FunkSpiel – (немецк.) – радиоигра (от Funk – радио и Spiel – игра)
Радиоигра – 1. Использование спецслужбами в своих интересах находящихся под их контролем радиоканалов связи иностранных разведок со своей агентурой, а также их агентов-радистов. 2. Механизм принуждения контрразведкой агентов противника действовать под своим контролем и передавать дезинформационные сведения противной стороне. (Современный энциклопедический словарь. Секьюрити. - М.: Ягуар, 2001, стр. 349.)
С появлением радио и использованием его в военных целях одновременно появились и контрслужбы, задачей которых стоял перехват сообщений, дешифровка и по возможности, прерывание передач противника, или внесение в них дезинформации. Так появился термин Funkspiel – радиоигра, суть которой сводилась к тому, что вражеский агент захватывался и перевербовывался органами контрразведки, и в дальнейшем передавал своим «хозяевам» дезинформацию.
К участию в радиоиграх привлекались задержанные и перевербованные немецкие агенты-радисты, а также агенты НКВД СССР, внедренные в германские разведорганы и переброшенные затем противником на советскую территорию с радиостанциями. Органы госбезопасности тщательно следили за тем, как реагирует противник на передаваемые ему сообщения. При малейших признаках недоверия с его стороны в радиоигру вносились соответствующие изменения. Сеансы радиосвязи, как правило, проводились из того района, где согласно заданию немецкой разведки должен был находиться ее агент. Перед сеансом радиосвязи с вражеским разведцентром радист инструктировался о том, как он должен вести переговоры.
За годы войны было проведено 193 радиоигры, в результате чего на нашу сторону было выведено и арестовано более 400 сотрудников и агентов немецких спецслужб. В оперативной игре проводились различные комбинации с целью вывода на подставные явочные адреса-ловушки немецких агентов-курьеров. Особенно жестко выполнялось требование централизации руководства работой по дезинформации противника. Тексты радиограмм разрабатывались контрразведкой совместно с Генштабом Красной Армии, а особенно важные - даже со Ставкой Верховного Главнокомандования. Наряду с арестом о обезвреживанием вражеской агентуры, советские контрразведчики узнавали запросы и интересы разведорганов немцев и удовлетворяя эти запросы, широко продвигали в интересах Красной Армии дезинформации.
Самыми известными радиоиграми проведенными органами госбезопасности в годы войны принято считать "Монастырь" и "Березино". Среди операций КРО столичного УНКВД особое место занимает радиоигра под кодовым названием "Находка".
10 февраля 1943 года в Управление НКВД по Московской области по телефону поступило сообщением, что сторож одной из деревень Волоколамского района заметил, что на рассвете от низколетящего самолета, отделилось несколько парашютистов. К месту происшествия незамедлительно выехала опергруппа УНКВД. В результате оперативно-розыскных мероприятий, поисковиками был задержан показавшийся подозрительным лейтенант, предъявивший документы на имя Григорьева Михаила Петровича. При поверхностном осмотре документы не вызывали сомнений. Его выдала обнаруженная при нем радиостанция, упакованная в чемодане и крупная сумма денег, происхождение которых он объяснить не смог. В ходе допроса задержанного, удалось выяснить, что Григорьев является одним из трех разыскиваемых парашютистов, выброшенных с самолета в ночь с 9 на 10 февраля.
Григорьев был агентом-радистом и в абвере значился под псевдонимом "Гайдаров". Как и остальных членов этой группы, его снабдили форменной одеждой младшего комсостава Красной Армии, соответствующей легендой и фиктивными документами. По словам радиста, их выброска происходила с определенными интервалами, поэтому они оказались на значительном расстоянии друг от друга, вследствие чего им пришлось довольно много времени потратить на взаимные поиски. Двоим удалось соединиться. Прождав безрезультатно два часа третьего и понимая, что задерживаться далее в районе выброски опасно, они решили оттуда выбираться. Прежде чем разойтись в разные стороны, условились, что в дальнейшем пункты их встреч будут меняться и что, предосторожности ради, они не станут раскрывать друг перед другом адреса своего постоянного местонахождения. Следует отметить, что третий агент так и не дал о себе знать и, несмотря на принятые меры, не был обнаружен. Очевидно, оказавшись на родной земле, решил не ввязываться в шпионские дела.
В ходе допроса Григорьева было выяснено, что перед группой абвер поставил задачу: осесть на территории Московской области в местах, близко расположенных к идущим на запад магистралям, и неослабно, круглые сутки следить за продвижением воинских эшелонов по железной и шоссейной дорогам в направлении Москва - Ржев. Первый выход в эфир планировался либо после приземления, либо после устройства на жительство.
Проанализировав ситуацию, оценив личность задержанного, начальником управления комиссаром госбезопасности 3-го ранга Михаилом Ивановичем Журавлевым было принято решение о завязывании радиоигры с абвером.
Предложение о сотрудничестве с органами советской контрразведки радист принял охотно. Его искренность не вызывала сомнений. Доказательством этому служило прежде всего то, что он по своей инициативе рассказал во всех подробностях о Борисовской и Катынской разведшколах абвера, их личном составе, а главное, сообщил известные ему сведения о ряде заброшенных и подготавливаемых к заброске в наш тыл агентов врага. 13 февраля 1943 года в обусловленное время агент-радист вышел на связь с разведцентром. Доложил, что высадка прошла благополучно, но ему удалось встретиться лишь с одним из двух парашютистов. Другой несмотря на принятые ими энергичные меры так и не был обнаружен. Заканчивалась передача на оптимистической ноте: радист заверял шефов, что приступил к делу и постарается в ближайшие дни доложить о первых результатах выполнения задания.
В ответной шифрограмме разведцентр с использованием условного знака упорно добивался ответа на вопрос: "Не угрожает ли радисту опасность со стороны НКВД и не работает ли он под его диктовку?"
Контрразведчики насторожились: не удалось ли противнику каким-то образом разгадать их замысел? Поняли ли абверовцы, что в результате перевербовки их радиста они становились жертвой дезинформации? Не так-то просто и легко было в условиях войны в этом разобраться, уловить и разглядеть существо дела.
Передаваемая в германский штаб дезинформация вряд ли бы выдержала испытание, если бы в ней не присутствовала какая-то доля правды. Придавая важное значение этой стороне дела, Оперативное управление, Генерального штаба возглавляемое в то время генералом С.М. Штеменко, сумело создать тщательно продуманную и практически достаточно эффективную систему. В его составе постоянно функционировала группа специально выделенных высококвалифицированных "направленцев", в обязанность которой входила отработка дезинформации, которую желательно было довести до немецких штабов, чтобы ввести их в заблуждение относительно истинных планов советского командования. Надо заметить, что объем передаваемой дезинформации был достаточно обширен.
Потеря третьего участника заброшенной в тыл Красной Армии группы парашютистов была, пожалуй, одной из слабых, уязвимых и даже опасных сторон затеваемой операции. Понимая, что это обстоятельство определенно должно насторожить абвер и даже, быть может, вызвать сомнение в целесообразности продолжения игры было принято решение оставить второго агента пока на свободе (что обычно делалось редко), открыто не чинить ему препятствий, но держать постоянно в поле зрения. Была уверенность, что это придаст поведению участников радиоигры большую естественность. Когда спустя несколько дней оставшийся на свободе второй лазутчик явился, чтобы вручить радисту собранные шпионские сведения, он был взят под наружное наблюдение. Следившим за ним разведчикам, хорошо знавшим свое дело, удалось установить населенный пункт и дом, где он обосновался. В последующем оперативный контроль за вражеским агентом осуществлялся с помощью негласных помощников из числа железнодорожников.
16 февраля абверовский разведцентр, отбросив зародившиеся у него на первых порах сомнения, передал шифрограмму следующего содержания: "Поздравляем Вас с Вашим благополучным приездом. Хорошо, хорошо, сказал доктор. Приветствуем Вас - верных". После этого, казалось, ничто не предвещало провала и все шло по задуманному чекистами плану.
В конце февраля 1943 года радист сообщил в радио-центр абвера об устройстве на новое жительство. Выход в эфир стал регулярным - почти каждые три дня он передавал в разведцентр дезинформационные сведения о движении грузопотоков по железной и шоссейной дорогам, состоянии противовоздушной обороны и всех происходящих изменениях в местном военном гарнизоне. Регулярно, почти каждый радиосеанс, передавались метеосводки, к которым противник проявлял повышенный интерес. Как можно было судить по реакции разведцентра на передаваемую информацию и исходящим от него заданиям и запросам, абвер относился к работе своих агентов с нарастающим доверием, высоко оценивая их "смелость и находчивость". 21 марта из Абвера поступила шифрограмма, в которой сообщалось, что Григорьев и его напарник награждены орденами "За храбрость" 2-го класса. Мы радуемся вместе с вами за заслуженную награду и ждем тот день, когда сможем вручить вам ордена за верную службу фюреру. Учитывая благоприятную ситуацию, сотрудники УНКВД по Московской области повели дальнейшую игру с расчетом на вывод и захват курьера германской разведки. Было известно, что связь с абверовским разведцентром лазутчики должны были поддерживать только при помощи радиостанции. Никаких явок на советской территории им дано не было. При возникновении нужды в документах, деньгах, экипировке и продовольствии им надлежало подобрать удобную площадку для сброса необходимого с самолета и сообщить ее координаты радиограммой.
26 марта Григорьев отправил в радио-центр телеграмму с напоминанием о том, что истекает срок действия фиктивных документов, которыми их снабдил Абвер, а также необходимостью получения новых акаммуляторов. Спустя неделю, последовал ответ: "Новые документы изготовляются и будут сброшены с самолета". Под благовидным предлогом вариант с самолетом удалось отклонить. Немцы с этим согласились. Остановились на подсказанном им варианте доставки документов и питания для рации курьером, который должен был явиться по месту жительства радиста.
Через два дня около семи часов утра пост наружного наблюдения зафиксировал приход в дом монахини, где жил радист, неизвестного в форме лейтенанта Красной Армии. Убедившись в личности радиста, он сообщил, что по поручению "зондерфюрера" доставил все необходимое. Две вещевые сумки с содержимым он, чтобы не подвергать себя риску, надежно спрятал недалеко от станции Волоколамск. О прибытии "гостя" немедленно было доложено Абакумову.
С целью выяснить, где и как агентура немецкой разведки преодолевает линию фронта, возвращаясь с задания, какими опорными пунктами во фронтовой полосе пользуется, наркомом "Смерша" было принято решение осуществить арест курьера в самом последнем пункте пути его следования через фронтовую полосу.
Также было признано целесообразным, чтобы текст шифрограммы о выполнении поручения разведцентра исходил от самого курьера и был составлен им лично. В окончательном виде он выглядел так: "16 апреля добрался благополучно, передачу передают. Все в порядке. Привет доктору. Антонов". Некоторое время спустя в связи с изменившейся обстановкой на фронте оставшийся вне подозрений радист получил указание от немецкого разведцентра переместиться дальше на запад, а радиоигра "Находка" перешла из рук УНКГБ Московской области в ведение военной контрразведки действующей армии. В результате радиоигры наряду с продвижением в немецкие штабы дезинформации удалось вызвать и обезвредить семь вражеских агентов".
Ещё одна из таких успешных радиоигр, в ходе которой с берегов Волги в абвер шло огромное количество дезинформации, была проведена Управлением НКВД СССР по Куйбышевской области.
В начале 1942 года на территорию Куйбышевской области после окончания одной из разведшкол, находящейся под Варшавой была заброшена группа агентов абвера. Выброшенная группа состояла из двух человек: Васильченко и Давыдова. Агент Васильченко еще в немецкой "учебке" решил, что сразу же после заброски в тыл придет с повинной, что он и сделал. Его же напарник Давыдов оказался полной противоположностью - бывшим уголовником и настоящим предателем. После ареста и допроса Давыдова переправили в Москву, а вместо него к Васильченко приставили старшего оперуполномоченного НКГБ СССР Фортуната Козика.
Их группа получила кодовое название "Кустарник". Разведчики выходили в эфир два раза в сутки, составляли шифровки, учитывая обстановку на фронте. Их "деза" казалась настолько правдивой, что немцы стали проверять благонадежность источника. Наконец, пришел ответ: "Благодарим за работу, продолжайте собирать информацию".
Дом в Сызрани на ул. Интернациональной, где жили Козик и Васильченко, находился под постоянным наблюдением чекистов: нужно было взять агента - связника. Но немцы о нем пока ничего не сообщали. И только после того, как сигнал рации стал совсем слабым (садилось питание), пришла шифровка, что связник уже прибыл и скоро появится на конспиративной квартире.
Вновь прибывшим агентом оказался Береговой, который учился в одной школе с Васильченко и считавшийся одним из лучших по диверсионной подготовке. По прибытию на явочную квартиру связник был арестован. Сведения, полученные от него, прояснили секреты операции "Цеппелин". Получая дезинформацию из Сызрани, немцы до последнего верили совей "восточной" агентуре.
К оперативным результатам "Кустарника" можно отнести следующее: в 1942 году немецкая разведка благодаря нашей дезинформации допустила крупный просчет, не заметив сосредоточение советских войск под Сталинградом; ни один из объектов диверсионных устремлений вражеских агентов, заброшенных в область, не был уничтожен; чекисты захватили разведчиков-диверсантов, агентов-связников, от которых, помимо другой ценной информации, получили точные координаты Варшавской разведшколы, где они проходили подготовку. Данные передали авиации, и "центр подготовки" был подвергнут бомбардировке.
У наших противников радиоигры тоже пользовались большой популярностью. Пожалуй, одной из самых ярких и известных операций этого плана стала радиоигра «Северный Полюс», которую в 1942-1943 годах на протяжении двадцати месяцев вела немецкая контрразведка, а именно – её голландское отделение, возглавляемое майором Германом Гискесом. Шеф абвера адмирал Вильгельм Канарис считал ее большой удачей своей службы и некоторое время даже представлял Гитлеру подробные еженедельные доклады о том, как развивается операция.
В начале 1942 года действовавшее в Нидерландах подразделение радиоконтрразведывательной секции ведомства Канариса засекло подпольный передатчик с позывными “UBX”, выходивший в эфир 5 раз в неделю. Радиопеленгаторы постепенно сжимали кольцо поиска, а криптоаналитики сумели взломать использовавшийся подпольщиками код. Вскоре абверовцы взяли с поличным радиста и его помощника. Однако “реанимировать” захваченную радиостанцию оказалось не так-то просто. Радист оказался очень стойким человеком и наотрез отказывался работать на немцев. Безуспешными оказались и попытки использовать еще два радиопередатчика, взятые гитлеровцами на нелегальных квартирах. Но эти неудачи только подстегивали честолюбие майора Гискеса…
В конце января все тот же агент Ридерхоф сообщил майору, что подпольщики ждут из Британии запчасти к радиотехнике, взрывчатку и крупную сумму в оккупационных марках, которые будут сброшены им с воздуха на парашютах. Об этом сообщалось в шифровке из Лондона, полученной запасной радиостанцией. Но Гискес был уверен, что он уже ликвидировал всех “музыкантов” из антифашистской “капеллы” на своей территории, и начертал на донесении агента резолюцию: “Идите вы с вашими сказками на Северный полюс. Никакой радиосвязи между Голландией и Англией больше нет”.
Но уже через несколько дней пеленгаторы функабвера засекли обмен шифровками между радиостанцией с позывными “РТХ”, находившейся где-то севернее Лондона, и передатчиком с позывными “RLS” на юге Нидерландов. Ридерхоф через связного сообщил майору, что радист, выходящий в эфир под кодовым именем “RLS”, входит в его подпольную группу… Докладывая майору эту новость, связной напомнил немецкому контрразведчику его реплику, отсылавшую информатора за полярный круг. В ответ майор только лукаво улыбнулся, но вскоре доложил Канарису, что разворачиваемой им радиоигре он присвоил кодовое название “Северный полюс”.
Чтобы убедить англичан в ценности передатчика “RLS”, Ридерхоф с подачи майора Гискеса, поставлял для него наряду с ложными и достоверные данные. Так ушла к англичанам информация, что германский крейсер “Принц Евгений” стоит в голландском порту Шейдам. За месяц тщательного наблюдения пеленгаторы функабвера установили, что радиоквартира «RLS» расположена в одном из домов на улице Фаренгейт в Гааге. 6 марта 1942 года сюда нагрянули мощные силы абверовцев и полиции. Домовладелец успел предупредить радиста, что около дома появилось несколько автомашин с подозрительными людьми. Тот прервал передачу и попытался скрыться, взяв с собой неотправленные шифровки. Но едва он выбежал на соседнюю улицу, как был схвачен. Его чемоданчик с рацией и документами для радиообмена был найден контрразведчиками Гискеса в импровизированном тайнике возле черного хода, где его пыталась спрятать жена домовладельца.
Английский радист Хьюберт Лоуэрс от сотрудничества с немцами сначала уклонялся, и включаться в задуманную нацистами радиоигру совсем не спешил. Так продолжалось около недели, до тех пор, пока начальник подразделения функабвера лейтенант Хейнрикс не объявил ему, что может прочитать все три шифровки, найденные у него. Это означало, что код шифра раскрыт. Англичанин согласился сотрудничать с нацистами и передал им сведения об используемом шифре, “забыв” при этом упомянуть про контрольный сигнал.
Сигнал этот состоял в том, что в 16 знаке текста делалась преднамеренная ошибка, которая должна была выглядеть вполне естественно. Например, в слове “stop” вместо “о” ставилась “i” или “е”. Наличие сигнала в сообщении означало, что с радистом все нормально, а вот его отсутствие было признаком провала.
Первый радиосеанс передатчика “RLS” под контролем функабвера состоялся 12 марта 1942 года. Поскольку майор Гискес поручил Лоуэрсу отослать в Управление специальных операций (УСО) Великобритании те самые три шифровки, которые содержали правдивую информацию и которые он не успел радировать 6 марта, в день ареста, английский радист передал их как подлинные, с контрольным сигналом. А вот уже в ходе следующей радиопередачи, когда передавалось придуманное майором Гискесом сообщение с просьбой перенести выброс парашюта со взрывчаткой и деньгами в другой район, он сигнализировал УСО о своем провале, как и было условлено. Однако сотрудники приемопередающего центра прошляпили сигнал опасности, исходивший от радиста. Его сообщение было доложено руководству УСО, как подлинное. Эта ошибка повлекла за собой тяжелые последствия…
Британский самолет выбросил предназначавшийся подпольщикам груз именно в том месте и в то время, которые назначил майор Гискес. 5 больших ящиков с диверсионным снаряжением, запчастями к радиотехнике, деньгами и оружием, отправленных из Лондона, упали к ногам дожидавшихся их нацистских контрразведчиков. Лоуэрс, убедившись, что в центре так и не забили тревогу, был в отчаянии. А майор Гискес, ловко использовав ряд промахов борцов Сопротивления, к маю 1942 года получил контроль над всеми подпольными сетями радиосвязи в Голландии. Он вел радиоигру с Лондоном с 14 радиопередатчиков! Причем работали на них только 6 арестованных подпольщиков, согласившихся сотрудничать с гитлеровцами. Их перегруженность была так высока, что Гискес даже подумывал вывести из игры некоторые рации под предлогом, что они ликвидированы немецкой контрразведкой.
После этого радиоигра продолжалась еще до апреля 1944 года. Гискес убедился в ее дальнейшей бесперспективности, когда из Лондона пошли одни лишь ложные сообщения и заведомо невыполнимые инструкции. Решив одним махом оборвать потерявшее всякий смысл занятие, не лишенный чувства юмора майор отправил открытым текстом свое последнее сообщение в Великобританию, адресовав его напрямую незадачливым начальникам из УСО, которых ему удавалось водить за нос столько времени. Обратившись к “господам Бланту, Бингхэму и компании”, он сообщил им, что абвер “давно и к взаимному удовлетворению” действует в Голландии в качестве “единственных представителей” УСО, а также заверил, что если у британских разведчиков вновь появится намерение нанести на голландскую землю “достаточно представительный визит”, им будет оказано “достойное внимание и столь же теплый прием”. Это издевательское сообщение было отправлено со всех десяти подпольных радиопередатчиков, еще продолжавших участие в функшпиле.
Результаты операции «Северный полюс» оказались впечатляющими. Британская разведка за неполных два года доставила абверу по воздуху свыше 13 тонн взрывчатых веществ, 5 тысяч пистолетов, 3 тысячи автоматов, 2 тысячи ручных гранат, 75 радиопередатчиков, полмиллиона патронов и полмиллиона гульденов. В плен были взяты 54 английских агента-парашютиста, 47 из них за отказ сотрудничать с немцами были замучены или расстреляны. Вот какую цену заплатили борцы с фашизмом за непродуманный руководителями УСО контрольный сигнал в эфире… (При подготовке описания использованы фрагменты из книг и статей Дэвида Кана, Александра Пронина, Разина А. В.)
