Вряд ли кто теперь узнает, когда и как среди полноводного лимана и примыкающих к нему непроходимых плавней возник этот уникальный остров. Известно и ясно одно, что редкостное имя – Лебяжий – в стародавние времена люди дали и острову, и лиману в честь красивых и грациозных птиц, селившихся в этих местах. Пернатых здесь было множество. Не случайно однажды Лермонтов напишет: «. . . станицы белых лебедей», а историки и лингвисты посчитают слово «станицы» первоосновой названия населенных пунктов с таким административным статусом. Кстати, ближайшая к Лебяжьему Острову станица Чепигинская. Она названа в честь одного из первых казачьих атаманов Кубани – Захария Чепиги. Многим местным жителям хорошо известна история возникновения первого Черноморского монастыря, его хроника и легенды.
ИСТОКИ 213 лет назад именно здесь, вдали от больших городов и шумных дорог был образован первый Черноморский монастырь. Великая русская императрица Екатерина II, даровав земли черноморцам, повелела устроить и первый мужской монастырь, получивший название Екатерино-Лебяжская Николаевская пустынь. Монастырь было «велено строить по примеру Саровской обители», известной строгостью жизни иноков. Первым настоятелем пустыни стал бывший иеромонах Самарского монастыря Феофан. Викарием Екатеринославским и епископом Феодосийским Иовом он был произведен в сан архимандрита и прибыл в монастырь в 1796 г. Пустынь возникла на пустопорожнем месте, где кроме зарослей камыша и нетронутой островной земли ничего не было.
Первыми строениями на острове стали соломенные шалаши, в которых поселились вместе с настоятелем один иеродиакон, иеромонах и пятнадцать послушников из казаков. Архимандрит Феофан, имея опыт и талант строителя, с огромным усердием принялся за обустройство пустыни. Заключил ряд договоров с ростовскими купцами, договорился с работными людьми по всей Черномории, при этом исколесив на бричке не один десяток верст. Привлек к строительным делам войсковую старшину. В их числе были видные в Черномории люди. Кошевой атаман Захарий Алексеевич Чепига подарил пустыни плотинную мельницу и одну тысячу рублей. Войсковой судья Антон Андреевич Головатый и войсковой писарь Тимофей Терентьевич Котляревский пожаловали, как и многие другие старшины, по тысяче рублей из своих собственных сбережений. Церковные здания в пустыни строились по специальным архитектурным чертежам, хотя плана застройки не существовало. Первые постройки были из бревен, досок и камыша, обмазывали глиной, крыши крыли камышом. Так появились трапезная церковь, трапеза, келарня, поварня и пекарня, монастырские братские, больничная и настоятельские келии, конюшня. Для хранения «всякой монастырской рухляди», напитков и продуктов построен амбар, вырыты подвалы и ледник. Вся территория огорожена забором из сосновых досок. Строительство велось с большими трудностями. На Лебяжьем острове строительного материала не было, его возили из Ейска, Ростова и из разных мест Черномории.
В повседневном тяжелом труде устраиваемой обители не забывалось и о главном предназначении – исполнении молитвенных правил по уставу пустынных общежительных монастырей. Это касалось прежде всего Богослужения. Беспрекословно соблюдалось соборное правило. По будням проводились повечерие, вечерня, полуночница, утреня и часы. В великие праздники – всенощное бдение с чтением Священного Писания, в меньшие праздники – славословие «с чтением без всякой торопливости и неуклонно по уставу». В свободное от строительных и других работ по обители время насельники читали святоотеческую литературу и священное Писание, доставленные Антоном Андреевичем Головатым вместе с ризницей упраздненного Киево-Межигорского Преображенского монастыря.
Первые насельники пустыни были израненные на войне и измученные невзгодами трудной казачьей кочевой жизни казаки. Часто это были престарелые и искалеченные люди, решившие провести в монастыре свои последние годы. И их искренним желанием было умереть в монашеском чине. Многолетний искус послушания был обязательным условием посвящения в монашество. Казаки умирали, так и не пройдя его. Архимандрит Феофан при поддержке войскового руководства просил Святейший Синод через епархиальное начальство разрешения постригать в монахи престарелых казаков. Казачью жизнь, переполненную невзгодами и лишениями, уже можно считать подвигом. Святейший Правительствующий Синод как исключение из правил дал на это свое согласие.
СТАНОВЛЕНИЕ Год от года пустынь все крепче становилась «на ноги». Был отстроен главный собор в честь Святителя Николая, возведены из кирпича «теплая» Екатерининская церковь и братские монастырские келии, гостиница для приезжих богомольцев. На берегу Лебяжьего лимана были устроены мастерские по ремонту нехитрого инвентаря и монастырской утвари.
Многие из старшей братии занимались миссионерской деятельностью.
К началу XIX века значительно увеличилось православное население Черномории. Для исполнения церковных треб не хватало приходских священников. Их обязанности на себя взяла старшая братия Екатерино-Лебяжской пустыни.
По свидетельству настоятеля иеромонаха Антония многие из братии посвятили себя просветительской деятельности и обучали при монастыре детей казаков грамоте. Таким образом с учреждением Екатерино-Лебяжской пустыни возникла и школа, которая просуществовала вплоть до 1917 года. Долгое время она была единственным просветительским учреждением не только для Черномории, но и для всей Кавказской епархии. В школу приглашались учителя из разных уголков России. Кроме обычных для того времени школьных предметов преподавались и специальные науки. Херсонский губернатор Дюк де Ришелье командировал в школу «специалиста крымских виноградных садов» Андрея Шелимова для преподавания искусств виноградарского дела. Он пробыл при пустыни с 1809 по 1815 гг. Особое внимание на монастырскую школу обратил первый епископ Кавказский и Черноморский (1843-1849) Иеремия (Иродион Иванович Соловьев).
В первой трети XIX века пустынь имела около десяти тысяч десятин земли, в том числе огороды, сады, пашни, виноградники, три мельницы, два рыбных завода и мастерские. Монашествующие занимались пчеловодством, овцеводством и коневодством. Кроме этого велось постоянное строительство как на территории Лебяжьего острова, так и далеко за его пределами. Через лиман от монастыря расположилась Киновия, где были выстроены церковь «Во имя Всех Святых», небольшие хозяйственные постройки и кирпичный заводик. В г. Екатеринодаре открыто монастырское подворье. В ярмарочные дни монахи торговали зерном, виноградом, красным вином и овощными культурами.
До 1872 года Екатерино-Лебяжская Николаевская пустынь находилась полностью на войсковом содержании. Еще при создании монастыря был определен штат из 30 монашествующих, 10 больничных и 1 настоятеля, всего 41 человек. Им было положено жалование, как это было принято в Российских монастырях, сама же пустынь находилась за штатом. На основные постройки войсковое руководство выделяло дополнительные ассигнования. Кроме этого безпошлинно разрешалось добывать соль из войсковых озер, ловить рыбу и рубить лес.
БЛАГИЕ ДЕЛА Екатерино-Лебяжская Николаевская пустынь пользовалась заслуженным уважением среди казаков. В монастырь приезжали и страждущие покаяния, и желающие «прикоснуться» к Святым местам черноморского монастыря. Например, отставной войсковой старшина Дементий Федорович Герко вместе со своей семьей не раз приезжал в Киновию на молитву. После смерти своего внука он пожертвовал деньги на устройство теплой церкви при храме Всех Святых. Казаки Родион Месяц, Василий Шульжевский, Петр Гадючка, Савва Джавада, Терентий Кекал, побывав раз в пустыни, так и остались здесь навсегда. В 1885 г. подал прошение на поступление в монашество казак Иван Браиловский, которому исполнилось уже более 9 лет. Он прожил при монастыре уже более 9 лет и считал, что умереть он должен в монашеском чине.
После перехода в 1872 году Черноморской пустыни из войскового в полное епархиальное подчинение в монастыре был принят новый Устав.
С целью возрождения духовности и памяти к российской истории монахи Николаевской Екатерино-Лебяжской пустыни пронесли по всем храмам Кубани Святые иконы «Толгской Божьей Матери» и «святителя Николая Чудотворца», привезенные в монастырь из Межигородского Спасо-Преображенского монастыря. Иконы хранились в пустыни более ста лет.
В начале ХХ века Черноморская мужская Екатерино-Лебяжская Николаевская пустынь стала большим и красивым монастырем. Вся пустынь была огорожена забором из жженого кирпича с четырьмя башнями и четырьмя воротами. К ограде примыкали три церкви: каменная соборная Святителя Николая, теплая каменная при настоятельских покоях и во имя святой Великомученицы Екатерины. При последней церкви находилась монастырская больница. Недалеко от центральных ворот выстроена каменная колокольня, в которой имелось 12 колоколов, самый тяжелый весил 330 пудов. Чуть дальше колокольни была братская трапезная из жженого кирпича, крытая железом, далее кухня, просфорня с подвалом и три корпуса с братскими келиями. Для приезжих в ограде был устроен гостиный дом. За оградой монастыря расположилась школа, где обучались бесплатно дети казаков. Ближе к лиману – столярные мастерские, кухня, конюшенный двор, обнесенный каменной оградой, и три дома для богомольцев.
ТРАГЕДИЯ Пустынь владела двумя турбинными мельницами в станицах Переясловской и Староминской, двумя рыболовными заводами на Долгой косе Азовского моря и на Бриньковском лимане. Имела подворья: в станице Каневской и Екатеринодаре. Но наступивший 1917 – й год стал последним в истории духовного центра Кубани. Монастырь был разгромлен. В нем не случайно случился пожар. А когда наступило запустение, здесь появились новые хозяева – участники коммуны « Набат». Но они, увы, не были подготовлены к труду и коллективной жизни. Их совместная деятельность не стала примером для подражания. А в 1921 году коммуна была разгромлена. Долгое время бытовало мнение, что «Набат» уничтожена бандой кубанского Робин Гуда — Василия Рябоконя. Но документы последних лет свидетельствуют, что в трагедии виноваты «чоновцы», взорвавшие главный храм с оставшимися монахами и коммунарами (пока и это документально не подтверждено).
Спустя несколько месяцев на территории монастыря начала действовать детская трудовая школа. Большинство ее учащихся были беспризорниками. Она просуществовала не долго. А в начале 30-х годов в поселке стали активно организовывать птицесовхоз, которому дали поэтичное название – «Лебяжий Остров».
— Его работники трудились в охотку – вспоминает старейшая жительница поселка Ирина Спиридоновна Орда – В то время было трудно с жильем – поэтому селились в бывших кельях, хозпостройках. На месте монашеской школы открыли светскую. У местных ребятишек свободное от уроков время было интересным и увлекательным – они находили старинные иконы и монеты, играли в полуразрушенных пещерах, обследовали подземные ходы. Там встречались захоронения монахов, церковная утварь, предметы быта.
ЛЕГЕНДЫ Свое название Лебяжья обитель приобрела не только из-за наименования лимана, а скорее потому, что здесь было много лебедей. Существует древняя казачья легенда о том, как запорожский казак попал в плен к туркам: «И стали его турки пытать, чтобы он выдал, где скрываются его товарищи. Стойко держался запорожец, ни слова не сказал. Тогда решили враги, совершить над ним лютую казнь. Раздели казака и привязали его к столбу на съеденье комарам, коих были огромные тучи в то время. Взмолился казак ко Господу: «Даждь ми, Господи, силы вынести испытание это». -«Скорее снег выпадет среди лета, чем ты освободишься», — говорили уходя турки. Наступило утро. Горячее солнце высоко поднялось над лиманом. И… о чудо! Вышли турки их шатров и не могут поверить своим глазам: все вокруг белым-бело от снега. А то белые лебеди в великом множестве окружили стойкого казака и не дали ему погибнуть от комариного полчища. Испугались турки предзнаменования Божия и отпустили казака с миром. С тех пор и зовется это место Лебяжьим.
Помимо чудесных историй и легенд жители Лебяжьего Острова сами становились участниками чудесных явлений.
— В здании одной из бывших церквей действовал клуб — рассказывала И.С. Орда – которая стала в последствии учительницей местной школы, — в клубе собрались работники и жители поселка, чтобы отметить один из новых советских праздников. Он совпал с днем Пасхи. В разгар торжества собравшиеся вдруг услышали необычное хоровое пение. Словно из-под земли слышались приглушенные, часто повторяемые слова – «Христос воскрес!». Это явление было необъяснимым, загадочным, торжественным и волнующим. Люди, будто бы застыли. Оцепенение продолжалось считанные минуты. Кто-то предложил побывать в пещерах, проверить подземные ходы. Но смельчаков не нашлось.
Для долгожительницы стала незабываемой встреча накануне войны с бывшим монастырским священником – отцом Гермогеном.
— Это был древний старец, неведомо откуда пришедший посмотреть на остатки обители. Он тяжело вздыхал, горько плакал и с надрывом восклицал: «Какой храм разрушили! Какая святыня была! Какой сад был! А лебеди – белые, черные. Красота!».
Мы угостили священника хлебом. Он глотал крошки и продолжал горевать. А потом тихо ушел в сторону станицы Чепигинской.
НАДЕЖДЫ Осенью 1992 года в поселок тоже приехали священники. Среди них были и высокие чины духовенства. Архиепископ Екатеринодарский и Кубанский Исидор отслужил литургию и освятил огромный валун, который привезли из Украины. На табличке тогда начертали: «На этом месте будет воздвигнута часовня в честь 600-летия преставления Преподобного Сергия Радонежского Игумена и всея Руси Чудотворца».
Сегодня многих людей, живущих в поселке Лебяжий остров радует, что юное поколение хорошо знает историю монастыря, читает книгу Василия Попова «Кубанские сказы», публикации Виталия Кириченко о легендах, передающихся из уст в уста. Не так давно в поселке побывал писательский десант во главе с классиком отечественной литературы Виктором Лихоносовым. Автор «Нашего маленького Парижа», в котором есть несколько страниц, посвященных Екатерино-Лебяжской Свято-Николаевской пустыни, с горечью заметил своим спутникам – московскому писателю Владимиру Левченко, поэту Михаилу Ткаченко и местным литераторам: «В начале прошлого века не стало монастыря, а в начале этого, наверно, не станет и совхоза».
В чем-то знаменитый прозаик прав. Местное хозяйство, возникшее в ходе слияния колхоза имени Карла Маркса и птицесовхоз «Лебяжий Остров» ослабевает год от года. В последнее время уменьшилось количество пашни, были ликвидированы две фермы и птицефабрика. Идет сокращение рабочих.
Один из старожилов, долгожителей района, бывший педагог Виктор Савич Шевель, внук последнего атамана станицы Брюховецкой – Игната Савича Шевеля перед самой своей кончиной сожалел, что был уничтожен монастырь:
— Это у нас, русских, в крови, — не подумав, рушить – крушить свои святыни, а потом, спустя годы, десятилетия, даже века – спохватываться и понимать, что натворили бед.
Связующие нити тех далеких лет и нынешних дней в местной школе, в ее музее, где экспонаты рассказывают о святой обители.
Прошло 23 года. О былых монастырских временах в поселке напоминают несколько зданий и строений. С назначением нового настоятеля игумена Никона (Примакова), возникла перспектива возрождения монастыря и строительства часовни.
По материалам: kashirinskij.ru›ekaterino-lebyazhyu…pustyn/
