Практически на окраине Московской области расположилась деревня Калицино. Наверное, немногие знали до этого о ней. В этом тайнике я хотел бы познакомить Вас с этим небезынтересным населённым пунктом. Как оказалось, даже маленькая деревушка, затерявшаяся на картах, может удивить своими тайнами. Приготовьтесь ко встрече с заброшенной церковью XIX века, старинной купеческой лавкой начала XX века и с ещё одним любопытном объектом рядом с деревней.
Краткая история деревни.
Деревня находится на правом берегу реки Руссы, примерно в 9 км к северо-западу от районного центра - Лотошина. На карте Генерального межевания Старицкого уезда Тверской губернии XVIII века упоминается как деревня Калицино. По сведениям 1859 года - село Татьянковской волости Старицкого уезда (Калицынский приход) в 49 верстах от уездного города, на возвышенности, при реке Русце, с 45 дворами, 2 прудами, 14 колодцами и 376 жителями (176 мужчин, 200 женщин). В «Списке населённых мест» 1862 года - казённое село 2-го стана Старицкого уезда по Волоколамскому и Гжатскому трактам, при реке Рузце, с 434 жителями (210 мужчин, 224 женщины), 46 дворами, православной церковью и ярмаркой. В 1886 году - 64 двора и 425 жителей (189 мужчин, 236 женщин). В 1915 году насчитывалось 63 двора, а деревня относилась к Федосовской волости. С 1929 года - населённый пункт в составе Лотошинского района Московской области. До 1959 года и в 1960-1975 годах - центр Калицинского сельсовета. По состоянию на 2010 год численность населения деревни не превышает 127 человек.
1 мая 2020 года Калицино удостоилось почётного звания населённого пункта воинской доблести. Калицино не миновала страшная участь перенести ужасы Великой Отечественной войны. Деревня была сожжена дотла, а её жители зверски замучены и убиты. Предлагаю Вам ознакомиться со статьёй газеты «Комсомольская правда» от 17 марта 1942 г. Оригинал статьи в фотографиях тайника, а полный выпуск газеты доступен по ссылке в источниках.
Чёрные дни деревни Калицино
Вот что натворили гитлеровцы –
варвары и детоубийцы. Кровь наших
людей, наших ребят зовёт к мщению.
«В октябре 1941 года немецкие войска вторглись в Лотошинский район Московской области. Для советских граждан временно оккупированного района наступили чёрные дни. Немецко-фашистские мерзавцы в каждой деревне, в каждом населённом пункте грабили, насиловали, пытали, расстреливали.
В январе 1942 года вшивое воинство Гитлера было выбито из Лотошинского района. За три месяца фашисты полностью разгромили и уничтожили все промышленные предприятия района, все школы, больницы, избы-читальни. Злодеяния, совершённые немцами, не поддаются описанию. Фашисты заживо сожгли 13 семей колхозников, замучили и повесили 153 колхозниц и колхозников, расстреляли 507 человек. Среди расстрелянных много женщин и детей.
Почти всю территорию района немцы, выполняя приказ Гитлера, превратили в «зону пустыни». Из 5700 жилых домов фашисты уничтожили 4213. Полностью сожжён и уничтожен районный центр Лотошино. Из 146 населённых пунктов целыми остались только 20.
На этой странице мы печатаем материал о судьбе одной деревни, в которой оккупанты были ровно три месяца. Деревня Калицино – обыкновенный населённый пункт Лотошинского района. Злодеяния, совершённые немецкими солдатами и офицерами в этой деревне, они творили и во всех других населённых пунктах района.
***
Немцы вошли в деревню вечером. Посредине широкой дороги остановились тягачи с орудиями и минометами, повозки с ящиками и мешками. Солдаты топтались у повозок. На улицах не было ни одного местного жителя. Даже любопытные ребятишки, и те куда-то исчезли.
Потом на большом белом коне прискакал высокий рыжеусый офицер с забинтованной головой. Он что-то крикнул. Это был приказ…
Лавина солдат, разбившись по два-три человека, бросилась к домам. Кое-где двери оказались запертыми изнутри. Немцы прикладами разбивали их и с руганью врывались в хаты.
Фашисты, вламываясь в дома, кричали:
- Марш на улицу, марш!
Звери освобождали себе квартиры. Людей выгоняли на улицу полураздетыми. Солдаты не давали брать с собой ничего. Домашняя утварь, одежда, продукты с этого часа становились «собственностью германских вооруженных сил». И тот, кто делал попытку вынести с собой пальто или валенки, захватить хлеб или картошку, нещадно избивался.
Рыская по избам и сараям, фашисты выволакивали оттуда всё, что попадало под руку: мясо, хлеб, картошку, одежду и обувь. Ночь не остановила грабителей. С пылающими факелами они носились от постройки к постройке. Чтобы было светлее и удобнее заниматься разбоем, немцы подпалили несколько сараев. Огонь переметнулся на стога сена. Загорелись молотильные шатры, скотные дворы и несколько жилых домов.
Орава фашистов ворвалась в дом Киселевых. Последовал грубый приказ: «Марш на улицу, марш!» Хозяин дома Степан Егорович, указывая на сына и жену, сказал: «Куда мы пойдём? Холодно на дворе». Немецкий унтер-офицер повторил: «Я сказал: вон!» Вся семья – пятнадцатилетний Шура, его мать Екатерина Никитична и Степан Егорович стали просить оставить их на ночь в доме.
Тогда фашисты засмеялись. Кто-то из них мигом притащил бидон с бензином.
- Теперь согреетесь! - сказал унтер-офицер.
Он плеснул бензином на семью Киселевых и бросил в них факел. Немцы выбежали на улицу, закрыв на защелку дверь. Затем они облили бензином избу. Хата мгновенно запылала.
Соседи увидели огонь и услышали стоны. Василий Алексеевич Веселов ударил в набат. Несколько колхозников бросились тушить пожар. Когда они подбежали к пылающей избе, оттуда доносились крики горящей семьи. Колхозники пытались затушить пожар, но немецкие солдаты, наставив на них винтовки, не подпускали к горящей избе. «Прочь, прочь!» - кричали они. Вся семья Киселевых погибла в огне.
Ночью поднялась метель. К утру намело сугробы. Ударил мороз. Сотни полураздетых людей остались под открытым небом. Матери снимали с себя платки и кофты и укрывали от ветра и снега детей. Люди стояли с обмороженными лицами и руками. Маленькие дети погибали медленной, мучительной смертью.
Немногим колхозникам удалось за ночь выкопать землянки. В ту тяжёлую, кошмарную ночь у колхозницы Татьяны Яковлевны Смирновой замёрзла недавно родившаяся дочь. У Евдокии Ивановны Цыгановой на руках замёрзла двухмесячная дочь Валентина.
День принёс измученным людям новые тяжёлые испытания. Дети просили пить и есть. Ни еды, ни воды у колхозников не было.
В одной из землянок поместилась семья Веселовых. Тёплая одежда, обувь, хлеб – всё осталось в доме. Дети умоляли мать достать хоть картошки. Мария Романовна решила пойти в дом и выпросить у солдат что-нибудь для детей. Соседи по землянке отговаривали Марию Романовну, но она пошла. Из землянок колхозники наблюдали за каждым её шагом. У ворот дома женщину остановил часовой. Он что-то крикнул, поднял винтовку и выстрелил. Веселова упала у крыльца. Она долго боролась со смертью и в предсмертной агонии ещё пыталась вползти на крыльцо. Её труп замёрз с согнутыми коленями и рукой, протянутой к дому.
В землянке у Марии Романовны осталось четверо детей: шестнадцатилетняя Евдокия, четырнадцатилетний Николай, семилетний Виктор и трёхлетняя Роза. Дети остались без родителей. Их отца Василия Алексеевича тоже расстреляли немцы.
На медленную голодную смерть были обречены десятки семей. Когда Софья Алексеевна Киселева пыталась вместе с пятерыми ребятишками зайти погреться в свой дом, фашисты не пощадили ни детей, ни мать. Они открыли огонь из автомата. Первыми очередями были ранены девятилетняя Надя и одиннадцатилетняя Люба. Мать забилась в слезах и громко крикнула: «Изверги, детоубийцы!» В ответ раздалось несколько выстрелов. Тяжело раненную женщину немцы не позволили унести, и она замерзла.
В один из дней деревня опустела от немцев. Солдат погнали на фронт. Только тогда из землянок вышли едва живые, изголодавшиеся люди. Своих домов они не узнали. Двери были сорваны с петель, окна разбиты. Столы, стулья, скамейки сожжены. В закромах пусто. Мясо, зерно, мука унесены. Со двора уведён скот. Уцелела только картошка. Но и тут злодеи остались верными себе: картошку они выбросили на мороз.
В ограбленных и разорённых избах люди провели одну ночь. В полдень в деревне появилась группа солдат, вооружённых автоматами и гранатами. Жители, не дожидаясь, когда последует окрик: «На улицу марш!», задворками стали уходить в землянки. Им в спину стали стрелять. Перепуганные дети и женщины метались по улице, ища спасения. Задыхаясь, бежала Татьяна Никифоровна Белова. На руках она несла четырёхмесячную девочку Галю. Рядом с матерью бежали шестилетняя Нина, девятилетний Толя. Одиннадцатилетний Виктор тащил на руках четырёхлетнюю сестру Лиду. Проваливаясь в снегу, объятые ужасом, они пытались укрыться от пуль в погребе.
Татьяну Никифоровну фашистская пуля настигла недалеко от погреба. Она упала, крепко сжимая в объятиях мертвую Галю. Разрывная пуля пробила девочке грудь.
Злодеяниям и разбою фашистов не было предела. Они расстреливали всех, кто попадался им на глаза.
Гусеву Ольгу Дмитриевну избили и бросили около её хаты. Немецкий офицер приказал ей снять валенки. Женщина отказалась. Тогда он ударил Гусеву прикладом в грудь. Через несколько минут, гоняясь за её шестнадцатилетним сыном, немец снова вернулся к Ольге Дмитриевне. Убийца разрядил в колхозницу винтовочную обойму.
Дикую расправу учинили гитлеровские мерзавцы у молотильных шатров. Они обстреляли из автоматов семью Анастасии Фёдоровны Киселевой. 78-летняя женщина хотела укрыть от врагов трёхлетнего внука Володю. Измученная и обессиленная, она уронила из рук ребенка. Тогда звери направили огонь своих автоматов на ребенка.
Анастасия Федоровна не могла подойти к мальчику. Маленький Володя всё же сам выбрался из снега и побежал к бабке. Анастасия Фёдоровна протянула ему навстречу руки. В этот момент очередь из автомата сразила мальчика. Он упал замертво…
Долгая тёмная ночь нависла над селом. Она длилась почти три месяца. Всё это время женщины и дети скрывались от фашистских убийц. Люди питались мороженой картошкой. Вместо воды лизали снег и мёрзлую землю. В тёмных ямах замерзали и умирали голодной смертью. Их трупы вывозили и зарывали в снег только ночью. Днём никто не показывался на свет. В поле у землянок до самого вечера ходили немецкие патрули. И стоило кому-либо высунуть голову, как немедленно раздавался выстрел.
Страшный счёт убитых и замёрзших увеличивался с каждым днём.
Вот чёрный список злодеяний, совершённых гитлеровскими убийцами в деревне Калицино.
Убиты и замучены колхозники:
Веселов Василий Алексеевич,
Веселова Мария Романовна,
Киселева Софья Алексеевна,
Белова Татьяна Никифоровна,
Щукина Любовь Игнатьевна,
Гусева Ольга Дмитриевна,
Мошаровы: Василий Никитич, Ольга Михайловна, Ирина Лазаревна,
Лукошкин Парфений Иванович,
Мосаков Василий Григорьевич,
Образцова Евдокия Алексеевна,
Веселова Аграфена Петровна,
Гусева Пелагея,
Зверева Пелагея,
Киселевы: Степан Егорович и Екатерина Никитична.
Застрелены и замучены дети колхозников:
Беловы: Галя, Лида, Николай,
Капорцев Шура,
Лукошкин Александр,
Цыганова Валентина,
Киселев Шура,
Щукин Володя,
Голубева Катя,
Тарасов Витя,
Киселев Володя,
Смирновы: Антонина и Вера,
Тынковы: Владимир, Нина и Леля.
Ранены и изувечены:
Мосякова Мария Васильевна,
Образцова Анна Васильевна,
Пискарева Фекла Лазаревна,
Белова Устинья.
Образцовы: Таисия, Николай, Нина,
Макеев Коля,
Сорокин Витя.
В заснеженных подмосковных полях стоит деревня Калицино. Сровнённая с землей, выжженная, обезлюдевшая, разграбленная деревня. Пустое место.
Три месяца тому назад в деревне было 80 домов и 800 жителей. 90 дней фрицы отдыхали, обогревались здесь. Они мучили, терзали калицинских детей и женщин. Погромщики и грабители сожгли 57 домов, разогнали всё население.
Фашисты уничтожили и разрушили:
Среднюю школу, амбулаторию, родильный дом, звуковое кино, библиотеку, детские ясли, избу-читальню, молочный завод, хлебопекарню, мельницу, маслобойку, магазины, чайную, ветеринарный пункт, драпочную мастерскую, свиноферму, молочно-товарную ферму, овцеферму, птицеферму.
В деревне было:
Лошадей: 63,
Коров – 116,
Свиней – 300,
Овец – 185,
Кур и уток – 1400.
Теперь не осталось ни одной курицы, ни одной овцы, свиньи и коровы. Всё истребили, уничтожили проворные, как саранча, солдаты вшивой гитлеровской армии. Отступая, фашисты выводили колхозных коней, запрягали их в сани и грузили украденный хлеб, муку, овчины, шерсть. Грабители обобрали народ до последней нитки! В домах не осталось ни одной вещи. Увозили даже холсты, старую обувь, тряпки. Всё, что нельзя было утащить, немцы минировали, ломали, коверкали.
Ограбленная, изуродованная деревня. Обуглившиеся, изрешеченные пулями тела ни в чём не повинных женщин, детей, стариков. Около руин ходили согбенные люди. Из-под пепелищ они извлекают то, что не тронул огонь. Около уцелевших хат горят костры. В вёдрах и красноармейских котелках женщины варят картофель. Здесь же у костров греются бойцы. Они берут на руки осиротевших ребятишек и ласкают их. На маленьких измождённых лицах появляется улыбка, детям становится теплее и легче. Слабыми ручонками обвивают они шеи красноармейцев, доверчиво прижимаясь к незнакомым, но дорогим и хорошим людям.
- Месть! – это слово не сходит с уст красноармейцев.
- Месть! – ответят им все, кто узнает страшную правду о немецких
злодеяниях в безвестной деревне Калицино.»
В. Чернышев
Церковь Троицы Живоначальной.
Когда окажетесь в деревне, Вас непременно заинтересует одно заброшенное строение. Наверное, Вы удивитесь, когда узнаете, что это старинная церковь Троицы Живоначальной, построенная в начале XIX века.
Церковь Святой Троицы в деревне Калицино Лотошинского района кирпичная, оштукатуренная, трёхчастная, осевая с двумя приделами - правым в честь великомученика Никиты и левым - Успения Божией Матери. Главный престол - Троицкий. Построена в конце ХIХ века на средства прихожан. Строитель и заказчик не известен. Храм выстроен в так называемом псевдорусском стиле. Приземистый двухсетный четверик церкви первоначально завершался крупным куполом. С востока к храму примыкает алтарь, с запада - обширная двухпридельная трапезная.
В начале 1930-х гг. церковь ещё была открыта. По рассказу местной жительницы, Татьяны Ивановны Бурмистровой, её родители венчались в этом храме в 1931 году. Её отец говорил тогда дочке, как торжественно звонили колокола к каждому празднику, как весело прихожане праздновали престольные праздники - день Святой Троицы и Никитин день. Официальной датой закрытия церкви в селе Калицино можно считать 1 июля 1938 года. Церковная утварь и убранство тут же были разграблены, а колокола сброшены с колокольни и увезены в неизвестном направлении, возможно, на переплавку для нужд индустриализации.
Тяжёлые бои развернулись за село Калицино в декабре 1941 года, где 24-я кавалерийская дивизия вела тяжёлые бои с противником. Село Калицино господствовало над окружающей местностью, глубокий снег затруднял подходы к этому населённому пункту, во многих домах противник устроил дзоты, в сараях замаскировал противотанковые орудия и полевые пушки, повсюду были расставлены миномётные батареи. Здание церкви Святой Троицы использовалось немцами как центр обороны этого участка фронта. 10 января 1942 года в 8 часов утра войска правого крыла Западного фронта перешли под Волоколамском в решительное наступление в общем направлении на город Гжатск. Утром 16 января воины 1257-го стрелкового полка 379-й дивизии заняли деревню Калицино. В ней было разрушено всё, сожжены почти все дома, а вот церковь уцелела. После отступления фашистов деревенские девчонки и мальчишки вычищали храм от грязи и навоза, ведь у фашистов там стояли лошади. В 50-е годы ХХ столетия здание храма было капитально перестроено, разделено на 2 этажа и занято средней школой. Просуществовала она до 1993 года.
В настоящее время здание церкви Святой Троицы перекрыто поздней двухскатной кровлей. Объёмная композиция сильно искажена после разборки венчания основного объёма и колокольни. Несложное декоративное убранство сильно пострадало при перестройках, в стенах пробиты оконные проёмы второго этажа. Трудно распознать алтарную и трапезную части. На западном фасаде трапезной просматривается фрагмент цоколя, примыкавшей к ней колокольни. Внутреннее убранство не сохранилось. Ныне здание церкви находится в аварийном состоянии.
Лавка купца Щукина.
Совсем неподалёку от церкви можно обнаружить ещё одно сооружение.
Небольшое кирпичное здание, по рассказам местных жителей, возведено в 1912 году на средства купца I гильдии Щукина и использовалось им как торговая лавка. Архитектурные формы памятника и характер кирпичной кладки подобным сведениям не противоречат.
Лавка расположена на перекрёстке сельских улиц, к которым она обращена северным и западным фасадами. Небольшое, одноэтажное, кирпичное, неоштукатуренное, прямоугольное в плане здание выстроено в стиле эклектики. Скромная, лаконичная архитектурная декорация фасадов выполнена с характерной для начала XX века сухой и графичной проработкой деталей. Углы здания обработаны широкими лопатками. На углах поставлены крупные пинакли, несколько оживляющие общий довольно маловыразительный облик сооружения. Двускатная кровля на северном, торцовом фасаде имеет кирпичный фронтон, украшенный ложным окном. По верху стен проходит скромный венчающий карниз, усложнённый городчатым поясом. Первоначальный дверной проём, превращённый впоследствии в окно, находится в центре продольного западного фасада. По сторонам его расположены два больших, очевидно, сильно растёсанных окна. Остальные фасады проёмов не имели. Внутри постройка представляет собой единое помещение. Здание перекрыто плоским потолком. Пол цементный. В интерьере сохранилась старая голландская печь.
Дверной проём на западном фасаде превращён в окно. Окна сильно растёсаны. На торцовых фасадах пробиты новые проемы. На северном фасаде во второй половине XX века сделан кирпичный тамбур. В интерьере возведена временная перегородка. Сделана новая шиферная кровля.
