Яркая вспышка на секунду ослепила его… Спустя пол мгновения раздался оглушительный гром, будто кто-то гигантским молотом ударил о землю. Уши заложило. Он едва успел поднять голову, как на него и ещё с десяток таких же как он посыпался дождь из земли.
- Пошли, пошли, пошли!!! – кричал кто-то впереди.
- Огонь!!! – скомандовали справа.
И в эту секунду раздался пушечный залп артиллерийского орудия. Длинный оранжевый язык пламени вырвался из его глотки и тут же исчез. Орудие, подпрыгнув и слегка откатившись, выплюнуло дымящуюся гильзу…
- Огонь!!!
Ба-бах! Сказала своё слово следующая артиллерийская установка.
Свист пронзил низкое чёрное небо. Короткая вспышка и вновь невидимый великан обрушил свой молот на землю. Земля под ногами задрожала. Страшный жар обнял его откуда-то справа и сзади. Кусочки земли посекли лицо. Над самым ухом, неистово вращаясь, просвистел пламегаситель от пушки. Солдат на бегу обернулся. Там, откуда только что бил артзалп высилась искорёженная и оплавленная скульптура. С какой же дьявольской лёгкостью полторы тонны металла взмыли в воздух и грохнулись скомканным листом бумаги обратно!
- Огонь, б…!!! – опять раздалось где-то справа.
Ба-бах! Оранжевый язык, откат, дымящаяся выплюнутая гильза.
Группа солдат укрылась в блиндаже. Запах гари заполонял всё вокруг. Пахло сыростью. Каждые несколько секунд то здесь, то там рвались миномётные и артиллерийские снаряды. Иногда они взрывались совсем близко, земляной град осыпался на крышу блиндажа и вот тогда создавалось полное ощущение, словно исполинские лопаты засыпают этот бревенчатый гроб в могильной яме. Зарядил ливень.
Шёл ноябрь 1941 года. В нескольких километрах отсюда лежал Ростов-на-Дону. Армия генерала Клейста шла, сметая всё на своём пути. Эта война… Она длилась уже почти полгода, но казалось, что началась она уже тысячу лет назад. И не было видно конца этой войне. Она не казалась временем, которое нужно пережить. Это была новая наступившая реальность. Новая, гнетущая бытность. Мир померк… Фашистская машина неумолимо ползла к своей цели, словно питон. Она ползла, обвивая и раздавливая города. Ползла, не останавливаясь ни на секунду, оставляя за собой выжженную борозду. И от этой неизбежности, от досады бессилия перед ней, от этой стихийности, подобной начавшемуся ливню щемило где-то в груди и подкатывало к горлу…
Земля содрогалась от долбившей с обеих сторон артиллерии. На разорванной гимнастёрке всюду запеклась кровь. Кровящее посеченное лицо было чёрным от копоти.
Артподготовака немцев закончилась. Проорали команду, которая тут же разнеслась по передовой. Пришедший в движение чёрно-зелёный солдатский поток кровью хлынул по венам окопов, подхватил солдата и понёс на позицию. Он не мог ничего изменить. Он больше не был хозяином своих поступков, но был частью общего организма, боевого зверя, приводимым в движение в такт его действиям.
Батарея заняла свои места в окопах и укреплениях. Ледяной дождь колотил крупными каплями по каске. Ветер пронизывал насквозь, через мокрую форму продувал каждую клеточку организма. Снег и грязь, перемешанные с пеплом были щедро приправлены кровью и телами погибших. Изодранное взрывами поле сплошь было усыпано покорёженным металлом. Дрожащие от холода и адреналина руки примёрзли к противотанковым ружьям. Ледяной страх начал разливаться по телу. Сердце выскакивало из груди.
Злобное рычание двигателей послышалось вдалеке и стало нарастать. Из-за дождевой завесы появилось несколько угловатых силуэтов танков. Рядом с ними, пригнувшись, шла пехота.
Командир жестом приказал ждать. Танки подползали всё ближе. Стук сердца заглушал барабанящий ливень. Нервы натянулись в тетиву. Учащённое дыхание мешало целится. Командир поднял руку и замер в ожидании. Вот уже можно было разглядеть в прицел их знаменитый раскрещенный фельдграу, уже послышались их короткие отрывистые команды. Нацистская гидра, сверкая свастиками, расправляла все свои головы для атаки. И вот уже звон колокола в висках достиг своего апогея…
- Огонь!!! – раскатом вырвалось из командира, и наша огневая мощь открыла своё жерло…
Пулемёт строчил, извергая снопы гильз. Автоматчики, перекладываясь с одного плеча на другое, выпускали короткие очереди по пехоте. Ответный залп. В стволах нескольких танков сверкнуло и через мгновение всюду повспыхивали фонтаны из огня и земли. Как собаки с цепей сорвались автоматные очереди и над окопами зажужжали пули. Десятки смертей ежесекундно пролетали над головой. Танковые траки скрипели уже очень близко. Артиллерийские орудия били прямой наводкой. Непрерывно раздавались команды охрипшего от крика командира.
- Гулян, Ткаченко – на левый фланг, блокируйте центр!!!
- Бабаев, Никитин – со мной!!!
Они бежали окопами, чуть пригнувшись. Дым и непрекращающаяся канонада не давали сориентироваться в пространстве. Сейчас мир состоял из узкого коридора окопа, спины впереди бегущего и установки бежать следом. И ещё из этого сатанинского, всепроникающего дождя.
Снаряды свистели, разрезая пространство и, ударяясь о землю, рвались и оглушали. Иногда они шипели как гигантский удав, бешено раскрученный за хост. Как в этот раз.
- Ложись! Ложись, б…!!! – снизу кто-то рванул за портупею. Раскрученный удав, зашипев, рванулся где-то совсем рядом. Взрывная волна, укутав пламенем, подхватила его, понесла по воздуху и с размаху приложила о землю. В ушах стоял сплошной гул. Трудно стало дышать. Боли не чувствовалось, но в глазах стремительно темнело. Чьё-то лицо уже плыло перед глазами и было неразличимо. Крошечный водоворот, родившийся где-то в недрах желудка начал расти и превратился в большую воронку. Тело, искривляясь в пространстве стало медленно погружаться в чёрную бездну. Это было новое, необычное ощущение. Наконец водоворот поглотил его и наступила Тьма...
… Солдат открыл глаза. Перед ним распахнулось яркое синее небо с кучевыми облаками. Сознание было чистым и ясным. Он сел. Стоял погожий июльский день. Вокруг шумели деревья, всё было залито солнечным светом. Запахи трав пьянили. Солдат встал и отметил, что вся его одежда – галифе, гимнастёрка, петлицы – всё абсолютно новое, с иголочки. Сапоги начищены, отливают на солнце, блестит медаль… Солдат осмотрел себя и невольная улыбка осветила его лицо, на котором не было ран и которое было гладко выбрито. Он чувствовал себя здоровым, свежим и отдохнувшим. Он вдруг обнаружил, что стоит на асфальте, довольно большая тень на котором заставила обернуться. На высоком красном постаменте стояло противотанковое орудие. Такое же как и он сам: свежевыкрашенное, с парадными белыми окантовками…
Асфальт кольцом опоясывал постамент и небольшой курган за ним и уходил, изгибаясь аллеей. Саму аллею по обе стороны сопровождали стриженые кусты смородины. Обалдев от происходящего и ничего не понимая, солдат двинулся по ней в глубь этой неизвестной, новой действительности. Прошагав несколько десятков метров, он остановился с открытым ртом. Его взору открылась площадь с красными бетонными пилонами, на которых были высечены сцены боя. Рядом проходила трасса, по которой проносились доселе невиданные автомобили. В небе бесшумно плыла серебристая стрелочка самолёта, оставляя за собой две белоснежные полосы. Его рука коснулась барельефа. Танки, орудия, лица, застывшие в последнем броске – всё как там, где он был несколько минут назад. Разглядывая таблички с фамилиями, он вдруг краем глаза заметил человека, сидящего к нему спиной. Человек сидел, свесив ноги, и вглядывался в горизонт. Солдат готов был поклясться, что ещё секунду назад там никого не было. Человек был одет в длинную белую мантию. Длинные чёрные волосы ложились на плечи. Какой-то странный голос, как будто из морской пучины послышался в голове солдата. Но он не обратил на него внимания. Широко раскрыв глаза, солдат осторожно стал обходить незнакомца. Во рту пересохло. Крадучись, он, одновременно готовый ко всему и незнающий чего ждать, заглянул в лицо человеку в белых одеждах. То, что он увидел, заставило его замереть от ужаса... У этого человека не было лица! Вместо него в обрамлении чёрных волос клубился туман! Кто-то опять прокричал, будто бы из-под воды. И хотя голос был далёким, словно кричали издалека, он стал чётче, но разобрать всё равно ничего было нельзя.
- Здравствуй, Солдат. – Вдруг сказал человек без лица.
Солдат, с трудом преодолевая оцепенение, сделал полукивок.
- Ты… Ты Бог? – Начав осознавать своё положение, выдавил из себя солдат.
- Нет. – Человек встал. И хоть лица его не было видно, солдат чувствовал, что тот смотрит прямо ему в глаза. – Я – Будущее. «Лицо» его вдруг заклубилось пуще прежнего.
- Бабаев!!! – Раздалось уже ближе и достаточно чётко, чтобы можно было разобрать. Но кричали, будто закрыв рот ладонью.
- Что это за место? – Спросил растерявшийся солдат.
- Это - то место, где вы решите сделать его Таким. Это место, где вы отдадите всё и даже чуть больше ради одного… Ради Моего Существования. Но решать – вам.
- Бабаев!!! – Орали уже где-то за соседнем барельефом.
- Тебя зовут… Ты нужен им там. ТЫ НУЖЕН НАМ ЗДЕСЬ! – Человек положил руку ему на плечо. Туман стал рассеваться и солдат увидел в его лице глубокое-глубокое звёздное небо.
- Так всё-таки это всё будет, да?! Ты будешь у наших детей?! – Захлёбываясь от нахлынувших эмоций кричал солдат.
- Вам решать! – Ответило звёздное небо.
… Водоворот вновь поглотил солдата.
- БА-БА-ЕВ!!! – Заорали прямо в лицо. Лёжа на израненной земле, открыв глаза, он жадно вдохнул воздух, как будто только что вынырнул.
- Ну наконец-то! – Выдохнул друг, возвращавший его к жизни. – Живой?!
И вновь было тяжёлое свинцовое небо, и команды охрипшего обессилевшего командира, и невидимый гигант, колотивший по земле своим чудовищным молотом…. Но теперь он знал Где он. И Кто он. Что и ради Чего он должен делать.
- Нам решать! – кинул он другу и влился в ряды контратаки…
Возможно так или, может быть, иначе здесь, на кургане Бербер-Оба, названным впоследствии Артиллерийским, в ноябре 1941 года в боях за Ростов-на-Дону и за наше Будущее насмерть стояла батарея героев Советского Союза Оганяна и Вавилова, уничтожившая тридцать немецких танков. Мы не можем утверждать, что всё происходило именно так, то так ли это важно? Важно то, что кому-то было очень тяжело сделать так, чтобы мы с вами вообще жили на этом свете. Но они сделали так. Ценой своей жизни… Давайте не будем забывать об этом никогда. Мемориал открыт 8 мая 1972 года.
