Автор: СкиталецЪ
Создан: 23.03.2006
Опубликован: 25.04.2006
(отредактирован: 04.09.2020)
Компаньоны: Алексей Мочалов, Андрей Саакян
Описание окружающей местности
«Трудпоселенцы не являются свободными гражданами СССР, а являются гражданами СССР без права выезда с мест поселения, наблюдение за которыми возложено на органы НКВД".
Наверное, каждому путешественнику знакомо это ощущение – когда за поворотом скрывается последний дом последнего населенного пункта, а впереди ждет таинственная и манящая неизвестность… и снова под колеса ложатся километры, и снова вокруг обломки цивилизации и победа природы. Фотоаппарат выхватывает из потока времени отдельные незабываемые мгновения, километры отснятой видеопленки сшивают эти мгновения в короткие эпизоды, маленькие буквы соединяют это все в одно большое и значительное событие в жизни. И имя ему - экспедиция.
Вот уже второй раз за этот год наш путь на север проходит по правому берегу Вычегды – могучей, коварной и изменчивой русской реки, основному притоку Двины. Вычегда – вторая в России река по частоте смены своего русла. Неглубокий фарватер, песчаные берега и стремительное во время паводка течение. Подтверждая мои слова, можете посмотреть на реку в районе г. Яренска. Одноименная пристань находится от города на расстоянии уже около 5 километров, но корабли, даже если бы навигация по Вычегде и существовала, никогда к этой пристани не причалят. Русло тридцать лет назад изменилось и теперь Вычегда протекает в 10 километрах от пристани. Во все времена путь по Вычегде был самым коротким и относительно доступным путем на Урал из центральной России. В начале этого пути, в месте слияния двух рек, широко раскинулся промышленный городок и Айкино.
И путь этот во всех деталях совпадает с дорогой, которую вынуждены были проходить кто пешком, а кто на баржах, спецпереселенцы. Этот трагический эпизод нашей истории, под названием раскулачивание, был как-то незаметно вычеркнут из сознания наших граждан, и лишь в конце 80-ых КГБ рассекретила архивы по массовым высылкам крестьян на северные территории. Факты бесспорно шокирующие.
В конце 20-х годов страна стояла в начале нелегкого пути массовой индустрилизации. Для этого нужны были колосальные средства. Огромные неосвоенные и незаселенные лесные массивы по среднему течению Вычегды и ее притоков Ленки и Яренги - вот источник столь необходимой для страны валюты. Дело за малым – человеческие ресурсы. 30 января 1930 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло печально известное постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». И потекли на север нескончаемые потоки крепких крестьянских семей. На встречу неизвестному, навстречу своей гибели, своей судьбе.
По тому печально известному постановлению «кулаки» были разделены на три категории: 1-я - контрреволюционный актив: кулаки, активно противодействующие организации колхозов, бегущие с постоянного места жительства и переходящие на нелегальное положение; 2-я - наиболее богатые местные кулацкие авторитеты, являющиеся оплотом антисоветского актива; 3-я - остальные кулаки. На практике выселению с конфискацией имущества подвергались не только кулаки, но и так называемые подкулачники, т.е. середняки, бедняки и даже батраки, уличенные в прокулацких и антиколхозных действиях. Главы кулацких семей первой категории арестовывались, и дела об их действиях передавались на рассмотрение «троек» в составе представителей ОГПУ, обкомов (крайкомов) ВКП (б) и прокуратуры. Кулаки, отнесенные к третьей категории, как правило, переселялись внутри области или края, т.е. не направлялись на спецпоселение. Раскулаченные крестьяне второй категории, а также семьи кулаков первой категории выселялись в отдаленные районы страны на спецпоселение, или трудпоселение (иначе это называлось «кулацкой ссылкой» или «трудссылкой»).
Переселение осуществлялось в несколько этапов, сначала были решения многочисленных троек и военных Комисаров – кого признавать кулаком, а кого нет. В короткий срок всю семью подлежащую переселению с малыми детьми и дряхлыми стариками грузили в товарные вагоны и по железной дороге с минимумом личных вещей отправляли в пересыльные пункты. Одним из таких пунктов и был Котлас. Очень удобное расположение в устье реки позволяло, по замыслу вершителей судеб, осуществлять прием пересыльных во временных бараках и постепенное, отдельными этапами, перемещение вглубь тайги вдоль Вычегды и вниз по Двине. Но никто не удосужился создать мало-мальски пригодные условия для проживания людей. Когда в Котлас пришли первые эшелоны с семьями раскулаченных, в городе было всего несколько помещений барачного типа с дырявыми стенами, крышами и двухэтажными нарами. Макариха – это слово навсегда осталось в памяти нескольких сот тысяч ни в чем не повинных людей, которых насильно оторвали от собственного хозяйства и отправили в холодную, неприветливую тайгу строить светлое будущее. Макариха – целый район бараков, где «временно» жили спецпереселенцы в ожидании этапа к месту поселения.
Отсутствие минимальных бытовых удобств, медицинского обслуживания и колоссальная скученность «многие часами ждали места на нарах, что бы пару часов вздремнуть» - это лишь малая толика в череде кошмарных фактов. Фактов насилия над человеческой сущностью, насилия над личностью. Огромное количество людей умирало еще в этих бараках. Хоронить по христианским законам их никто не собирался. «…Выкапывали большую яму и складывали трупы рядами, ряд положат, насыпят слой еловых веток, еще ряд и так яму и не закапывали пока не заполнится до краев…». Такие братские могилы были идентифицированы в дальних углах Котлаского кладбища в 90-ых годах и спустя 60 лет на заросших холмах были поставлены молчаливые кресты.
Но даже, если переселенцам удавалось выжить в Макарихе, смерть в рассрочку для них еще не заканчивалась. Впереди был длинный этап в Яренск. Именно по этой всхолмленной дорожке вдоль красивого берега широкой Вычегды и шли измученные голодом и холодом обычные люди, обычные крестьяне. Шли 130 километров по снегу, в мороз, многие без нормальной одежды и обуви, уж не говоря о нормальном питании. Большая часть людей нашла последний приют в этой мерзлой земле. О судьбе самых первых этапов весны 1930 года написана шокирующая своими фактами статья .
…Показания обвиняемого конвоира Жаравин (приговорен к расстрелу), - «В качестве начальника этапа первый раз я ходил в Яренск в двадцатых числах марта, -- принял людей я от Зазубрина без всякой проверки и документов. Ни продовольствия, ни документов мне не дали, а просто сказали, чтоб я партию ссыльных в количестве 1400 человек доставил в Сольвычегодск. Распоряжение это я получил вечером. Уже в темноте этап двинулся. Мороз стоял небольшой, но отставших и погибших было сравнительно много. Только мне удалось обнаружить по дороге на Сольвычегодск не менее 30-35 трупов. Этап почти исключительно состоял из стариков и старух, были среди них и безногие, шедшие на костылях. Сколько действительно погибло на расстоянии этих 18 километров, мне неизвестно, так как, повторяю, я не считал в Котласе, не пересчитывал и по прибытию в Сольвычегодск. В Сольвычегодске по распоряжению Котельникова я был назначен начальником конвоя по этапированию этой партии дальше, в Яренск. Мне выслали документы, хлеб и деньги. В Яренске я сдал начальнику районного управления милиции списки, личные дела ссыльных и 318 человек. По всему судя, из недошедших тысячи человек добрая половина погибла. По крайней мере, я глубоко убежден в этом: по пути от Котласа до Яренска я видел не менее двухсот трупов»
Свидетельства о втором этапе на барже: - «Бесчинствам конвой почти не препятствовал, так как с вожаками рецидивистов был тесно связан: освобождал их за взятки на свободу, продавал им по спекулятивным ценам хлеб этапируемых. В распоряжении следствия имеются многочисленные показания свидетелей, подтверждающие преступления как рецидивистов, так и конвоиров»
И уж совсем кошмарное: - «Рано утром я видел, как милиционер Чесноков вывел из баржи на берег одну административно высланную женщину, с которой ушел неизвестно куда. Примерно через час Чесноков вернулся на баржу, но уже без женщины.»….. «В пути между Котласом и Яренском во время остановки этапа на острове, якобы при попытке к бегству, Чесноков застрелил неизвестного ссыльного, труп которого по распоряжению Жаравина он сбросил в воду. Оставшиеся от убитого две пары сапог Чесноков продал»
Если вдуматься над этими словами … «Установить, хотя бы приблизительно, количество умерших в пути их обоих этапов не представляется возможным. Из прибывших в Котлас 2680 человек до Яренска дошло 880 и из направленных далее из Яренска до Усть-Выми 724 человек к месту назначения прибыли примерно 400. Такие вот итоги мартовских этапов.» … значит из 100 человек выжили только пятнадцать, а всего погибли больше двух тысяч человек. И это только один короткий эпизод. Всего лишь два этапа из первой волны. А были ведь еще массовые переселения 37 и 43 года. А сколько трудолюбивых крестьян, у которых были свои крепкие хозяйства, умерли в местах поселений. Ведь там, куда они этапировались, не было ничего. Если мне память не изменяет, то на Титанике погибли 1500 человек. Три фильма, бесчисленные Оскары и статьи… А тут две с лишним тысячи умерли не от случайной льдины, а были фактически убиты?!!
Вот скрывается за лесом многокупольный Сольвычегодск, и начинаются красивейшие пейзажи зимнего леса. Где-то здесь мы вынимали из кювета совсем пьяненького мужичка на пятерке. Перед красивой деревушкой Поздышево, на высоком берегу Вычегды, два 90-то градусных поворота, сначала правый, а потом левый. В январе я шел за Gek Finn`ом и без приключений. Сейчас же чуть не улетел в кювет. Сразу за деревушкой бетонный мост через Нюбу. Жду, пока мои товарищи отснимут мегабайты красивых видов, осматриваю старый деревянный мост. Монументальное было сооружение. Дорожка весьма сносного качества. Иногда даже проглядывает покрытие (непонятно, то ли это асфальт, то ли плотная грунтовка).
Плавными поворотами проходим многочисленные деревушки. Не скажу, что заброшенные. Нет. Жизнь идет, своим чередом. Где-то топят печку. Где-то стоят машины. Все время справа мелькает Вычегда. Деревушки Большая и Малая Пицца – а ведь не мешало бы и пообедать. Но нет, пиццу почему-то никто не продает. Сразу за ней, старая дорога уходит правее по деревням, а мы едем прямо по отмеченному в Озике лесу. Объезжаем стороной Харитоново, и через пару километров, после пересечения речушки Варзакса, дорога внезапно кончается. Вперед уходит просека и еще не засыпанная щебенкой, но уже четко читаемая насыпь для новой дороги. В январе здесь стоял кирпич, и была будка строителей – сейчас нет ничего.
Вот с этого момента дорога кончается и идет по старому тракту. Изредка выходя на новую строящуюся дорогу. Очень живописный и очень тяжелый по лету участок. Крутые спуски и подъемы, ручьи. Потянулись многочисленные заброшенные деревушки. В один из домов (61.30,116 47.45,546) не отказали себе в любопытстве и заглянули. Обрывки одежды, окна без стекол, но с трепещущимися на ветру остатками занавесок. Сарай с остатками утвари. Тяжелые впечатления. После Горки кошмарной глубины ущелье Чакулки. Как тут летом, да в непогоду??!!! Наверное, и Горку так назвали из-за этих крутых спусков и подъемов. Заехали и к развалинам храма в Чакуле (61.30,473 47.48,228). От крыльца – изумительной красоты вид на Вычегду. По пути к машине в сугробе – три флакона туалетной воды и залакировать - баночка пивка. :-) Особенности русской глубинки. Здесь деревушки сменяют одна другую, километров, наверное, десять едем по «улице разбитых деревень».
Последняя – Германовка, и тракт входит в густой вековой лес. Чумовая дорога. Головой крутишь на все 180. Первый раз мы здесь ехали затемно и то впечатления были незабываемы. Пересекаем несколько ручейков в довольно крутых оврагах. Вода в них почему-то не замерзает, и мы форсируем небольшие лужицы, не спеша, осознавая внедорожный потенциал джипов. Спускаемся к речушке Чаинка. Я еду первым. В русле стоит видавший виды белый «Буран» с прицепом. Краснощекий мужчина наливает в бидоны воду. «Спроси у него, можно-ли его сфотографировать?!» - просыпается рация. Вообще, чем дальше от мегаполисов, тем теплее и отзывчивей люди. «Конечно, можно. Я сейчас поеду на Буране. А Вы меня на камеру. Так лучше будет! А знаете, что в этом ручье кристально чистая вода? Поэтому и называется она Чаинка. Отсюда к столу самих Строгановых в Сольвычегодск воду для чая возили. Вот и я с вырубки для бригады за водой заехал»
Угромыхал Буран, увозя 200 литров чайной воды. Уехал и Алексей с Андреем. Я же немного притормозил, что бы заложить здесь контейнер. Звенящая тишина. Огромные мохнатые ели. Полуметровые сугробы. Красиво и немного страшно. И Вы, когда будете проезжать по этой дороге, вспомните о трагической судьбе двух этапов, и оцените титанические испытания, которые выпали на долю этих людей. Вспомните и тех, кто навсегда остался в этих лесах. Все, что мы можем для них сделать – это НЕ ЗАБЫВАТЬ. Может быть свой «Титаник» еще будет здесь?!!
Въезжаем в Литвино. Помнится мне, здесь начинается хорошая дорога. Да.. Вот и она. Почему-то стоит указатель налево на Котлас. Куда девается эта дорога не понятно. Дальше в основном дорожка идет прямо по старому тракту, кое-где его спрямляя. Объезжаем стороной Сойгу, справа где-то должна быть церквушка. Через 30 километров направо уходит дорога на переправу на Урдому. Очень много нежилых деревень. Замечаю общую тенденцию. Начинается деревня - только фундаменты, потом покосившиеся домики, потом домики более крепкие, но нежилые, и в середке - пару обжитых, а потом все в обратном порядке.
С правой стороны, за лесом притаилась деревушка Козьмино (61.55,375 48.22,145). Дорога делает плавный левый поворот и вперед на десяток километров открывается великолепная перспектива. Эх! Если бы не начинающиеся сумерки, да хорошая оптика. Бросаю взгляд на Озик, и взгляд вдруг цепляется за маленький крестик на безымянном острове. Урочище Заборье и нежилое Заозерье. И, о чудо, она есть. Есть на самом деле. Робкий силуэт на фоне темной полоски леса. Очень хочется посетить это место летом.
Дальше дорога ничем не примечательна. Отличный асфальт до самого Айкино. Может быть, сказывалась уже усталость, но, скорее всего, начинающаяся ночь. Единственное, что бросилось в глаза это пересечение нефтегазопровода Сияние Севера с Вычегдой. Здоровенная полоса отчуждения и широченная вырубка по обе стороны реки. Многочисленные деревни с труднопроизносимыми названиями в республике Коми.
Что еще можно порекомендовать для путешественников? Яренск – АЗС и гостиница (которая почему-то 2 января совсем не работала, а сейчас не проверяли), каменная отреставрированная церковь и монументы погибшим переселенцам на местном кладбище. Развалины бывших спецпоселков (закрыты в 60-ых годах): Пантый 62.28,045 48.52,972, Уктым 62.37,913 48.53,787, Ягвель 62.32,945 49.24,596. Хотя из-за отсутствия дорог это скорее всего не выполнимо. АЗС в Жешарте за вторым переездом слева., в Айкино в конце поселка (не проверено), в Микуни (не доезжая до города справа). Отличный асфальт ведет из Айкино до развилки на Кослан и Микунь. С развилки до Микуни 7 километров асфальт, а вот по направлению на Кослан асфальт кончается через 30 километров и начинается еще не отсыпанная просека, которая переходит в настоящий зимник. Но по разговорам встреченных водителей и летом она проезжабельна. Из Айкино 20 километров до моста через Вычегду. А там уже асфальт федеральной трассы Сыктывкар – Ухта. На этом же перекрестке в Вогваздино и кемпинг.
