Тужи [TR/32477]

 «Тужи́ (тужа)» в переводе с бурятского означает «бор, густой лес». Тужи – это невероятно живописная долина полноводной реки Хилок, к которой стремится множество маленьких чистых горных речек. Здесь багульник, чабрец, утопающие в разнотравье луга, сосны. Здесь безбрежная тайга и необъятное небо... Даже железная дорога и пауты тут какие-то особенные. И Укурик. Совсем небольшое, очень аккуратное село, чуть полностью не вымершее в 60-х годах и спасшееся чудом и унтами.

 В 1967 году в Укурике, в семье, которая принадлежала древнему уважаемому роду дарханов, родился мальчик. Шестой ребёнок в семье. Из этих семей всегда выходили лучшие ювелиры, мастера и художники. Только им дозволялось работать с огнём – священным символом избранности. Дарханы владели высшими знаниями, передававшимися из поколения в поколение. Считалось, что людям из этого знатного сословия подвластно многое. Но, многое дозволялось – многое и спрашивалось. На всех членах сословия лежала большая ответственность за мир, в котором они живут. С первых дней жизни ребёнок видел отцовские тхангки с удивительными персонажами и яркими красками. В дошкольном возрасте он общался с родными лишь на бурятском языке, впитывая исконный смысл слов этого глубокого и образного языка. Фантастическая природа и талант отца (кованные скульптуры, резьба по дереву, ковры) окружали мальчика и погружали его в полноценный, бескрайний и богатый мир, наполненный разнообразными животными, богами и прочими сверхъестественными существами. Эта картина мира осталась в его сознании навсегда. Из-за этого в школе-интернате ему было сложно. Здесь ему объявили, что большинство окружающих его существ – просто выдумки, которыми не стоит забивать голову. Так, после разноцветного детства, началась чёрная полоса в жизни подростка. Свободу мысли заменили: неукоснительный режим дня, строгие правила внутреннего распорядка, несправедливость, незаслуженные обиды. Привычный мир рухнул. Он тосковал по всему, что «оставил дома». Последовала длительная тяжёлая болезнь, повлёкшая четыре безрезультатных операции. Были перепробованы самые разные методы лечения, но улучшения не наступало. Подросток, мучаясь нестерпимыми болями, худел и практически не спал.
 Когда надежда на медицину растаяла, родители обратились за помощью к шаманке. Это решение далось им нелегко: они всю жизнь исповедовали буддизм, философия которого отрицает тенгерианство (шаманизм). Но сын почти умирал… Обряд был долгим, сложным. На следующий день их ребёнок впервые за долгие годы проспал до обеда. Когда он проснулся, солнечный свет заливал комнату. И у него ничего не болело!
 Это событие оставило след. Нет, он не перестал быть буддистом, но слова шаманки о том, что болезнь – плата за разрыв связей с природой – легли на благодатную почву. С тех пор подросток много размышлял о язычестве, его корнях, о силах природы…

 Не будь этой болезни, чудесного излечения, наверное, мы знали бы совсем другого Намдагай Бальжамын Дашанима, Даши́нима Бальжимаевича Намдако́ва, Даши́!

 Помните про дарханов? На всех членах этого высшего сословия лежит большая ответственность за мир, в котором они живут...

 – Я родом из маленькой бурятской деревни Укурик, потерявшейся в тайге в 140 километрах от Читы. Мы – эндемики. Наша земля очень сильная, у нас на каждой сопке сидят боги. Много талантливых людей на этой земле рождалось, рождается и, дай бог, будет рождаться. К сожалению, народ уезжает из деревни. Старики говорят: «Если дети уедут, они будут очень слабые, потому что оторваны от корней». А для бурят это очень важно. Чтобы наши потомки были сильными, они должны быть с крепкими корнями, а чтобы корни были крепкими – надо их подпитывать. У меня есть один инструмент – искусство. Я собрал всю деревню, предложил идею ленд-парка и меня поддержали. В итоге в двух километрах от деревни Укурик мы начали создавать ленд-арт парк «Тужи».
 Парк «Тужи» на родной земле Даши – такая же естественная часть пространства, как горы, «густой лес» или луга. Как впадающая в Хилок Зун-Нэмэтэй, течение которой поддерживается соратниками Даши. «Тужи» – это рабочие места для жителей малой родины Даши. Этот проект оказался шире, чем планировалось, и он спасает не только деревню…
 – «Тужи», для меня, – проект особенный. Я никогда такими вещами не занимался. Все проекты, которые я делал, у них всегда есть начало и финиш. Берём проект, делаем год или два и уезжаем. И проект дальше живёт без нас. Нет обязательств, что я должен всю жизнь этому посвятить. А здесь проект, который навсегда. А  как я могу это бросить? Это как ребёнок. Его надо на ноги поставить, воспитывать, кормить, одевать. Когда созреет, можно запустить в самостоятельную жизнь. Пока об этом речи нет. Этот проект невозможно остановить, – отметил Намдаков.