Скорбященский женский монастырь основан в 1905 г. в Дмитриево-Горской волости Меленковского уезда. Община находится в местечке „Новоселы", Меленковского уезда, Владимирской губернии, в 8 (ошибка текста. реальное расстояние 12-13 верст - примечание автора тайника) верстах от пароходной пристани „Ляхи".
Освящение храма в Общине «богородичной всех скорбящих радости». 29 августа 1906 г. с поездом № 12, приходящим из Москвы в Муром около семи часов утра, приехал Преосвященный Евдоким, Ректор Московской Духовной Академии, несколько духовных лиц и несколько богомольцев, — все они ехали на освящение храма в новой женской общине во имя Божией Матери всех скорбящих Радости. Важность дела побуждала Преосвященного и всех ехавших с ним поклониться святыням Мурома и испросить благословение на новое доброе дело. Во время поклонения Муромским угодникам на пароход были перевезены пожертвованные в обитель вещи. В десятом часу утра от пристани Муром медленно отошел в верх по Оке небольшой пароход „Архимед", любезно бесплатно уступленный Преосвященному горнозаводским Кулебакским Обществом. Он шел вне расписания, имея назначение перевезти святыни, духовенство, богомольцев и певчих, во главе с Преосвященным Евдокимом, на пристань Ляхи, откуда назначен был крестный ход в Скорбященскую женскую общину. Был ясный, солнечный, теплый, почти летний день. Рассекая волны Оки, пароход медленно удалялся от Мурома. Сады с пожелтевшими листьями покрывали весь Муромский берег, скрывая здания города, — только главы собора, монастырей и церквей возвышались над садами и красовались на голубом фоне небосклона. Вот наш пароход поравнялся с имением графини Уваровой. Далее показалось раскинутое на нескольких холмах большое и старинное село Карачарово, в котором по народному преданию родился Илья Муромец, но нам некогда было любоваться берегами Оки, мы ехали не для развлечения, а для религиозного торжества, к которому и стали готовиться. С нами на пароходе была самая драгоценная святыня новой общины — деревянная рака с частицами: Животворящего Креста Господня, Святого гроба Господня, гроба Божией Матери, с частицами мощей св. угодников Божиих: Великомученика и целителя Пантелеимона, Сергия Радонежского чудотворца, Праведного Евдокима, Святителя Алексия, Митрополита Московского, и многих других угодников Божиих, подвизавшихся на востоке и у нас в России, числом сорок пять. Рака приготовлена в художественной мастерской в местечке Абрамцеве, близ Хотькова монастыря, Московской губернии. Она сделана из мореного дуба в старинном русском стиле XVI века. Размеры раки таковы: длина — около трех аршин, вышина — около полутора аршина, ширина немного более аршина. На верху крышки вырезан крест с копием и губкой на копье по сторонам, на внутренней стороне крышки по углам очень изящно и чисто вырезаны херувимы, далее по всей раке сделана изящная резьба разных украшений. На внутренней доске раки по голубому глазету, украшенному крестиками из разноцветных камней, расположены в старинных крестах и двух серебряных досках частицы мощей св. угодников Божиих (Эти частицы были привезены Преосвященным Евдокимом из Палестины, куда он совершил паломничество летом 1905 года.). Над каждой частицей сделано надписание имени того святого, мощи которого здесь находятся.
На берегу нас встречали четыре крестных хода: из общины, из села Казнева, родины Преосвященного, Ляхов и Домнина, сел лежавших на пути крестного хода. В каждом крестном ходе, возглавляемом священником, были хоругви, местно чтимые иконы, так что все это взятое вместе представляло собою большое собрание разных святынь и было очень торжественно. Кроме духовенства, сопровождавшего крестные ходы, на берегу нас встречали многие священники, не только из окрестных сел, но и из таких сел, которые находятся от данной местности на расстоянии более пятидесяти верст. Среди сонма юных пастырей были и пастыри глубокие старцы, убеленные сединами и пользующиеся широкой заслуженной известностью в округе. Раку с мощами поставили на заранее приготовленные носилки и вместе с другими иконами перенесли на берег. Все святыни были расставлены полукругом на зеленом лугу. Начался молебен. Тысячи рук закрестились в воздухе и полилась к небесам восторженная, глубокая, искренняя, чистая молитва многих тысяч людей. Русский народ не умеет чтить своих Угодников только словами — свою веру в них он тотчас же обнаруживает и на самом деле. С самого начала молебна в средину святынь со всех сторон полетели различные приношения: новины, полотенца, платки. Это было необыкновенное зрелище. На нас пал как бы сильный дождь, только этот дождь был не из воды, а из различных приношений. Вместе с полотенцами перебрасывали по воздуху и деньги, потому что с отдаленных краев толпы не было никакой возможности передать их в средину. Деньги передавались горстями, потом целыми тарелками, наполненными до верху. Множество церковных свечей больших и малых передавалось со всех сторон, так что их образовались большие кучки. Эти приношения продолжались в течение всего молебна, то уменьшаясь, то неожиданно увеличиваясь до больших размеров.
Вот мы у врат обители. На арке мы читаем ярко освещенное различными огнями надписание: „благословен грядый ко имя Господне!" Принесенные святыни были поставлены в заранее приготовленном шатре, который примыкал к западному входу в храм. Здесь непосредственно после прибытия крестного хода Преосвященный со всем духовенством отслужил молебен Скорбящей Божией Матери, — пел народ. Затем, в продолжении часа служили молебны с общенародным пением священники. Около девяти часов началась всенощная, которая совершалась в шатре. На литию священнослужители вышли во главе с Архимандритом Михаилом. На величание выходил Преосвященный Евдоким, он же совершал и помазание елеем, которое окончилось много позднее окончания самой всенощной. За всенощной пел лучший хор певчих города Мурома. Сильные и мелодичные голоса их далеко, далеко разносились по лесу, окружающему невооткрывавшуюся обитель. Казалось, что-то неземное совершалось в эту ночь среди дремучего леса. Деревянная церковь и шатер горели разноцветными огоньками, чудное пение лилось, наполняя воздух чудными звуками, искренняя воодушевленная молитва многих тысяч верующих сливалась в один молитвенный вздох к Небесному Отцу. По окончании всенощной священники по очереди стали служить молебны, и это служение продолжалось непрерывно до восьми часов утра. Молебны служились с акафистами, при чем акафисты не читались, а пелись народом. — Это непрерывное ночное богослужение на свежем воздухе, в ночной тиши, мощное воодушевленное народное пение, масса молящихся, все это молитвенно настраивало верующих, размягчало их душу и из них неслись искренние глубокие вздохи, а сколько слез было пролито в эту ночь — это одному Богу известно. 30-го числа в восемь часов утра начался звон к литургии. Преосвященного встречали со славой. Богослужение началось освящением храма по чиноположению. Молящиеся наполняли храм и стояли вокруг него. Был совершен крестный ход вокруг храма, при чем многие из богомольцев шли с зажженными свечами. Литургию служил Преосвященный Евдоким, Архимандрит Михаил, о. протоиерей Меленковского собора Филадельфин, о. протоиерей Орлов и несколько священников. Пел Муромский хор певчих (Во время литургии Преосвященным было совершено рукоположение во пресвитера о. диакона Иакова Парийского, который и назначен Владимирским Архиепископом для совершения Богослужения в новоосвящеином храме общины.). После литургии был совершен крестный ход вокруг обители и Преосвященным были розданы богомольцам в благословение от новооткрытой общины крестики и картинки религиозно-нравственного содержания и Троицкие книжки. Раздача крестиков продолжалась более двух часов, так что Преосвященный разоблачился и вышел из церкви только в пятом часу.
Монастырь был простроен на средства и на землях почетного гражданина города Меленок, купца Феодора Феодоровича Валенкова, могила которого тоже была в монастыре.
А производителям работ по устройству монастыря была, Евдокия Сергеевна (1853-1930) крестьянка деревни Сала Меленковского уезда (ныне - деревня Большая Сала Меленковского района Владимирской области), моя пра-пра-прабабка. В дальнейшем вся ее жизнь так или иначе была связана с этим монастырем. Здесь она осталась послушницей, потом здесь она была произведена в монахини монастыря. Удивительно, как неграмотная женщина (а известно, что Евдокия Сергеевна была неграмотной, писать не умела) смогла быть производителем работ (по нынешнему уровню - это директор строительства), но, тем не менее - это факт.
Изначально монастырь был небольшим, но в первые годы активно расстраивался, чему способствовала разумная экономическая политика монастыря. К 1910 году капитал монастыря достигал почти 40000 рублей в царских ассигнациях. При этом проводилось расширение монастыря, была устроена ограда, вместо первоначального деревянного храма Богородицы был построен кирпичный (к сожалению, во Владимирских архивах не сохранилось планировки монастыря, так что о внешнем виде и устройстве монастыря приходится только догадываться.
В 1909 году при монастыре была построена школа, где послушницы и насельницы монастыря могли изучать грамоту и закон Божий. Здание школы (согласно "Ведомости церквей Владимирской губернии") было "15 аршин в длину, 18 аршин в ширину, деревянное на каменном фундаменте, крытое железом". Насколько понятно из той же "Ведомости..." церковная школа не была предназначена для сельских детей.
На 1909 год в общине состояло уже более 50 монахинь, послушниц и насельниц.
При этом где-то в 1914-1917 годах (точную дату пока установить не могу) моя пра-пра-прабабка Евдокия Сергеевна была пострижена в монахини при этом же монастыре.
В 1918 году, после установления советской власти, монастырь хотели закрыть, но тогда монахиням удалось отстоять свою обитель. В Скорбященском женском монастыре Меленковского уезда монахини в 1918 г. организовали сельскохозяйственную артель во главе с игуменьей. Местный исполком принял меры по ликвидации монастыря. В ответ на это из монашеской артели посыпались заявления на притеснения со стороны исполкома. Наркомюст вступился за артель, и она уцелела. Советские органы управления вынуждены были признать, что хозяйство в ней велось достаточно рационально и продуктивно. при этом местечко Новоселы было переименовано в "поселок Карла Маркса"
Правда, отношения обители и новой власти ухудшались, судьба обители уже была предрешена. Хотя еще в 1924 году обитель (переименованная в "артель") активно спорила (чуть не судилась) с колхозом, расположенным в селе Толстиково за пахотные земли (кстати, судилась небезуспешно).
На тот момент в артели состояло 65 человек.
Монастырь был окончательно закрыт (а все его монахини и насельницы разогнаны и вынуждены были уйти куда глаза глядят; моя пра-пра прабабка, Евдокия Сергеевна ушла к дочери в деревню
