В середине 50-х годов в простой советской семье в Самаре, тогдашнем Куйбышеве, случилось чудо, рассказы о котором быстро разлетелись по российским городам, временно носящим не менее странные названия, чем Куйбышев.
Эта история случилась Рождественским постом зимой накануне нового 1956 года в одном из небольших деревянных домов на Чкаловской улице. Молоденькая работница трубочного завода Зоя справляла новогоднюю вечеринку в кругу своих друзей. Запаздывал ее жених по имени Николай, но его не стали ждать. Молодежь веселилась. Было вино, танцы. Танцевали, разбившись по парам, а жениха Зои все не было.
Девушка сначала грустно сидела в уголке, а потом вдруг кинулась к божнице и сняла с нее старинный образ святого Николая Чудотворца. «Мой не пришел, буду с ним вот танцевать», — хохоча, воскликнула Зоя.
Все бросились отговаривать ее: что это, мол, грех. На что девушка сказала: «Если Бог есть, пусть меня накажет», — и кинулась вкруговую, держа Николая Угодника как кавалера. Прошла два круга и, к ужасу собравшихся, окаменела с иконой в руках. Веселье обратилось в ужас. Все в страхе выбежали из комнаты. Одна Зоя осталась стоять с иконой святителя, прижав ее к груди, — окаменевшая, холодная, как мрамор.
Никакие усилия прибывших врачей не могли привести ее в себя. Настоятель Софийской церкви в Самаре священник Виталий Калашников рассказывает, что тетка его матери - Анна Павловна Калашникова - в 1956 году работала в Куйбышеве врачом "скорой помощи", и именно она пыталась сделать Зое укол, но игла гнулась и не входила в тело.
Хотели взять девушку в больницу для наблюдения, но не могли сдвинуть ее с места: ее ноги были как бы прикованы к полу. Но сердце билось — Зоя жила. С этого времени она не могла ни пить, ни есть.
Сотни людей со всей Самары и соседних деревень стали приходить к дому на улице Чкалова. Но скоро по распоряжению властей помещение было закрыто для посетителей. В нем дежурили посменно два милиционера, а около дома было выставлено оцепление конной милиции.
В фильме «Стояние Зои», показанном недавно на самарском телеканале «Терра», старенькая пенсионерка Анна Федотова рассказывает, как она шла за милиционером, дежурившим в том доме. И на ее неотступный вопрос: «Стоит ли кто? А если не стоит, тогда почему не пускают и окна забиты?» - он снял фуражку, под которой были седые волосы: «Видите, а мне только 28 лет!»
О всем случившемся известили Патриарха и просили его помолиться о помиловании Зои. Патриарх ответил: «Кто наказал, Тот и помилует».
Когда толпа паломников стала насчитывать ежедневно тысячу человек, уполномоченный по делам религии Алексеев позвонил Епископу Самарскому Иерониму и настоятельно попросил объявить с церковного амвона верующим, что никакой окаменевшей девушки нет, чтобы верующие разошлись. Как рассказывает бывший секретарь епархиального управления Андрей Савин, Владыка Иероним ответил так: «Хорошо, я объявлю, только разрешите, я сам туда схожу, посмотрю». Через два дня позвонили - с тем, что не надо объявлять и не надо ходить.
Через несколько дней в Куйбышеве была собрана XIII областная партийная конференция. Первый секретарь обкома КПСС товарищ Ефремов получил около 20 записок от делегатов с просьбой подтвердить или опровергнуть слухи о Зое каменной.
«Да, произошло такое чудо – позорное для нас, коммунистов, руководителей парторганов...», – ответил Ефремов и стал ругать милицию, которая вместо того, чтобы по-тихому все искоренить, пустила в ход конные наряды.
В тот 1956 год в области на Страстную неделю перед Пасхой не было слышно обычных песен, замолчали гармошки, люди потянулись на исповедь. В колхозе «Победа» перед Пасхой был сорван показ кинофильма. Никто на него просто не пришел.
Если в 1954 году в Куйбышеве было прочитано 832 атеистических лекции, то за первый квартал 1956 года их начитали более 2000. Но пока лекторы мотались по заводским и сельским клубам, народ валом валил в сохранившиеся храмы.
Сведения, естественно, дошли до Москвы, скандал разгорался страшный. Требовалась по-настоящему крупная провокация, чтобы сорвать, как тогда выражались, «происки поповщины». С поисками кандидата в жертвы помогло следующее обстоятельство.
В самом начале истории с Зоей, священники, приглашенные матерью, пытались взять из окаменевших рук Зои икону святителя Николая. Надеялись, что возвращение образа в красный угол сможет вернуть девушке жизнь. Но они не могли этого сделать.
В праздник Рождества Христова приехал иеромонах Серафим (Полоз), отслужил водосвятный молебен и освятил всю комнату. После этого он сумел взять икону из рук Зои и возвратил его на прежнее место. Он сказал: «Теперь надо ждать знамения в Великий день (то есть на Пасху)! Если же оно не последует, недалек конец мира». С этого и начались мучения батюшки.
Так как имя отца Серафима (Полоза) стало широко известно верующим, по нему и решили ударить. Посадить за веру означало сделать из него мученика. Требовалось иное решение. Чтобы изгладить память о чуде с Зоей, его обвинили в мужеложстве... Это была самая изощренная форма преследования. Человек не просто устранялся, само имя его и все, что стояло за ним, смешивалось с грязью. Прием этот был настолько мерзок, что КГБ применяло его лишь в исключительных случаях, когда ставки были слишком высоки.
Найти клеветников-свидетелей было несложно. Этот порок – гомосексуализм – был в СССР уголовно наказуем, поэтому люди, подверженные этому, были на крючке у спецслужб и являлись первыми кандидатами в стукачи.
Вскоре после стояния Зои над отцом Серафимом состоялся суд. Русская Церковь, Патриарх Алексий (Симанский) предельно четко выразили свое презрение к клевете на отца Серафима (Полоза), поставив его, после отбытия срока заключения, на единственный тогда приход в Коми в г. Сыктывкар. Батюшку здесь не просто уважали, а любили, плакали и радовались вместе с ним перед алтарем. Он умел так молиться, что никто не оставался рядом с ним холоден или равнодушен. Господь отер доброе лицо батюшки от плевков богоборцев.
Возвращаясь к стоянию Зои, нельзя не сказать о том, что перед праздником Благовещения (в тот год оно было в субботу третьей недели Великого поста) приходил благообразный старец и просил допустить его к Зое. Но дежурные милиционеры отказали ему. Лишь в третий раз, в самый день Благовещения дежурные пропустили его. Охрана слышала, как он ласково сказал Зое: «Ну, что, устала стоять?» Прошло некоторое время, и когда дежурные милиционеры хотели выпустить старца, его там не оказалось. Все были убеждены, что это был сам святитель Николай.
Зоя простояла 4 месяца (128 дней), до самой Пасхи, которая в том году была 6 мая по новому стилю. В ночь на Светлое Христово Воскресение Зоя стала особенно громко взывать: «Молитесь! Страшно, земля горит! Молитесь! Весь мир в грехах гибнет!»
С этого времени она вдруг ожила. Ее уложили в постель, но она продолжала взывать и просить всех молиться о мире, гибнущем во грехах, о земле, горящей в беззакониях. На вопрос, кто же ее кормил в течение 128 дней, она ответила, что ее кормили голуби.
Все случившееся настолько поразило живущих в городе Куйбышеве и его окрестностях, что множество людей, видя чудеса, слыша крики и просьбы молиться за людей, гибнущих во грехах, обратились к вере. Спешили в церковь с покаянием. Некрещеные крестились. Не носившие креста стали его носить. Обращение было так велико, что в церквах недоставало крестов для просящих. Со страхом и слезами молился народ о прощении грехов, повторяя слова Зои: «Страшно, земля горит, в грехах погибаем. Молитесь! Люди в беззакониях гибнут».
Советская печать не смогла умолчать об этом происшествии: отвечая на письма в редакцию, некий ученый подтвердил, что, действительно, событие с Зоей не выдумка, однако представляет собой случай столбняка, еще не известный науке.
Однако этот ученый умолчал о том, что, во-первых, при столбняке не бывает такой каменной жесткости и врачи всегда могут сделать укол больному; а во-вторых, при столбняке можно переносить больного с места на место и он лежит, а ведь Зоя стояла, и стояла столько, сколько не по силам простоять даже и здоровому человеку, и притом ее не могли сдвинуть с места; и, в-третьих, столбняк сам по себе не обращает человека к Богу и не дает откровений свыше, а при Зое не только тысячи человек обратились к вере в Бога, но и веру свою явили делами: крестились и стали жить по-христиански. Ясно, что не столбняк был тому причиной, а действие Самого Бога, Который чудесами утверждает веру, дабы избавить людей от грехов и от наказания за грехи.
Архивные материалы о "стоянии Зои", хранившиеся под грифом "секретно", утрачены во время недавнего разрушительного и жуткого пожара в здании самарского МВД. Сейчас в Самарской епархии создана специальная комиссия, призванная собрать материальные свидетельства чуда «стояния Зои» и увековечить память об этом событии.
По словам секретаря Самарского епархиального управления протоиерея Виктора Ушатова, комиссии поручено установить дальнейший жизненный путь Зои. Существуют две версии её судьбы: согласно первой, девушку поместили в психиатрическую больницу, а по второй, она умерла вскоре после того, как отошла от окаменения. Также исследователям поставлена задача найти икону свт. Николая Чудотворца, которую Зоя держала в руках. По результатам расследования будет издана книга.
Пока же под угрозой исчезновения находится главное свидетельство чуда стояния Зои – это дом на ул. Чкалова 84, где следы её пребывания хранит пол. Половицы вокруг девушки пытались вырубить топором, чтобы сдвинуть её с места. Администрация города выделила земельный участок строительной компании под застройку. Самарская епархия просит передать участок Церкви или вернуть в муниципальную собственность, чтобы в дальнейшем там можно было возвести часовню или устроить в доме музей.
По материалам телепередач «Лицом к храму». Использован материал с сайта http://www.didaskal.ru/deloN9105
