Среди достопримечательностей Орловской области в числе прочих выделяют, как правило, и широколиственные леса, которые представлены чаще всего дубравами, реже ясенниками и липняками и совсем редко черноольшаниками. Климат и почвы орловщины благоприятны для произрастания этих древесных пород и нередко приводят к появлению уникальных экземпляров. Всем уже известен былинный дуб о девяти, по другим данным двенадцати, стволах, в котором свил «гнездо» Соловей Разбойник в урочище, где позднее появилось орловское село , статья в Орловском Вестнике… «Ведомость о церкви Казанской иконы Пресвятой Богородицы, состоящей Орловского уезда Орловской епархии в селе Муравлёво 1916 года» называет имя женщины, тесным образом связанной и с историей села, и с историей его храма, и с местной поэтической легендой. Имя это — Елизавета Дмитриевна Пукалова (урожденная Бенедиктова). … Елизавета Дмитриевна была любима жителями Муравлёво. В селе ее звали Лизочкой. Под этим именем навсегда вошло в историю Муравлёво Лизочкино поле, посреди которого, сросшись стволами, растут из одного корня сорок деревьев. В Муравлёво их называют просто: «Липки». Легенда говорит, что липки выросли из единственного липового семечка, посаженного муравлёвской барышней в момент, когда она была охвачена чувством глубокого негодования и тоски. Предание сообщает, что отец Лизочки Дмитрий Бенедиктов однажды принял решение отдать свою единственную дочь в жены некоему богатому московскому купцу. Дворянка Лизочка наотрез отказалась стать женой купца. Свой протест она выразила в отчаянном жесте — посадила посреди поля липовое семя и воскликнула: «Скорее из этого семечка вырастет дюжина стволов, чем я пойду за него замуж!» Стволов выросло целых сорок. Появление такого феномена должно было бы сказать родителю, что отчаяние дочери достигло Небес. Однако Лизочку все равно решено было выдать замуж, ибо отец сосчитал стволы и нашел, что их все же не двенадцать… Погоревав, Лизочка была вынуждена покориться воле родителя. Вероятно, отголоски бурного конфликта между отцом и дочерью по поводу ее предполагаемого замужества проникли за стены барского дома и стали достоянием крестьянской общественности. Замуж Лизочка была выдана за Дмитрия Платоновича Пукалова. В 1895 году в Сборнике статистических сведений по Орловскому уезду Муравлёво еще значится собственностью Бенедиктовых, а в документах 1909 года владелица Муравлёва Елизавета Дмитриевна Пукалова уже называется «женой титулярного советника». Это означает, что она стала супругой все же не купца, а дворянина, находившегося, однако, в небольших чинах. Рискнем предположить, что изначально девушка могла быть недовольна не социальным происхождением жениха, а его не слишком благозвучной фамилией. Отец Лизочки Д. Бенедиктов, вероятно, понимал, что Дмитрий Платонович Пукалов обладал важными достоинствами, в числе которых была неплохая экономическая хватка. Может быть, именно за это качество он и был избран ей в мужья. Ведь речь шла о процветании имения в будущем! По-своему отец оказался прав, настаивая на браке. Когда в 1909 году Государственный Дворянский Земельный банк выставлял на торги имения дворян-должников, в списке поместий, предназначенных к продаже, присутствовало и село Георгиевское генерал-лейтенанта А. А. Нарышкина, и село Лебедка Л. И. Пущина, и село Дашково Е. П. Бакеевой, и деревня Белолунино графа Е. П. Камаровского, и еще многие, многие окрестные владения. Села Муравлёво в этом списке нет. Накануне революции 1917 года в Муравлёво Пукаловой принадлежало 558 десятин земельных угодий, 325 из которых были землей пахотной, 70 десятин — лесными угодьями и 10 — огородами. В саду росли антоновка, анисовка красная, «пепин литовский», «апорт», «титовка» и редкая ныне яблоня «черное дерево», которую любили местные садоводы. Несмотря на то, что свою помещицу все любили, имение Муравлёво громилось дважды: в ноябре 1905 года, — тогда оно было сожжено вместе с имением Боборыкина крестьянами из сел Муравлёво, Городище, Дурневка и Ястребинка; и глубокой осенью 1917 года, когда барский дом Пукаловой подожгли одним из первых в уезде. Фактически Муравлёво разделило тогда судьбу двух соседних имений — Белолунино и Лебедки. Одна из старейших жительниц села бывшая учительница Антонина Григорьевна Извекова вспоминает, как страшно было смотреть холодным вечером на зарево, которое стояло над горящим барским домом. Заметим, что усадебные дома далеко не всегда поджигались именно местными крестьянами. Обычно это была одна и та же агрессивно настроенная группа людей из разных деревень соседней окрестности. Старожилы, однако, утверждают, что барский дом Пукаловой подожгли все-таки двое местных крестьян, которых даже их потомки называют «разбойниками». До конца непонятно, в какой именно просьбе отказала им помещица, но реакцией на отказ стал поджог. Елизавета Дмитриевна в это время уже была одинокой пожилой женщиной. К тому же она была тяжело больна, видимо, парализована. (В архивных документах предреволюционного времени значатся некие «помещики Ивановы, опекуны Е. Д. Пукаловой», которые за нее управляли деревней Кузмичевкой Орловского уезда. Обычно под опеку брались имения больных одиноких владельцев). В ту ночь она осталась без крова. И тогда общество крестьян села Муравлёво, несмотря на голодные послереволюционные времена, приняло очень человечное решение: по очереди кормить свою бывшую помещицу. Каждая семья обязывалась содержать «Лизочку» определенное количество дней. Некоторое время Елизавету Дмитриевну на инвалидной коляске перевозили из одного крестьянского дома в другой, и везде Пукалова жила по нескольку дней. Потом она тихо скончалась. А на Лизочкином поле продолжают жить ее «липки». Огромная столетняя липа одиноко и мощно растет посреди поля. Никто и никогда не пытался выкорчевать ее. Во время летнего цветения липа просто гудит от слетевшихся на цветы сотен пчел. Аромат от дерева разносится далеко вокруг. Маленькая липовая роща посреди огромного поля, полная цветов и гудящих пчел, — воистину незабываемое зрелище. Специалисты считают, что липа когда-то все же была спилена, но из почек, расположенных у корня пня, стали расти молодые побеги. Пространство поля позволяло разрастаться побегам во все стороны, что вовсе не является аномалией. …. Такое дерево у нас в области только одно».
