей, волшебник; колдунья) нойта-Укко и нойта-Акка. Здесь их два: нойта Киипери-Укко и нойта Киипери-Акка. Место обитания могущественных чародеев Киипери - в сланцевых, шиферных кручах горы Пумманки (Земляная). Они стоят тут, на кромке крутого берега, рядом друг возле друга, окаменевшие, согласно одному из преданий, в наказание за свои злодеяния, за причиненное ими зло. Тридцатиметровые каменные изваяния, напоминающие готовящихся к взлету птиц, с вытянутыми шеями и тревожно повернутыми в сторону моря головами. Море и ветер как искусные скульпторы изваяли из прибрежных каменных плит фантастические фигуры, напоминающие образы песца, ящерицы, птиц и других животных. Воображение каждому подскажет свои образы. А море и ветер продолжают свое творческое сотрудничество...
Сохранилось предание, рассказывающее о нойдах Киипери-Укко и Акка. Приводим его полностью.
Wallenius К. М. (Валлениус К. М.): «10 тысяч лет тому назад в этих краях властвовали могучие исполины - нойды. И было между ними постоянное соперничество. Самым могущественным из всех был нойд из Петсамо по имени Кие-витса (Kievitsa). Но на противоположной стороне морского побережья обитал его жестокий и коварный соперник по имени Киипери (Kiiperi - сварливый, любитель ссор; собиратель дани; взимающий жертвоприношения). Оба нойда соперничали между собой в славе и колдовстве, в умении тво¬рить чудеса. Соперничество продолжалось до тех пор, пока решающее сражение не стало неизбежным. Нойд Киипери решил посрамить нойда Киевитса в глазах всего мира неслыханным способом. Пение-заклинание у саамов имело в те времена магическую силу и требовало большого умения и искусства.
Нойд Киипери встал, широко расставив ноги, возвышаясь над мысом; пением-заклинанием Киипери отделил часть его от Растиматунтури, которая прежде была на том самом месте, где сейчас находится бухта Киипери. Вскоре земля содрогнулась, задрожала и с грохотом стала раскачиваться; грянул гром. Повсюду на поверхность воды всплыла оглушенная рыба, от белых животов которой море стало серебристым. Затем покачнулась поверхность земли, и часть суровой тундры, медленно оторвавшись, мрачной тучей поднялась высоко в небо.
Тогда нойд Киипери, вскрикнув, прыгнул в свою лодку, которая была такой же длины, как голодный год, и борта которой были также бесконечны, как облачный пасмурный день. С каждым гребком вёсел лодка продвигалась на версту вперед. А высоко в небе, следуя за лодкой, плыла темно - синяя Растиматунтури.
В этот тихий безоблачный день нойда Петсамо Киевитса сидел на горе Сиебруоайви, опустив одну ногу в устье залива Петсамо, а другую - на мысок Нурменсятти. Он тоже пел, пел и смеялся, играя кольцами своих волос огромными пальцами толщиной со ствол сосны. И при полном штиле на море везде были видны киты, большие синие и малые белые. Они приплыли из разных мест, но все направлялись в сторону залива Петсамо. Киевитса пел именно для китов: зазывал их в самое основание залива, туда, где оно было в те далекие времена (сейчас здесь находится Генеральская сопка, гора Спасительная). Там во время морского отлива обнажались песчаные отмели, и можно было добыть китов, чтобы в долгие зимние дни лакомиться и поддерживать силы их жиром. Но вскоре внимание Киевитсы обратилось к плывущей с северо-запада темно-синей грозовой туче.
Киевитса смотрел, смотрел, смотрел... Он разглядел надвигающиеся оттуда горы, а под их темно-синей громадой увидел гигантскую лодку: нойд Киипери намеревался перекрыть, «заткнуть» горой-тундрой устье залива Петсамо. Взглянул Киевитса на море: киты исчезли. Взглянул на небо: туча нависла злобно и угрожающе. Заглянул под тучу: нойд Киипери стоял там в своей лодке, пел во все горло и, ликуя, размахивал руками, подобными огромным лопатам.
Тогда и нойд Киевитса начал петь. Он приподнялся повыше, крепко опираясь своей правой ногой в самое глубокое место залива и опершись локтем на согнутую в колене левую ногу. Песня его росла, ширилась, крепла. Воздух дрожал, и туча разрывалась, земля содрогалась, горы склоняли свои вершины, а море вспучилось, заклоко¬тало, покрылось бурунами. Деревья скрутились, покоробились, съежившись, приникли к земле под натиском вызванной заклинаниями бури.
Движение зловещей тучи по небу приостановилось, она замерла на месте, трепеща и содрогаясь. Нойд Киипери пел заклинания в своей лодке на море, а нойд Киевитса - на горе Сиебруоайви. Природа замерла перед стихией единоборства: рыбы скрылись от опасности в расщелинах скал, растения пригнулись к земле. Послышался оглушительный грохот, удар, все всколыхнулось и содрогнулось. Гора-туча обрушилась с неба в море. Водяным столбом вздыбилась ввысь вся морская вода между полуостровом Варангер и темными, прямыми, как стены отвесными кручами Пумманки - мыса Земляного.
Нойд Киевитса из Петсамо одержал победу. Свершившееся стало очевидным, но штормовое море еще бросало на прибрежные скалы неистовые волны, достигавшие горных вершин. В пенном водовороте воды появилась новая земля: гора-тундра при падении с неба раскололась на две части. Так «родились» Айновы острова. Нойд Киевитса смеялся громовым смехом, глядя, как нойд Киипери прибивается в своей лодке к берегу мыса Пумманки, в крутых пахтах которого находят свой приют бакланы. И нойд Киевитса, лучший из певцов-заклинателей, заколдовал нойда Киипери и его суженую, превратив их в каменные изваяния на мысе Пумманки, где они до сих пор стоят рядом друг возле друга у всех на виду».
(Petsamo…Helsinki.1994. – S.162,163)
А когда мы собрались покидать это удивительное место, то в небе неожиданно возник .
