Памятник лётчикам 223 дивизии и памятник на ул. СтепанищеваПамятник лётчикам 223 дивизии и памятник на ул. Степанищева, внизу - восстановленный памятник
Семья Фроловых. Отец. Георгий Игнатьевич был на двадцать лет старше жены, потому еще до женитьбы и после обращался к ней с особой осторожностью и мужской учтивостью. Впервые присел к ней на лавочку в один из пасхальных дней. Не умея притворяться, сразу сказал о своих чувствах к ней. Это была счастливая минута для обоих. "Замуж? - откликнулась мария. - Как мама посмотрит..." - "А вы?" - настаивал он. - "Я не против". В молодые годы Георгий служил приказчиком у хозяина, где приучил себя к дисциплине и каждодневному труду. Потом сам стал держать лавку. "Профессия" эта, с пролетарской точки зрения, была с кулацким душком, советская власть косилась в сторону Фроловых, но не трогала: все были как один работящие и благонадежные. К тому же был в истории провинциального Задонска эпизод, о котором и сегодня старики вспоминают с удивлением. Из рассказа Н. М. Иосифовой, соседки Фроловых: "Возле их дома долго лежал крупный тесаный камень. Семья собирала деньги на строительство нового дома. Но тут в городе случился страшный ливень, после чего обрушилась стена на Каменке - главном городском "проспекте". И тогда Фроловы отдали в дар городу приготовленный на фундамент известняк". В мае сорок первого, не успев надышаться сочным весенним воздухом, скоропостижно умер Георгий Игнатьевич Фролов. Засох первый корень крепкого и буйно растущего дерева семейства Фроловых. Михаил. Он первым нашел себя в жизни. Не только потому, что был самым старшим. Имел твердый характер и необыкновенную жажду знаний. Потому после политехнического стал преподавателем военно-морской академии. В первый же день войны михаил выступал по радио, и его речь несколько раз транслировали для ленинградцев. Еще до войны военинженер второго ранга (по-нынешнему подполковник) М. Фролов занимался особо засекреченной работой на флоте - защитой кораблей от магнитных мин противника. Этой же проблемой занимались и знаменитый физик И. Курчатов, и выдающийся ученый академик А. Александров. Работа шла параллельно. М. Фролов изобрел чрезвычайно эффективный безобмоточный способ защиты и получил на него авторское свидетельство с приоритетом от 15 августа 1941 года. Кстати, "метод Фролова" кое в чем превосходил и александровский и курчатовский, оказался более универсальным и дешевым (не требовал большого количества дефицитного провода). О высокой его эффективности скажет такой факт: ни один подводный и надводный корабль, обработанный безобмоточным методом, не подорвался на магнитных минах фашистов. Но, поскольку эта разработка была глубоко засекречена, о ней тогда не знали даже в узких кругах военспецов. Обо всем этом земляки Михаила узнали после из книги - сборника воспоминаний "На стапелях под огнем", выпущенной "Лениздатом" в 1986 году. Во время испытаний на одном из военных кораблей Михаил Фролов попал под бомбежку, получил тяжелое ранение и умер в ленинградском госпитале. Уже посмертно ему была присуждена сталинская премия, что говорит об очень заметном вкладе ученого в оборону наших рубежей. Дмитрий. На сохранившейся фотографии - ладный парень лет двадцати в тельняшке, но без бескозырки, которая, конечно же, скрыла бы роскошную шевелюру. На обратной стороне надпись: "Кронштадт, 1929 год". Дмитрий болел морем, страстно мечтал попасть на флот. И попал – до войны избороздил все моря и океаны, а с сорок первого защищал на Балтфлоте родной Ленинград. Глубокой осенью его корабль подорвался на мине. Собрав на воде доски, трое оставшихся в живых моряков соорудили что-то вроде плота. Был среди них и тяжело контуженный Дмитрий. В ледяной воде провели несколько часов. После того случая он был еще ранен не один раз, особенно тяжело - в голову. После войны пожил мало, ослеп и умер от ран в 1948-м. Константин. На Дону тонули девчонки, и он, не раздумывая, бросился с обрыва в реку. Одна спасенная потом долго не здоровалась: стеснялась. В школьные годы Костя увлекся садоводством. Вся школа ахала, когда он носил понравившейся девушке розы. У него их было несколько сортов, имелись даже черные. А однажды он завел диковинное в здешних местах дерево, которое называл "шелковицей". В Задонске он закончил ремесленное училище и уехал вслед за братьями в Ленинград. Работал в индустриальном НИИ и учился на вечернем факультете. С третьего курса в блокадную зиму ушел добровольцем в ополчение. Как-то позвонил, приехав с фронта, жене: "Я на вокзале проездом, встречай!". За полчаса добралась она до Балтийского, но вокзал был оцеплен войсками: все находившиеся там составы попали под бомбежку... Тихон. Окончил при заводе училище и стал классным вальцовщиком. Перед войной ходил в аэроклуб, это увлечение ему потом пригодилось. На фронте успел послужить и в артиллерии, и в летных войсках. Пожить вот только не успел. Ранен был много раз, но последний - в конце апреля в Германии. В 1971 году в "лениздате" вышла книга "Соколы" - о летчиках, сражавшихся в ленинградском небе. Есть в ней строчки и о Тихоне. В боях за станцию Батецкую отличились командир эскадрильи Г. Ульяновский и ведомый лейтенант Фролов: "По дороге к Батецкой двигались войска. Гитлеровцы открыли по штурмовикам хоть и беспорядочный, но достаточно плотный огонь... "Сейчас мы вас успокоим", - подумал Ульяновский и по рации скомандовал Фролову: "Атака!". После пяти заходов вражеская колонна была разгромлена. А в гарнизонной газете по случаю были напечатаны такие стихи: Георгий Ульяновский,Тихон Фролов, Им вслед Федяков и Томаров, Летали над маревом дальних костров, Над "морем" горящих пожаров. Немало немецко-фашистских полков Большой группировки немецкой С просторов российских погнал Мерецков, Фролов поднял "ИЛ" над Батецкой. Фролов оккупантов громил свысока, Бомбил. И в ночные полеты. Он штурманом стал штурмового полка, На запад водил самолеты. Вот что писал сестре Анне брат Митрофан: "В тех жарких боях 1944 года за Ленинград и Новгород командиры эскадрилий Ульяновский и Федяков, а затем и командир звена Томаров были удостоены звания Героев Советского Союза. А наш Тиша в ту пору попал в военный госпиталь, куда ему пришло сообщение о присвоении звания старшего лейтенанта и назначении на должность командира эскадрильи. Но по выходу из госпиталя Тиша был назначен в другой авиаполк. В боях на Наревском рубеже Тише присвоили капитана. А весной 1945 года он, как штурман полка, повел свой полк на бомбежку фортов Кенигсберга и погиб". Похоронен в братской могиле. Василий. Перед самой войной он заболел и вернулся из Ленинграда в Задонск. Работал в местной МТС. Родной воздух быстро вылечил легкие, и он, токарь высшей квалификации, вернулся на ленинградский завод. На фронте был с первых дней рядовым. В одном из писем матери у него вырвалось: "Едва ли я вернусь отсюда - такое здесь идет крошево...". Подобных писем в Задонск не писал никто. Видно спохватившись, Василий заканчивал письмо бодро: "Мы перца им подсыплем, могилу тут свою фрицы найдут". Тогда приветы он передавал всем. Даже соседям. Попрощался, значит. Погиб на Невской Дубровке. Николай. Очень любил мать. Мальчишкой удивил всех. Ночью вышел на окраину города встречать ее, ушедшую в деревню менять одежду на продукты. Собак вокруг было много, он здорово боялся, но еще больше боялся за мать. Стоял только, прижавшись к забору, и вздыхал. Больше всех из братьев любил природу - лес, реку. Пропадал на Дону, рыбачил на "семейной" лодке, всегда возвращался с уловом. На ленинградском заводе он был одним из лучших слесарей-инструментальщиков, портрет на доске почета, инженеры подходили к нему с чертежами. Увлекался радиотехникой, собрал несколько телевизоров. В первый год войны окончил школу младших командиров. Хорошим командиром был Николай, простым и строгим. Заботился о бойцах, глушил для них в реке рыбу и сам доставал под огнем. Как умел, утешал в письмах мать: "Кто-то из нас еще, может быть, и погибнет, но кто-то обязательно останется". Он остался жить на своей земле, но ненадолго. Война напомнила о себе уже после победы - Николай умер от ран. Леонид. В детстве он разбился, катаясь на лыжах, - отчаянный был парень. Повредил почки. Но на фронт его не взяли по другой причине: эвакуированному из Ленинграда в Сибирь заводу нужен был токарь-универсал Фролов. Все его заявления лежали в военкомате без движения. Напрасно он доказывал, что не может быть в тылу и обязан мстить за погибших братьев. Но однажды, когда не поспело очередное подтверждение на "бронь", сел на поезд с добровольцами. Дважды директор завода посылал на железнодорожные станции по пути следования состава телеграммы, но Леонид, сделав отметку в получении, ехал дальше. Служил на "летучке", ремонтировал танки прямо на поле боя. Ходил и в разведку. За особо важного "языка" получил медаль "За боевые заслуги". Но однажды в "летучку" Леонида попал снаряд. Через месяц сестра Антонина получила окровавленные вещи брата. Петр. В Ленинград он приехал последним. Определили его в школу, но вскоре стали замечать: что-то чумазый приходит. Оказалось, учеником на завод устроился. Братья любили его и называли ласково – Питер. Вместе с Леонидом увлекался мотоциклом. На войне пригодилось: доставлял донесения в штаб в Ленинграде. Был ранен в голову, но из госпиталя сбежал на фронт. Погиб в разведке в сорок третьем. Алексей. "Бронь" на войне получал только тот, кто был нужнее родине в тылу, а не на фронте. У Алексея "бронь" была вплоть до сорок пятого. На эвакуированном заводе, где он работал, и в военкомате на все его просьбы снять ее отвечали коротко: "Ты здесь нужнее". До самой смерти Алексей Георгиевич Фролов жил в Казани. Митрофан. В детстве он заболел и чуть не умер. Боязнь матери потерять его передалась детям, они оберегали его, заботились о нем, называли ласково – Митро. От войны ему достался лишь один неполный год. Но и под бомбежками, и под артобстрелами побывал и выжил. После войны он каждое лето приезжал в Задонск. Ухаживал за садом, посадил несколько груш. Подправлял забор, как мог, поддерживал старившийся дом, сам для себя придумал мечту, что когда-нибудь все соберутся здесь снова. До последних своих дней жил в Ленинграде. Антонина. Она была похожа на мать. Во всем. Не заботиться, не опекать братьев она просто не могла. А они не могли без матери... Без постоянного напоминания о ней. Из письма Антонины 28 октября 1943 года из Ленинграда: "Здравствуйте, дорогие мама и Анюта! Не писала вам давно, не могла. Была больна, да и хорошего мало - не хотела расстраивать, волновать вас. Пока что жива, а дальше что будет, не знаю. Ужасов было очень много. Да и сейчас они продолжаются. Работаю с утра и до ночи. Поэтому Валерика (сынишку) Из детского садика не беру. Он плачет, но что делать? Простудился, кашляет, но у меня выхода из этого тупика нет. Отрываю ему от своего обеда и ношу в детский сад. Как мы с ним иногда мечтаем о картошке "в мундире"! Полтора года, как мы ее не ели...". С глухим стуком падали в саду на землю яблоки - какая-никакая, а еда. Здесь, в Задонске, матери с двумя младшими детьми было трудно, но все же легче, чем там... А в Ленинграде, зажатом в блокадное кольцо, медленно умирала уже не способная подняться с постели Тоня с Валериком, ослабевшим от голода и разучившимся ходить в свои три годика. Выручили и спасли сослуживцы, как-то подкормили, а спустя некоторое время дошла-таки до Ленинграда посылка из далекого и родного Задонска. Из письма Антонины: "Получила от вас посылку, большое спасибо. Уж очень долго она шла! Получила я ее не совсем в порядке - крысы отгрызли угол ящика, рассыпали пшено, все остальное как будто в целости. Но что обиднее всего - сгнили все яблоки из нашего сада... Яблоки Валерику и во сне не снились, ведь он их никогда не видел". Анна. В школе она была круглой, как тогда говорили, отличницей. За успехи в учебе ее не раз награждали бесплатными путевками в пионерлагерь. Была хороша собой и имела много тайных воздыхателей, но дружить с кем-либо просто не было времени. Замуж вышла только после войны. Брак был неудачным и быстро распался. Еще молодой Анна потеряла единственную дочь и с тех пор жила со своим горем. В войну и после до самой пенсии работала учителем. На нее, семнадцатилетнюю, с надеждой смотрели все братья. Из письма Тихона: "Аня, у нас будет к тебе одна просьба. Не забывай маму, ведь она уже в летах и за ней нужно особенно присматривать. Тем более что ее здоровье подорвано за последние годы. Конечно, если б не война... Самый близкий из нас к ней человек - это ты". Наказ братьев она выполнила. Не выполнить не могла. Потому что любила мать и была привязана к ней как никто из семьи фроловых. Мать...Всего у Марии Матвеевны было четырнадцать детей, двое умерли в младенчестве. Сегодня о ней сказали бы: "Мать-героиня". И дали бы медаль. Но она была прежде всего матерью, для которой рожать, поднимать, воспитывать детей, болеть за них было делом обычным, естественным. Как и для миллионов русских женщин-матерей. Неестественным было терять их одного за другим, да ведь и война противна человеческой природе по сути своей. Но как могло, как выдерживало материнское сердце все эти смерти, как примирялось с тем, что горе неотвязно торчало у ее порога? ...Уже в шестидесятые годы Мария Матвеевна перенесла инфаркт, но продолжала жить. Словно еще на что-то надеясь. Она часто перечитывала письма своих детей. До мельчайших подробностей, до родимых пятен вспоминала каждого, каким он был до ленинграда, до войны, которая безжалостно отняла их у нее одного за другим. И тихо молилась за них. Сидя у калитки, подзывала к себе ребятишек, для них у нее всегда находились конфетка, пряник или кусочек сахара. Когда умерла, было ей девяносто шесть лет. В конце дней своих любила смотреть на улицу, и когда дочь пыталась отнять ее от окна, говорила: "Я на людей не нагляделась за свою жизнь, все они такие красивые...". Сегодня от мощного некогда корня рода Фроловых осталась молодая поросль детей и внуков. А еще - память. Улица, на которой до сих пор стоит домик легендарной семьи, носит загадочное для многих задонцев имя Урицкого. Спустя годы горисполком сдался и присвоил новой улице (чтоб не возиться с переименованием) имя братьев Фроловых. А к пятидесятилетию победы установили на старом домике мемориальную доску. Несколько лет назад задонская общественность начала теребить городскую власть: почему бы не поставить памятник матери и ее сыновьям, как это сделали благодарные земляки в станице Тимашевской Ставропольского края, в Северной Осетии и других местах необъятной России. Ведь больше таких примеров опустошительных потерь в одном доме, пожалуй, не сыщешь на всем постсоветском пространстве. И вот, в году все-таки был установлен памятник Матери… По материалам статьи А. Косякина «Война и мать», «Липецкая газета», интернет-изданий.
Михаил Тихонович Степанищев родился 12 декабря 1917 года в деревне Первое Колесово, ныне Задонского района Липецкой области. В Красной Армии с 1937 года. В 1938 г. окончил Ворошиловградскую военную авиационную школу. В июне 1941 года — младший лейтенант. Участник Великой Отечественной войны с июня 1941. Воевал рядовым лётчиком-штурмовиком, затем командиром звена, эскадрильи на Южном, Сталинградском и Юго-Западном фронтах. Затем штурман 76-го гвардейского штурмового авиационного полка 1-й гвардейской штурмовой авиационной дивизии 8-й воздушной армии 4-го Украинского фронта, гвардии капитан; заместитель командира 76-го гвардейского штурмового авиационного полка и 1-й гвардейской штурмовой авиационной дивизии 1-й воздушной армии 3-го Белорусского фронта, гвардии майор. В ноябре 1943 года группа из 6 самолётов, возглавляемая Степанищевым, в районе Верхний Рогачек (Херсонская область) уничтожила 7 танков и 20 автомашин противника. В апреле 1944 года группа из 18 самолётов Ил-2 под руководством Степанищева в ходе штурмовки аэродрома противника в районе станции Джанкой уничтожила 11, повредила 15 бомбардировщиков. 14 января 1945 года группа М. Т. Степанищева штурмует скопление боевой техники противника, уничтожая до десятка танков и три самоходных орудия. 7 апреля 1945 года заместитель командира 76-го гвардейского штурмового авиационного полка гвардии майор Степанищев четырежды водит группу штурмовиков на уничтожение живой силы и артиллерии противника под Кенигсбергом, а свой последний боевой вылет, в должности заместителя командира 1-й гвардейской штурмовой авиадивизии, он совершает в небе столицы гитлеровской Германии. Звание Героя Советского Союза присвоено Степанищеву за 127 успешных боевых вылетов, образцовое выполнение боевых заданий командования по уничтожению живой силы и техники врага под Сталинградом, при освобождении Донбасса, Северного Кавказа и Крыма и проявленные при этом отвагу и мужество. Особенно отличился Степанищев, командуя группой штурмовиков, при уничтожении живой силы и артиллерии противника в районе Кёнигсберга. За героизм и самоотверженность, проявленные в этих боях, Степанищев награждён второй медалью «Золотая Звезда». Всего за годы войны Степанищев совершил 234 боевых вылета. Был тяжело ранен. После войны продолжал службу в ВВС, в Брестской области Белоруссии. День 8 сентября 1946 года указан в официальных публикациях как дата окончания жизненного пути. В городе Барановичи установлена мемориальная плита в память о лётчике-герое. • 26 октября 1944 года присвоено звание Героя Советского Союза и знака особого отличия — медали «Золотая Звезда». • 29 июня 1945 года присвоено звание Дважды Героя Советского Союза и знака особого отличия — медали «Золотая Звезда» (вторично). • Орден Ленина (дважды). • Орден Красной Звезды (четырежды). • Орден Богдана Хмельницкого 3-й степени. • Орден Александра Невского. • Орден Отечественной войны 1-й степени. • Медали. Информация взята из . На постаменте памятника написаны строки:
ПАМЯТИ ЛЕТЧИКОВ 223 ДИВИЗИИ 2-Й ВОЗДУШНОЙ АРМИИ, СФОРМИРОВАВШЕЙСЯ В МАЕ 1942 ГОДА НА ЗАДОНСКОЙ ЗЕМЛЕ И ПРОШЕДШЕЙ С БОЯМИ ДО ПОБЕДНОГО 1945 ГОДА.
Отсюда, с Задонской святой земли, Под дурманящий запах смородины В сорок втором эскадрильи ушли На защиту Советской Родины.
И сейчас, лишь над лесом «горелым» Разольется, как пламя, рассвет, Вижу я, как в Задонское небо Самолеты уходят тех лет.
Мы, потомки, сейчас, дети ваши, Говорим через синь этих лет: О вас память не будет вчерашней, Вашей доблести давности нет.
А когда над туманящим Доном Поплывет от зари алый цвет, Знаем мы, в этом цвете знакомом Есть и ваших сердец добрый свет.
Так гори, разливайся над нами Каждодневно пьянящий рассвет, Вы всегда теперь, летчики, с нами Той дивизии огненных лет.
Прим. от 20 сентября 2010 год. К сожалению, самолётик на памятнике был украден... Мне сложно подобрать слово для этих...нелюдей, которые позволили осквернить память тех, кто отдал жизни за то, чтобы они жили... Своими силами, пусть временно, но пока восстановил памятник. Может, местные власти восстановят памятник в его первоначальном виде. Если нет, думаю, найдём силы и средства. Нынешнее состояние памятника можно увидеть на фото.
