Координаты в заголовке дают лишь ориентировочное (в радиусе нескольких километров) представление о местонахождении тайника.
Историческая справка (к заданию и решению тайника, в отличие от эпиграфа, отношения не имеет) По координатам в заголовке расположена Церковь Николая Чудотворца в Поречье. Действующая. Год постройки приблизительно между 1830 и 1870. Архитектурный стиль – эклектика. Храм в честь святителя Николая, Архиепископа Мир Ликийских Чудотворца в с. Поречье был построен предположительно во второй половине XIX века. Это никонианский храм, чуть позже невдалеке от него был возведен каменный старообрядческий, в честь того же великого святого. После 1917 года некоторое время богослужение в храме продолжалось. В 1950-е годы в здании церкви был устроен склад, относящийся к ткацкой фабрике села Поречье. По благословению митрополита Калужского и Боровского Климента в 2005 году группой прихожан начался процесс восстановления пореченского храма. В 2011 году в храме была отслужена первая после долгих лет запустения Божественная литургия, возобновлены регулярные богослужения.
Те же место и время. Собор и Спас… Терна кольцо на челе мессии… Б.Гринберг
Салют тебе, странник! Спешишь к арсеналу? Что ж, это похвально. Послушать изволь, Где ждут тебя цифры мои для финала, Как путь разгадаешь, – загонишь в «буссоль».
Нордический нрав был в войну у селянок – Пять девушек здешних спасли партизан: Лечили, кормили, поили из склянок, – Характер… – короче, ты речь б потерял!
Не спали ночами, сменяя друг дружку, Работали впроголодь, холод терпя, Тьму смертную гнали в мёрзлой лачужке, Лишь взглядом одним злобно льдины топя.
Маруся и Шура – соседки-певуньи, Анфиса и Фима – их верная рать, И Клава – постарше, умна, как ведунья, Под шалью видна меднольнЯная прядь…
Прости, всё про дев я. Тьфу, а не память!.. Бойцы в той землянке просили: «Мяска! Хоть только б для духу – картоху разбавить, Хоть крысу, хоть нутрию – просто тоска!..» * * * Хвостом застучав, псина нос навострила – КлавдИя у входа – мила и светла, Тихонько брезент за собой притворила: «Ребята, беляш есть! Анфиска спекла!»
Бойцы, с юморком, потянулись к мясному: «Сестрица! Мамаше её не угоден ли зять?» А самый тяжёлый, кряхтя по-больному, Нож подал: «Нарежь, чтоб сподручнее взять».
Сам принял пирог, как великий подарок, С восторгом краюшку свою оглядев: «Я тьмущую-тьму перевидел кухарок, Но лучшие здесь – на весь Суходрев!».
От ран он скучал по делам партизанским, Молчал, горевал, отвернувшись к стене… Но вдруг этот ножик – трофейный, финляндский – Он отдал: «Для Фисы – за щедрость в стряпне».
Под ватником Клаша спрятала финку… «Дождаться б, вот наши уж двинутся вспять!..» Но… не судьба… Покатилась слезинкой… От пули немецкой… на снежную гладь…
Настал Новый год. С Рождеством из селений Ушли партизаны, ушли и войска… Тот нож на вратах моих пикой нетленной О тризне великой замолк на века.
О Клаве ж поныне все помнят в округе: Ты имя её в том местечке найди, И век, что отпущен был верной подруге, Сочти – и почти. И иди – не суди.
