«…Станем, братцы, вечно жить Вкруг огней, под шалашами, Днем - рубиться молодцами, Вечерком - горелку пить!.. Денис Давыдов «Песня»
Старая Смоленская дорога – легендарная дорога Смоленской земли. Сколько по ней хожено, езжено, сколько путников нашло упокоение на ее обочинах? Сколько врагов двигались по ней в сторону Москвы? Сколько неприятелей сложили здесь головы?.. Дорога нашей памяти.
Теплуха – деревня в Вяземском районе Смоленской области. Одна из многочисленных деревень, расположенных на Старой Смоленской дороге. Теперь она находится в стороне от автомобильных и железнодорожных магистралей и жива в основном, благодаря дачникам и очень немногочисленным местным жителям.
Предлагаем посетить эти места и немного пройти по бывшей столбовой Смоленской дороге. По дороге, где французские войска наталкивались на мужество и героизм защитников Отечества, где партизанил великолепный лихой гусар Денис Давыдов.
Вот какие события, произошедшие во время стоянки в Теплухе описывает он в своем дневнике «Гусарская исповедь. Дневник партизанских действии 1812 года»:
«…Четырнадцатого мы подошли к селению Теплухе, что на столбовой Смоленской дороге, и остановились на ночлег со всею военною осторожностью. Там явился ко мне крестьянин Федор из Царева-Займища с желанием служить в моей партии. Этот удалец, оставя жену и детей, скрывшихся в лесах, находился при мне до изгнания неприятеля из Смоленской губернии и только после освобождения оной возвратился на свое пепелище. По возвращении моем из Парижа, в 1814 году, я нарочно останавливался в Цареве-Займище, с тем чтобы посетить моего храброго товарища, но мне сказали, что его уже нет на свете…» Давыдов высоко ценил и почитал русских крестьянских богатырей: «...Сколь много возвышаются они над потомками древних бояр, которые, порыскав два месяца по московскому бульвару с гремучими шпорами и с густыми усами, бежали из Москвы в отдаленные губернии! Пока достойные и незабвенные их сородичи подставляли грудь свою штыку врагов Отчизны, они опрыскивались духами... и спокойно ожидали известия о исходе войны».
«…Пятнадцатого, около восьми часов утра, пикетные открыли шедшее от села Тарбеева большое количество фур, покрытых белым холстом. Некоторые из нас сели на коней и, проскакав несколько шагов, увидели их, подобно флоту, на парусах подвигавшемуся. Немедленно штабс-ротмистр Бедряга 3-й, поручики Бекетов и Макаров с гусарами и казачьи полки помчались к ним наперерез. Передние ударили на прикрытие, которое, после нескольких пистолетных выстрелов, обратилось в бегство; но, быв охвачено Бугским полком, бросило оружие. Двести шестьдесят рядовых разных полков, с лошадьми их, два офицера и двадцать фур, полных хлебом и овсом, со всею упряжью, попались нам в руки.» «…Десятого и 11-го мы продолжали ходить на правой стороне Вязьмы, между Федоровским и Теплухой. Под вечер разъездные дали знать, что открыли большой транспорт с прикрытием, идущий от Гжати. Мы немедленно двинулись к нему навстречу по обеим сторонам дороги и, вышедши на пригорок, увидели весь караван сей, - увидели и ударили. Наши ворвались в середину обоза, и в короткое время семьдесят фур, двести двадцать пять рядовых и шесть офицеров попались к нам в руки. В прибавок к сему мы отбили шестьдесят шесть человек наших пленных и двух кирасирских офицеров раненых… Кто не выручал своих пленных из-под ига неприятеля, тот не видал и не чувствовал истинной радости!»
«Предприятия» лихого партизана наносили столь великий ущерб наполеоновским войскам, что французский губернатор Смоленской губернии «…составил сильный отряд (из двух тысяч рядовых, восьми офицеров и одного штаб-офицера) и предписал ему очистить от набегов моих все пространство между Вязьмою и Гжатью, разбить непременно мою партию и привезти меня в Вязьму живого или мертвого. О таковой неучтивости я извещен был еще 13-го сентября …Я старался, сколь возможно, чтобы случайность не мешалась в предприятия и извороты мои, вследствие чего вся моя партия выступила сейчас из Теплухи и пошла по дороге к селу Шуйскому…». «По взятии 22-го октября города Вязьмы генералом Милорадовичем, адъютант его … отыскал в разбросанных бумагах один из циркуляров, рассылаемых тогда генералом Бараге-Дельером..., и подарил мне оный. В сем циркуляре описаны были приметы мои и изложено строгое повеление поймать и расстрелять меня; я долго хранил его как лучший аттестат действий моих под Вязьмою…» За информацию о Старой Смоленской дороге спасибо сайту: smolbattle.ru
