Санктъ-Петербургъ, начало XX века
Тихо шурша опавшей листвой, вдоль набережной шла пара. На фоне яркого голубого неба жёлтые полупрозрачные листья на деревьях казались неестественными.
Дама мягко, почти не касаясь, придерживалась за подставленный локоть кавалера. Молодой человек с воодушевлением рассказывал ей разные истории, а девушка, умело вставляя вопросы и восклицания, управляла разговором. Они наслаждались тёплым днём и обществом друг друга.
– … Так мой дед смог отличиться перед самим Его Императорским Величеством, за что и получил титул с землями.
– Уверена, если бы Ваш дедушка дожил бы до сего дня, то непременно восхитился техническими новинками, что теперь используют в его хозяйстве.
– Сомневаюсь. Он был солдатом до мозга костей. Коня использовал только для езды, а не для пашни.
Тут набережная сделала плавный поворот.
– Посмотрите, какой чудесный ажурный забор, а за ним такой милый особнячок. Башенка придаёт ему вид, напоминающий французский шато. Вы не находите?
– Да, примечательная постройка. Архитектор явно не обделён талантом. А хотите расскажу про бывшего хозяина этого дворца?
– Я вся в внимании.
– Для интриги пока не буду называть его имени.
– Хорошо.
– Начну с ранних годов. Кажется, с молодости он уже был направлен на военную службу. И если на первых порах начальство отмечало его усердие и достойное поведение в сложных ситуациях, то с возрастом он стал понимать: зачем стараться, когда человеку его происхождения «развязаны руки». Именно так можно объяснить при полном отсутствии интереса к службе достигнутый этим денди высокий пост.
– Ваш критический взгляд интригует.
– Дальше – больше. Посещение других стран и увеселения – вот, что истинно его интересовало. Будучи большим любителем путешествий, он побывал во многих точках мира. Однажды поучаствовал в охоте на зверя, ныне почти истреблённого. Иронично, что руководил сим мероприятием известный охотник с прозвищем, взятым от этого бедного животного.
– Какая жестокость. Никогда не понимала бессмысленного убийства животных ради собственного удовлетворения.
Мужчина на это только слегка пожал плечами («причуды богатых, что с них взять»):
– Не удивительно, что такой легкомысленный, светский с головы до ног человек оказался виноват в позорном поражении. Но за это ему абсолютно ничего не было. Он легко признал свою вину и мирно ушёл в отставку. Тем более, что служба его совсем не интересовала. А какое прозвище дал ему служивый люд… Но я не осмелюсь произнести это в Вашем присутствии. Любопытно, что именно он являлся последним…
Тут кавалер заметил, что его дама «не с ним». Всё её внимание отдано маленькому кленовому листику, что та держала в руке.
– Хотя все эти звания и должности Вам явно не интересны.
– Лучше поведайте что-нибудь более волнующее.
– О, я знаю, что Вас заинтересует. La vie amoureuse – дела любовные.
Увидев поощрительную улыбку, он продолжил:
– Когда наш герой был ещё молод и невинен, произошло то, что сильно повлияло на него в дальнейшем. А именно – он влюбился. Чем его покорила дочь литератора? Не известно.
– «Любовь не знает никаких „почему”». Так ещё в XIII веке говорил Мейстер Экхарт, — с полуулыбкой произнесла девушка.
– Неожиданно его высокое происхождение обернулось дурной стороной. Было бегство за границу, венчание, но вскоре при полном безденежье им пришлось вернуться домой. Вполне естественно, мезальянс не был признан. Влюблённых разлучили. И хоть в скором времени появилось дитя – плод чистой любви, им не разрешили быть вместе. А он больше так никогда и не женился.
– Печально такое слышать.
– Зато дальнейшая его жизнь была полной амурных похождений. Он стал слыть бонвиваном, любимцем женщин. Наиболее скандальную известность приобрела связь с одной замужней дамой, чей именитый муж, кажется, вовсе не высказывал неудовольствия. Их втроём довольно часто можно было увидеть на общественных мероприятиях в России или на лучших курортах Европы.
– Как безнравственно! – делано возмутилась девушка.
Не торопясь вышагивая по жёлтому ковру из листьев, они добрались до конца красивого чугунного забора.
– Думаю, Вы уже поняли, кто хозяин этого дворца. Или хотите, чтобы назвал его имя?
– Есть предположение, – задумчиво ответила она.
_______________________________
Санкт-Петербург, наши дни
По тротуару небольшой, но шумной улицы шли трое молодых людей.
– Ну что, к метро?
– Неохота. Заглянем во двор?
– Зачем?
– А у меня принцип такой: видишь открытую парадную – зайди, видишь открытую арку – загляни во двор. Это же Питер! Никогда не знаешь, что скрывается за фасадом.
– Но это же даже не дореволюционный дом. Чего там может быть интересного? Хотя арка прорезана в соседнем доходном. Ладно. Может, там чёрная лестница будет открыта. Давно хотел посмотреть на витражи внутри.
Двор оказался не очень большим, но при этом даже детский садик смог уместиться. А рядом с площадкой пошарпанное сооружение и что-то серое у входа.
– Смотрите, статуя.
– Что за вандалы могли с ней такое сотворить?
– Какие складки, линии тела... Даже в таком виде чувствуется рука мастера. Эй, да это же мрамор!
– Иди ты!
– Да, под слоем грязи похоже каррарский мрамор.
Пару минут юные краеведы рассматривали статую.
– Вот бы узнать про неё побольше.
– Так давайте спросим. Свет в окне горит, дверь открыта.
– Тогда мы делегируем тебя. И без новостей не возвращайся.
Минут через пятнадцать их друг вышел. И по горящим глазам стало ясно, новости есть.
– Вы не поверите. Эта статуя мало того, что дореволюционная. Так она из дворца. Со слов хозяина как-то раз его отец в пятидесятые годы случайно увидел огромную кучу мусора возле одного из брошенных дворцов. И в этой помойке лежали обломки скульптур. А он, будучи мастером-каменщиком, не смог пройти мимо. Приметил одну из них наиболее сохранившуюся. Ночью же с другом погрузили её на машину и увезли. С тех пор она стоит возле их семейной мастерской.
– Ух, ты! Надо всем рассказать.
– Только не пости место. Иначе набегут любопытные, местные жители нам спасибо не скажут, да и статую жалко.
– Согласен.
