1 км от трассы Москва-Минск. Небольшая прогулка по лесу. Немецкий пулеметный ДОТ времен ВОВ.
Дневник немецкого ефрейтора, позже унтер-офицера Ойгена Зайбольда (Дневник настоящий с небольшими изменениями)
12 сентября 1941г. Я начинаю свой третий по счету военный дневник. В моем последнем дневнике я описал многие места, через которые прошел. Берлин, Ренн, Париж, Орлеан, Брюн, Женевское озеро, Вену, Бреславль, Варшаву, Люблин я описал в беглых заметках. Такими же небольшими штрихами я обрисовал поход в Россию. Мое желание - продолжать в этой тонкой тетради свое путешествие по географической карте.
14 октября 1941г. Мы выезжаем через Вязьму на север, на шоссе Минск - Москва. Город переполнен войсками. Шоссе 10-15 м ширины представляет собой землю, булыжник или асфальт. В Царево-Займище - привал в крестьянском доме, в котором висит портрет Пушкина. Наша хозяйка - старая вдова. В первую очередь она срывает со стены портрет Сталина (она, конечно, опасается за свою жизнь). Мы замечательно провели две ночи. В то время как на улице бушует метель, мы спокойно спим в тепле. Утром выступление.
21 октября 1941г. Мы в Можайске, на огневой позиции. Убиты унтер-офицер Гиттер и адъютант полка. Африканская дивизия проезжает на машинах, окрашенных под цвет песка. Это либо плохой признак, либо признак того, что мы все же преодолеем оставшиеся до Кремля 100 км. Смена позиций. Стоим в городе, так как на дорогах пробка. Вечером заняли огневую позицию у Пушкино. Часть танков стреляет, часть - охраняет, другие же налетели на минное поле и вышли из строя. Ночь провели под открытым небом.
23 декабря 1941г. Нас, артиллеристов, послали в качестве пехоты на подкрепление дивизии СС "Райх". Обороняем Рузу. Были в Добвицкой, переехали в Иваново, которое бешено обстреливается противником. Фюрер взял на себя командование центральной армейской группировкой. Тобрук делает успешные вылазки. Геббельс попрошайничает: "Дайте зимние вещи". Но настроение наше все же сносное. Сойдет! Рождественский праздник встретим в доте! Никогда не забуду.
25 декабря 1941г. Наконец имею возможность написать. Незабываемое Рождество 1941 г. уже позади. Сочельник застал нас в доте, у костра: сыро, холодно, сидим скрючившись, кушать нечего. Нет ни хлеба, ни напитков, ни света, а есть только сознание того, что будет наступать русский. Лейтенант Гойдель убит. Только принесенный мне милый пакетик "Неизвестному от неизвестной девушки" озаряет наши мрачные лица. Даю каждому по одной папиросе. Хороший запах одурманивает нас. Мы мурлычем старые песни "о мире на земле", который еще так далек.
26 декабря 1941г. Я командую строительными работами, строим доты. Днем пробуем уснуть сидя. Ночью - патрулирование, проверка и пр. Ветер метет в потрескавшееся лицо острые как бритва снежные кристаллы. Ужасная зубная боль. В деревне ломаем сараи для постройки блиндажей. По глубокому снегу (достигает выше колен) тащим балки на расстояние 500 м в лес. Ночь коротаем под артиллерийским и минометным огнем противника. Некоторые из моих ребят просто свалились в снег. Они, так же как и я, давно по-настоящему не спали ни одной минуты. Так проходит день за днем. Продолжаем строить доты. Мой левый глаз распух, но прекращать работу нельзя. Ее нужно закончить.
6 января 1942 г. Снова пробую записать сразу за несколько дней. Новый год прошел спокойно. Получили плитку шоколада. Ночью, в 11 часов, русские открыли стрельбу, в 12 часов - мы. Какая-то бессмыслица. Так мы вступили в новый год, совершенно не выпив ни капли шнапса. Памятное событие! Дни проходят однообразно. Сидим в дотах, спим, высылаем разведдозоры. Рабочие команды получили хорошую пищу. Многие приписывают это личным заботам со стороны Адольфа. Я этому не верю. По-моему, просто подвоз стал лучше работать. Русские наступают каждый день безудержно, храбро. При этом они показывают, как они мало обучены. Они открыто передвигаются и удивляются, что являются жертвой наших пулеметов. Целыми днями они ведут по нам артиллерийский и минометный огонь. На нашей стороне потерь нет. Атаки русских проводятся без всякой системы и редко подготовлены.
14 января 1942 г. Я указываю четырем минометам на важнейшие цели, находящиеся в предполье. У всех на устах опять разные девизы. Сам командир бригады, рыцарь, энергичный человек, предсказывает нам, что через несколько недель такой отвратительной жизни наступит конец.
16 января 1942 г. Удивительно. Человек может привыкнуть ко всему. Меня очень тронула смерть одного лейтенанта. Еще недавно он говорил о прекрасном будущем. Пришла почта. Какая радость! Есть надежда на будущее, это очень, очень важно.
20 января 1942 г. Пишу последний раз. Нам предстоит поход назад, как "настоящей" пехоте с разведдозорами и арьергардами. Деревня сожжена. У меня ужасные зубные боли. Прошедшие дни были такими тяжелыми! Мой новый друг, пулеметчик Ганс Шнауцер, сломлен. Он уверяет, что никогда больше не увидит свою жену Тильду.
21 января 1942 г. Ганс,собирается закопать свои сбережения. Говорит, знает хорошее место и уверяет меня сделать тоже самое. Дурак! Мне его искренне жаль. Хочет, чтобы я, если буду жив, рассказал Тильде про это место.
