Панеряй или Понары до войны были любимым местом отдых вильнюсцев. Сюда приезжали на пикники и для прогулок по лесу. Удобно: всего 15 километров от города по железной дороге или по шоссе - и ты в замечательном сосновом лесу, среди чистого воздуха и природы. Поэтому неудивительно, что данная местность полюбилась жителям города.
Здесь и сейчас растёт роскошный сосновый бор, сделано множество удобных дорожек и устроен большой паркинг. Вот только отдыхающих тут уже не встретить. Мне кажется странным, что теперь это место под неким негласным табу у жителей Вильнюса.
Что же здесь произошло во время Второй Мировой войны? Место неподалёку от узловой железнодорожной станции (а станция Панеряй являлась и является одной из крупнейших станций в Литве) ещё в 1940 году заприметили новые власти Советской республики. Литва была присоеденина к СССР в июле 1940 года И уже в январе 1941 года здесь начали рыть огромные котлованы под нефтехранилища. К июню 1941 года успели вырыть и облицовать камнем семь котлованов под резервуары диаметром метров под 10-15 и глубиной 5 метров, с обваловкой вокруг. Но вдруг началась война...
Через 2 дня после начала войны, 23 июня 1941 года в Вильнюс вошли немцы.
И быстро нашли применение этим котлованам.
Сюда начинают свозить на расстрелы неугодных новой власти лиц. Больше всего среди них было евреев. Со временем дело поставили на поток. За день в Понарах расстреливали до 800 человек. Вскоре неугодными оказались также дети, старики и больные. Среди прочих жертв были и партизаны, интеллигенция, военнопленные,граждане многих стран Европы. Но большая часть убитых были евреи из вильнюского гетто. Всю грязную работу выполняла зондер-команла из литовских добровольцев. И этот факт тоже поражает!
Всё это происходило ежедневно на протяжении долгого время. Такой цинизм и расчётливость поражает. Раньше я даже поверить не мог в возможность такой бесчеловечности. Не даром говорят: „Cон разума порождает чудовищ!“ За три года большая часть ям были до верху забиты труппами.
Дневник местного жителя. Казимира Саковича, журналиста, поляка по национальности проливает свет на все, здесь творившееся. Кстати, Казимир тоже не пережил той войны: в 1944 году, за несколько дней до освобождения Вильнюса войсками Советской армии он был застрелен безвестным полицаем.
Дневник можно на русском языке найти в интернете (Казимир писал на Польском языке). Здесь скопирую лишь выдержки:
" На другой день 12 июля (1941 года) в субботу уже знали в точности, что произошло: Около 3 часов после обеда в лес пригнали большую группу евреев - 300 человек. Большинство интеллигентного вида, хорошо одетые и с чемоданами, это были хорошо известные своей экономической деятельностью люди. Через час раздались звуки выстрелов. Расстреляли построив по 10 человек. Раздели пальто, сняли шапки и ботинки (но не снимали брюк!)
Расстрелы продолжались в последующие дни: 13, 15, 16, 17, 19 июля ( в субботу) Расстреливали молодые "стрелки" 17 - 25 лет. В доме Юхневича (сосед автора) основали военный пост, охраняющий территорию. На пост приходит группа евреев (5 человек) за лопатами. Выясняется, что им придется закопать расстреляных вчера. Так продолжалось всю неделю. Потом этот пост в доме Юхневича ликвидировали. Только "стрелки" стреляли и охраняли. На гродненском шоссе пост задержал евреев возвращающихся из Друскининкай в город и загнали в группу направлявшуюся "на работы" Также в группу были включены два молодых еврея, напрявлявшихся в Вильнюс вместе с еврейкой. Другие три дня 20, 21, 22 июля тихо..."
"...VII.23.1941 Прекрасный день. Пригнано около 500 людей. Стреляли до темноты, слышались крики: " Я - не коммунист!", " Что делаете?" Согнанные начали бежать, выстрелы слышались по всему лесу целую ночь и утром. Ловили, били и стреляли. Полно интеллигентов. Несколько человек прорвалось до Йогелон, их догнали и расстреляли, но кажется нескольким удалось убежать по гродненскому шоссе...."
"...X.25.1941, Ужасная суббота. О 8:20 пм. утром на шоссе, рядом с часовней, показалась длинное шествие обреченных Когда они подошли к переезду, я увидел, что это были только женщины - и пожилые, и молодые, и вместе маленькие дети в колясках. Дети лежали прижав ручки к груди, некоторые мирно спали. Отличная погода, солнечно. В это время, в лесу уже один один за другим раздавались залпы выстрелов. Они стреляли, и женщин и детей, которые с 7 утра. были привезены в утро на двух грузовых автомобилях (№№. 4003 и 4005) из Лукишкяй
Интересно, что когда эти машины возвращались из леса, в них сидели литовские солдаты и уже делили вещи. И как они успели! У железнодорожной будки это видели там стоящие Янковский, Высоцкий и другие, у Шлигельмильха не выдержали нервы и он убежал.
Когда первый ряд шествия подошел к переезду было ровно 8:52 пм., А когда прошел последний ряд, была 9,17 часов.! Шествие шло довольно медленно, на лицах виделась страшная усталость. А залпы в это время повторялись непрерывно. Обреченные начал беспокоиться. Одна из них обратился к стоящему около будки Высоцкому: «Какая это местность» А тот, несмотря на, что за разговоры с обреченными приговаривали к смерти (могли расстрелять, как это было в случае, когда арестовали человека, который, спрошенный одной женщиной X.16, сказал, что это - Панеряй), (Понары) возбужденным голосом сказал : Па-не-ряй. ( По - на - ры) В рядах послышался плач. Еврейки начали отступать назад. Тогда по приказу офицера солдаты ( их было 12, впереди - 6 с капитаном), начали избивать их прикладами. Одна еврейка говорит солдату: - Я дала вам все деньги, за которые вы обещали отпустить и меня и ребенка, не дайте мне умереть! Солдат смеется. Другая молодая еврейские интеллигентка 19-20 лет, одетая в серое пальто с черным меховым воротником, ведущая трех -четырехлетнего мальчика в синем пальто падает на землю (несмотря на грязь), целуя ноги офицера и просит, оставить в живых, обнимает грязные ботинки и умоляет, а он для того, чтобы освободить ноги пинает её ботинком в челюсть, и вытягивает ногу из ее объятий, но оцарапал кожу щеки и кровь смешивается с грязью. Еврейка лежит и судорожно умоляет, но еще один солдат ударил ее прикладом , она хватает приклад ... и целует, стоя на коленях на пути к входу в бойню. Тогда солдат хватает плачущего мальчика и выбрасывает его за забор, как дрова, и там снова поднимает приклад, чтобы бить ребенка. Еврейка кидается вперед, бежит за забор из колючей проволоки, чтобы защитить ребенка. А им только этого и надо. Выстрелы всё ещё звучат. Они продолжались до 5 часов. во второй половине дня.
Еврейки шли вереницей по трупам, так же X.27 шли и евреи...."
" XI.17.1941 4 грузовиков прибыли в только с мужчинами. Позже была организована охота. Обреченные бежали через лес, и тогда на них охотились. Это подтверждали отдельные выстрелы в разных местах в лесу. «Охота» длилась около 2 часов, затем затихло..."
"III.25.1943
Как выяснилось, от 7 до 11 часов. расстреляно 49 вагонов с людьми потому что это был первый состав грузового поезда. Таким образом, в менее чем за 4 часа погибло около 2 500 человек и, возможно, даже больше.
Удалось убежать немногим, может быть, только 50 -и людям. Такое небольшое количество выживших может быть связано с тем, что бежали только отдельные лица. Например, когда вели 200-250 осужденных, пытались бежать только 4-5 людей."
И так многие и многие страницы. Страницы человеческих судеб, мужчин и женщин, стариков и детей, судеб, которые закончились смертью. Смертью здесь. В Понарском лесу.
Смерть - это не конец.
"...не пощажу его, потому что он пережегкости царя Едомского в известь."
Амос 2:1
Но к январю 1944 года поражения на восточном фронте, становится понятно, что Фашисты в Литве не удержится. Красная армия все ближе подступала к Прибалтике.
И фашисты решают уничтожить следы своих кровавых преступлений. Отбирается команда из 80 человек всё из тех же несчастных евреев. В течении года они выкапывали из земли полуразложившиеся трупы своих может быть друзей и родственников, тут же на месте сжигали полуразложившиеся труппы, а затем дробили и стирали в порошок обугленные кости. Эти парни вполне осознавали, какая награда ждёт их за такую работу. Жили они здесь же в одной из свободных огромных ям. В какой-то момент около 30 человек удалось бежать через подкоп в стене котлована. Позже именно по свидетельствам одного из выживших беглецов удаётся понять масштаб, того что происходило в годы войны в Понарах.
«...Идем на работу. Котлован диаметром до 100 метров засыпан песком. Если снимешь пару лопат песка, то обнаруживаются... разложившиеся трупы людей; по немецкой терминологии «фигуры». Рядом с котлованом сооружен очаг. Этот деревянный помост 7 на 7 метров с трубой посредине. Нужно очистить фигуры от песка. Из плотно слежавшейся массы фигур железными крюками вырывают одну. На носилках перенести фигуру на очаг, где они укладываются елями, плотно, одна к другой. Когда слой готов, его обкладывают сверху еловыми ветвями, сухими поленьями и поливают горючим маслом. Сверху кладут следующие слои. Когда костер содержит 3500 фигур, его обкладывают по бокам сухими термитными шашками и поджигают. Фигуры горят более трех суток — до тех пор, пока не останется груда пепла с пережженными костями. Кости эти толкут трамбовкам до состояния порошка. Порошок лопатами перебрасывают через мелкие железные сетки для того, чтобы пепел не содержал ни одной крупной частицы. Просеянный пепел смешивается с большим количеством песка так, чтобы песок даже не изменил цвета, и засыпается в котлован, из которого уже извлечены все фигуры...."
"... Один из активных участников побега, виленский рабочий Догим, ныне находящийся в партизанском отряде Невского, бригада Ворошилова, собственными руками вытащил из земли и отправил на костер тела жены, матери и двух сестер. Многие находили жен, детей, родителей."
"... Особого напряжения достигала работа, когда приходил штурмфюрер. Этот аристократ был всегда щеголевато, с иголочки одет. Белые перчатки чуть ли не до локтя, сапожки блестят. Опрыскан духами так сильно, что духи заглушают даже зловонные ямы. Он становился наверху и наблюдал за каждым из нас, выбирая кандидатов в «лазарет». Когда человек заболевал и не был в состоянии работать, то его отправляли в «лазарет». Обыкновенно в воскресенье снимут с человека цепи, выведут н аверх из жилой ямы, отведут недалеко, мы слышим выстрел, и... больной «излечен».
Но штурмфюрер не удовлетворялся. Дабы держать рабочих в надлежащем страхе и повиновении, он сам стал назначать «больных» и «на другую работу». Одному «больному» еще в субботу объявили: «Завтра ты поедешь в лазарет». Обреченный пробыл с нами весь вечер. Был спокоен. Желал нам дожить до свободы, дождаться Советов. В воскресенье утром нас выстроили. Долго ходили вдоль шеренги и отобрали еще одного больного и двух — «на иную работу». Со всех сняли цепи и вывели наверх. Четыре выстрела прекратили их страдания.
Особенно ненавидят немцы интеллигенцию. В группе военнопленных был молодой, способный советский инженер Юрий Гудкин. К несчастью, в лагере военнопленных, отправляя Гудкина в Понары, упомянули об этом. Штурмфюрер был доволен чрезвычайно. «Ага! Здесь есть инженер?! Кто инженер? Выйдите вперед! Здесь, знаете, работа не для вас! У нас работа грязная, для культурного человека не подходит. Мы вам дадим работу по специальности!» С Гудкина сняли цепи, вывели наверх. Выстрел. Все. Такая же участь постигла и двух студентов из числа военнопленных."
Из около ста тысяч расстрелянных и замученных здесь людей опознать удалось лишь единицы. Сейчас уже трудно до конца осознать чудовищность этого места. Лишь странная тишина леса заставляет задуматься и содрогнуться.
Здесь сгинуло практически все Еврейское население Вильнюсского гетто - около 70000 человек. Около 20000 поляков, 10000 пленных красноармейцев, коммунисты, интеллегенция Вильнюса - всего более 100000 человек. Точную цифру не назовет вам никто: от большинства погибших не осталось ничего - даже праха и пепла.
