Там, где заканчивается многотысячекилометровый бег великих сибирских рек к Ледовитому океану, начинаются владения Большого Медведя... Само название Арктика происходит от греческого ἀρκτικός – «находящийся под созвездием Большой Медведицы».
На выходе из Енисейского залива Карского моря, в крайней западной точке полуострова Таймыр, расположен самый северный населённый пункт нашего континента – п.г.т. Диксон. Очень символично, что на гербе городского поселения изображено созвездие Большой Медведицы, под которым стоит белый полярный медведь.
Территория городского поселения Диксон (до 2006 г. – Диксонский район) охватывает всю северную часть полуострова Таймыр, архипелаг Северная Земля и многочисленные острова, занимая площадь 219 тыс. км2 (это чуть меньше Великобритании и чуть больше Беларуси), при этом население столь громадной территории составляет в данный момент менее 600 человек (0,003 чел./км2). Люди как вид слабо приспособлены к жизни в столь суровых условиях, оставаясь, по большому счёту, гостями на этих просторах. И, разумеется, в любое время года в окрестностях посёлка можно встретить исконных хозяев края – белых медведей – так что название тайника следует понимать не только в переносном и в астрономическом смыслах, но и вполне в прямом.
Возникновение и развитие посёлка Диксон как опорного пункта Северного морского пути обусловлено стратегически значимым географическим положением и наличием здесь удобной гавани для судов.
"Встречь Солнцу"
Первые предположения о возможности существования Северного морского пути из Европы в Восточную Азию появились в начале XVI века. Итальянский учёный Паоло Джовио упоминает о возможности добраться на кораблях от устья Северной Двины до границ Китая, держась всё время правого берега. При этом он ссылается на беседы с русским дипломатом, послом царя Василия III Дмитрием Герасимовым, прибывшим в 1525 году с официальным визитом в Рим к папе Клименту VII. Сложно сказать, была ли это случайная оговорка Герасимова или продуманный дипломатический ход, но информация заинтересовала итальянцев. Чуть позднее она была включена в «Книгу о посольстве Василия, великого государя Московского», куда вошла и составленная Джовио подробная карта известных на тот момент русских земель.
Поиски морского прохода через Ледовитый океан к «Тёплому морю» активизировались на рубеже XVI-XVII веков, в результате чего было сделано множество географических открытий, в том числе, появился на картах важнейший для этого северного маршрута остров, известный нам сегодня как Диксон…
Кто первым из путешественников обнаружил этот неприветливый скалистый кусочек суши, возвышающийся среди холодных арктических вод в полутора километрах от полуострова Таймыр, ныне уверенно утверждать нельзя. Возможно, первооткрывателями были безвестные архангельские поморы, продвигавшиеся на восток в поисках пушного зверя на своих легендарных кочах. Кто знает…
Кочами называли деревянные среднего размера (16-24 метра) промысловые парусно-гребные суда, обладавшие поистине уникальными ходовыми качествами. Однопалубные, с яйцеобразным корпусом и небольшой осадкой (1-1,5 метра), они могли свободно ходить как по мелководью сибирских рек, так и по штормящему морю. В отличие от обычных кораблей, кочи за счёт округлой формы их корпуса не затирало льдом, замерзающая вода просто выталкивала их наверх. Даже зимовать эти суда оставляли на плаву. В зависимости от размера один коч мог перевозить от 30 до 45 пассажиров и 10-15 человек команды. При замерзании воды его легко вытягивали на лёд и тащили по реке или морю, а при необходимости и по суше обычным волоком.
Как и древних викингов, отчаянных искателей приключений, опасностей и наживы, русских поморов неудержимо влекли в неведомое жажда познания, борьбы, славы и, естественно, добычи. Неслучайно говорили они о «проведывании новых путей и землиц», когда шли «во срету Солнцу» к великой Оби, Енисею-реке и далее. И искатели «морского хода» на кочах часто превращались в землепроходцев, а потом снова в мореходов. Это обеспечивало поморам успех в многотрудных, на пределе человеческих сил, дальних походах. Они шли и прочно оседали на новых местах, основывали зимовья и поселения, строили крепости и города. Их привлекал дорогой товар для обменной торговли: соболь, бобр, зуб морского зверя, песец, «чудные клыки» из тундры, рыба, моржовый жир и другие богатства Севера. Они занимались развитием промыслов, ремёсел, торговли.
Нередко, сталкиваясь с «немирной самоядью», становились воинами, тем более что оружие всегда находилось у них под рукой. Отмечая этот исторический феномен – стремительное продвижение русских на восток, – А. И. Герцен писал: «Горсть казаков и несколько сот бездомных мужиков перешли на свой страх и риск океаны льда и снега, и везде, где оседали усталые кучки в мёрзлых землях, забытых природой, закипала жизнь, поля покрывались нивами и стадами, и это от Перьми до Тихого океана… и такие колоссальные события едва помечены историей».
Действительно, с похода Ермака в Сибирь, за какие-то 60 лет, поморы и казаки вышли к устьям всех сибирских рек, впадающих в Северный Ледовитый океан, на берега Охотского моря и на Камчатку. Их манила та же неизвестность. Их влекли те же «мягкая рухлядь», «моржовая кость», морской зверь, рыба. Они теряли в пути свои разбитые, сломанные штормами и льдами судёнышки, страдали от холода, голода и болезней, гибли на неизвестных берегах и в море, бесследно исчезали, будто растворяясь во времени и пространстве, оставаясь безвестными героями. Они были очень разными. Но одно, безусловно, объединяло их – великое терпение, мужество и неудержимое стремление вперёд. Таковы были русские первопроходцы.
Это им посвятил свои поэтические строки наш современник – полярник с острова Хейса Антон Никольский:
... Это было и это пели Тяжкие песни полярной ночи. Через мёрзлые параллели Шли на верную гибель кочи. Шли добытчики-зверобои Из Архангельска, из Онеги. И в сражениях смертным боем С океаном из льда и снега, С океаном из мук и горя, С океаном из мглы и страха… И студёное это море Добровольцам являлось плахой.
Ряд исследователей обоснованно полагает, что остров Диксон был открыт в 1605 году в ходе экспедиции Луки Москвитина, снаряжённой тобольским воеводой по царскому указу Бориса Годунова. Лука и его спутники на трёх кочах спустились по Оби в Обскую губу, миновали Гыданский полуостров, пройдя к устью Енисея, а затем из Енисейского залива вдоль побережья Таймыра дошли до реки Пясина, впервые в истории составив опись этих берегов. Отчётные материалы экспедиции были доставлены в Москву, в Сибирский приказ, где и затерялись в ходе последовавшего Смутного времени, однако с ними успел ознакомиться голландец Исаак Масса, составивший в 1612 году на основе этих материалов карту северных берегов Московского государства, включающую в себя и берег Таймыра между Енисеем и Пясиной.
Первые конкретные сведения об устье Енисея сообщил двинский промышленный человек Кондрашко (Кондратий) Курочкин, который в 1610 году, через пять лет после Луки Москвитина, совершил своё известное истории плавание в низовья Енисея. До этого года Курочкин неоднократно плавал из Архангельского города и Печоры в и считался знающим и смелым мореходом. Его кочи летом 1610 года от Туруханского острога спустились по Енисею, вышли в Енисейскую губу, а затем, повторив маршрут Луки, вышли к устью реки Пясины. Курочкин стал первым русским, проникшим в Пясину со стороны моря. В своих «скасках» он повествует: «… падёт де Енисей в Морскую губу Студёного моря, которым ходят немцы из своих земель кораблями по Архангельскому устью… и… большими кораблями из моря в Енисей пройти мочно». Экспедиция Курочкина дала первые достоверные сведения об условиях плавания в устье Енисея, о реальной возможности входа в реку больших судов. Однако именно эти сведения и настойчивый интерес иностранцев к Новой Земле и лежащим от неё к востоку рекам Сибири насторожили царские власти и ускорили появление известного царского указа 1619–1620 годов «О запрещении «Мангазейского морского хода» под страхом смертной казни». Возникала угроза бесконтрольного иноземного промысла и иностранной экспансии в этих отдалённых, богатых и весьма слабо защищённых владениях царской короны. В некоторых европейских странах (Голландии, Англии, Немецких княжествах) в это время действительно появились планы отторжения и колонизации русских северных земель, что стало известно Москве.
Диксон: человек, остров и посёлок
Нынешнее своё название остров Диксон получил только в конце XIX века.
Первое название, отмеченное в письменных источниках, было присвоено Диксону в 1738 году во время Великой Северной экспедиции. Начальник её Обь-Енисейского отряда штурман Фёдор Минин отметил на карте остров как Большой Северо-Восточный.
Несколько позже стало известно, что сибирский промысловый люд величал Диксон островом Долгим. Это географическое название и сейчас является достаточно распространённым в России. На современной карте можно насчитать более двадцати островов Долгих, и все они по очертаниям схожи друг с другом – узкие и вытянутые по одной линии. Странно только, что Диксон попал в эту компанию, ведь формой он скорее напоминает большую подкову...
А в 1875 году в Енисейском заливе появилось небольшое шведское судно «Прёвен» с научной экспедицией на борту, которую возглавлял полярный исследователь Адольф Норденшельд. Подойдя к острову, учёный обнаружил на его восточном берегу глубокую и удобную бухту. Эту бухту Норденшельд и назвал гаванью Диксона – в честь шведского магната Оскара Диксона, финансировавшего его экспедицию.
Позже, в 1878-79 гг., Норденшельд проплыл на пароходе «Вега» из Атлантического океана в Тихий через воды Арктики и стал первым мореплавателем, которому удалось пройти по всему Северному морскому пути. Вновь сделав остановку в бухте Диксона, путешественник решил назвать именем Диксона уже весь остров.
В своих дневниках Норденшельд так описывал разнообразие обитавшей на острове фауны: «При нашем прибытии шесть диких оленей паслись на острове; один из них был застрелен Паландером, а за другими охота была безуспешна. Кроме того, мы видели несколько медведей во многих местах между каменными грудами и множество следов пеструшек и лисиц… Из птиц были замечены множество подорожников, насиживавших свои яйца между грудами камней, на материке и на островах; семьи белых куропаток; множество побережников, плавунчиков, виды которых не были определены точнее; гаги, кайры и чайки-бургомистры встречались реже, чаще попадались ледяные утки и нырки... По-видимому, здесь вообще обилие рыбы, стада которой замечены были в Ленском проливе; вероятно, в известное время года здесь часто попадаются тюлени и белухи». На острове нашлась пресная вода, годная для питья. Исследователь также отметил, что места эти были когда-то посещаемы людьми: «При северном входе в гавань на одном из небольших скалистых островов видны остатки избы, которая служила убежищем для охотников на зверей».
Спустя 16 лет название, данное острову Норденшельдом, было официально закреплено Российской гидрографической экспедицией под командованием полярного исследователя подполковника Андрея Вилькицкого. А богатый шведский купец Диксон, не совершивший ни одного открытия лично, вошёл в историю освоения Сибири, увековечил своё имя в российской топонимике, получил дворянство, титул барона и стал членом Шведской академии наук.
К началу ХХ века Диксон был нанесён на все официальные карты Российской империи. Всё чаще в его бухте останавливались военные и торговые корабли. Сюда же заходили для временной стоянки и научно-исследовательские суда, отправлявшиеся на покорение просторов Арктики. И мореходов, и учёных, и торговцев в первую очередь привлекало удачное расположение острова, его близость к материку и Енисейскому заливу, глубокая и хорошо защищённая от непогоды бухта.
Так, в августе 1900 года в бухте Диксона бросила якорь легендарная шхуна «Заря» со знаменитым исследователем Сибири и Арктики бароном Эдуардом Толлем на борту. В этот год он возглавил Русскую полярную экспедицию и отправлялся на поиски неведомых земель к северу от Новосибирских островов. Толль мечтал найти мифический северный континент – Арктиду (Гиперборею), в существование которой искренне верил. В крайнем случае его устроила бы и Земля Санникова – в её реальности барон также не сомневался. На случай возвращения «Зари» тем же путём, в 1901 году на острове Диксон был построен большой сарай, куда сложили запас угля для парусно-паровой баркентины Толля, а также продовольствие и одежду для экипажа, но воспользоваться этими припасами экспедиции Эдуарда Васильевича так и не довелось.
Спустя 14 лет на Диксон прибыл буксир «Корреспондент» с баржей, груженной тёсаным лесом. Рядом с толлевским сараем из привезённых брёвен команда срубила две жилые избы и баню. Так на острове появился первый жилой городок для участников научной экспедиции на ледокольных пароходах «Вайгач» и «Таймыр», пытавшихся впервые пройти Северным морским путем из Владивостока в Архангельск (1914-1915 годы). Доставили и мощный по тому времени радиопередатчик, и 7 сентября 1915 года в эфире прозвучали позывные одной из первых полярных радиостанций. Позже этот день стали считать датой основания посёлка Диксон.
Поход оказался успешным и подтвердил необходимость создания на острове постоянных морской и научной баз. Уже в следующем году сюда привезли гидрометеорологическое оборудование и заложили полноценную научную станцию.
Однако, как это всегда бывает, в истории посёлка не обошлось и без трагических событий.
Об одном из таковых напоминает каменный памятник над берегом моря. Надпись на прикрепленной табличке гласит: «Тессем, норвежский моряк, член экспедиции м/ш «Мод». Погиб в 1920 г». Чуть ниже по склону берега стоит старый деревянный крест, на прикрученном к нему куске жести написано: «Вблизи этого места погиб участник экспедиции Руала Амундсена Петер Тессем»... История сия берёт начало в 1918 году, когда прославленный полярник, первопроходец Южного полюса Руаль Амундсен на шхуне «Мод» отправился в плавание из Норвегии вдоль северного побережья Евразии. Исследователь намеревался пройти Северным морским путем, выйти к Берингову проливу и повторить дрейф Фритьофа Нансена к Северному полюсу. В сентябре судно оказалось зажато льдами у северной оконечности Евразии и зазимовало в бухте чуть восточнее мыса Челюскин, причём «зимовка» эта затянулась на целый год. Опасаясь за сохранность и актуальность собранных научных материалов в ожидающемся многолетнем арктическом дрейфе, Амундсен поручил двум своим спутникам – Петеру Тессему и Паулю Кнутсену – доставить корреспонденцию на полярную станцию острова Диксон для дальнейшей переправки адресатам в Норвегию и США. Хотя двум норвежцам предстояло преодолеть в условиях надвигающейся полярной ночи около 900 км, задание не выглядело чрезвычайно сложным – оба были очень опытными путешественниками. 15 октября 1919 года, дождавшись установления санного пути, Тессем и Кнутсен на собачьей упряжке выдвинулись из бухты Мод (место зимовки экспедиции) в дальний путь, но добраться до Диксона им было не суждено.
Что случилось с Кнутсеном, доподлинно не известно до сих пор, а останки Тессема 28 августа 1922 нашёл русский полярник, знаток Таймыра Никифор Бегичев, участвовавший в экспедиции Николая Урванцева.
Сначала экспедиция Урванцева обнаружила близ устья реки Зеледеева (километрах в 90 от Диксона) пакеты с научными материалами и почтой Амундсена, а также личные вещи, принадлежавшие Тессему и Кнутсену, затем у старого зимовья в устье реки Убойная (70 км от Диксона) были найдены две пары норвежских лыж и, наконец, в нескольких километрах от полярной станции острова Диксон, на материковом берегу пролива Вега, Бегичев практически случайно обнаружил человеческий скелет. Рядом лежали именные часы Тессема, а к поясу было пристегнуто обручальное кольцо с именем его жены Паулины. По всей видимости, умирая, бедняга видел спасительный остров, но добраться до него уже не мог. Преодолев девятьсот километров через снега и льды, он не дошёл до полярной станции какой-то пяток километров...
Петер Тессем был похоронен на том же месте, где и обнаружен. Через два года норвежская команда пришедшего на Диксон судна «Veslekari» установила на этой могиле именной лиственничный крест из плавника. На его перекладине было написано: «Tessem +1920 MS Maud Norge». А в 1958 году уже по инициативе наших полярников отважному норвежцу был поставлен каменный памятник.
Подробности этой (и не только этой!) истории любознательные геокэшеры могут узнать из замечательной увлекательной книги .
Никифор Бегичев, обнаруживший тело Тессема, сам умер от цинги в 1927 году во время зимовки на мысе Входном у реки Пясины. В 1964 году его прах был перезахоронен на Диксоне, а на могиле воздвигнут монумент: в полный рост, в одеждах из шкур шагает первооткрыватель по камням и снегу вперёд...
Не обошла стороною Диксон и Великая Отечественная война. Ночью 27 августа 1942 года тяжелый немецкий крейсер «Адмирал Шеер» подошёл к острову и начал обстрел порта и находящихся здесь пароходов. Наши корабли и береговая батарея открыли ответный огонь, в результате вынудив немца отказаться от запланированной высадки десанта из 180 автоматчиков, оставить посёлок в покое и уйти в море. В результате этого непродолжительного, но жестокого боя на Диксоне были повреждены два судна, электростанция, радиоцентр и два дома. Семь человек погибли и больше тридцати насчитали ранеными. В память об этом сражении в 1972 году в островной части посёлка установили памятник погибшим морякам-североморцам (N73°30.525' E80°23.440').
Подробнее об августовских событиях 1942 года – о героической гибели парохода «А. Сибиряков», о решительном и умелом отпоре рейдеру на Диксоне со стороны 152-мм береговой батареи лейтенанта Н. М. Корнякова и пароходов «Дежнёв» и «Революционер» – рекомендую прочитать есть неплохое краткое описание.
Жители посёлка бережно чтят память о героях. Здесь вообще очень тактично относятся к истории своего острова. Наверное, потому, что писалась она в невероятно жёстких и суровых условиях Крайнего Севера самыми отважными и мужественными, самыми азартными и любопытными людьми.
Бурный расцвет Диксона объективно приходится на времена СССР. В 1932 году в строящей социализм стране появляется новая организация, название которой спрятали за аббревиатурой ГУСМП, что означало Главное управление Северного морского пути. Задача у неё была одна – освоение Арктики и обеспечение сквозного судоходства по Ледовитому океану от Мурманска до Чукотки.
Посёлок Диксон как ключевая точка этого маршрута начал стремительно развиваться, постепенно захватывая и материковую часть Таймыра. На острове оборудовали современнейшую по тем временам полярную станцию. Из одноэтажных домиков стали появляться целые улицы. Простым приказом начальника станции этим улицам сразу же присваивали имена героев Арктики: Ивана Папанина, Валерия Чкалова, Михаила Водопьянова, Никифора Бегичева, Владимира Воронина.
К 1936 году здесь были построены первые причалы морского порта, который быстро превратился в стратегический объект, обеспечивавший деятельность военных баз и полярных станций, расположенных в западном секторе российской Арктики, а также всё судоходство и отправку арктических экспедиций на местном участке трассы Севморпути. Именно с этого момента за островом закрепилось красивое романтическое название – Ворота Арктики.
За годы Советской власти на Диксоне построили аэропорт, модернизировали морской порт, возвели геофизическую обсерваторию, радиогидрометеорологический центр, электростанцию, две школы, больницу, несколько магазинов, многоэтажные жилые и административные здания, погранзаставу, военный городок войск ПВО и много ещё чего.
К середине 1960-х Диксон становится известен не только в СССР, но и во всём мире. О нём пишут книги и слагают песни. Особой популярностью в Советском Союзе пользовалась «Морзянка», написанная поэтом Михаилом Пляцковским и композитором Марком Фрадкиным. Её знаменитые слова «Четвёртый день пурга качается над Диксоном» звучали из радиодинамиков, чёрно-белых телевизоров, на кухнях и во дворах огромного государства.
А в 1970-х по просторам страны пошла гулять рожденная на острове в среде суровых полярников байка «О стаде чукотских мамонтов». Суть легенды такова: пришла якобы на Диксон из Москвы телеграмма-молния, что на Чукотке из вечной мерзлоты выкопали и оживили стадо мамонтов, а кормить их нечем! Нужно срочно доставить партию сена, чтобы отогревшиеся древние исполины теперь уже от голода не погибли. Разбудили спящего пилота транспортного самолёта Ли-2, объяснили задачу, что, мол, мамонты ожили, кормить нечем, лететь надо, а «несознательный» начальник аэропорта сена не даёт… Ну пилот спросонок и ринулся к этому начальнику – кормежку для доисторических травоядных выбивать. Начальник, понятно, ни сном ни духом: какие мамонты, какое сено, да ещё на заполярном Диксоне? А лётчик всё напирает: бюрократ ты, вредитель, саботажник, губитель живых существ! Ну и так далее по нарастающей. В общем, дело чуть до драки не дошло, да товарищи того пилота вовремя расхохотались… Розыгрыш удался, и пошла о нём слава по всей стране.
Островной Диксон был арктическим научным центром, почти наукоградом. В советское время жить и работать там было очень престижно. Почти 80 процентов диксончан имели высшее образование, многие даже два. К началу Перестройки население посёлка составляло примерно пять тысяч жителей, а зарплатам работавших здесь специалистов завидовала вся страна. Однако нагрянули лихие 1990-е – исчез Советский Союз, а с его распадом и Диксон постепенно пришёл в упадок. Военный гарнизон ПВО расформировали. Севморпуть практически перестал использоваться, и обветшавший морской порт передали в подчинение Дудинке. Аэропорт тоже на ладан дышит, совсем разваливается, да и летать теперь особо некому – население Диксона сократилось почти в десять раз и на 2020 год составляло всего 529 жителей. Всё оставшееся население сейчас проживает в материковой части посёлка. Жилые дома на острове покинуты и «законсервированы», там продолжают функционировать только метеостанция и аэропорт.
Но надежда на возрождение посёлка есть. В последние годы у государства вновь проснулся интерес к своим северным территориям, и, если эта тенденция не угаснет, Диксон имеет шанс вернуть былую славу и почёт. Во всяком случае, будем в это верить – разве не стоят того героические усилия и память о людях, отдавших жизнь за освоение этой земли?
В описании частично используется текст из книги «От Мангазеи до Норильска. 30 историй Заполярья» и других источников.
