Нант в настоящее время представляет собой тихий и по европейски благообразный город. Трудно поверить, что в свое время он вполне открыто являлся одним из крупнейших мировых центров работорговли.
Вот как описывается это время в книге известного историка Е.В. Тарле "Политика: История территориальных захватов. XV–XX века": "Гигантские размеры приняла французская работорговля в XVIII в. Можно смело сказать, что город Нант, где сосредоточивались главные капиталы Франции, вложенные в эту отрасль торговли, был одним из центральных пунктов, где торговая буржуазия страны уже задолго до революции 1789 г. заняла в полном смысле слова господствующее положение. Современники в один голос утверждали, что купцы, ведшие торговлю рабами, наживали от 30 до 50 % дохода на вложенный капитал. Обильно наживались также капитаны кораблей и даже часть команды, до боцманов включительно. Никакая другая отрасль коммерческой деятельности не давала подобных доходов. Не только нантское купечество обогащалось работорговлей, капиталы стекались в Нант отовсюду. Но именно в Нанте строились и приспособлялись суда для перевозки живого груза, в Нанте набиралась команда, грузились товары, которые потом в Гвинее обменивались на невольников, в Нанте же затем выгружались и те товары, которые приобретались уже на Антильских островах в обмен на привезенных из Гвинеи рабов.
Торговый оборот был организован следующим образом. Нантские купцы иногда в одиночку, чаще вдвоем, втроем — снаряжают корабль и нанимают капитана. Достать хорошего капитана для долгого и опасного рейса было нелегко. Требовались опытность, умелость, решительность, специальная подготовка. Капитан такого корабля получал часто больше дохода, чем высшие чиновники государства, так как, кроме жалованья (очень большого), он получал еще известный процент чистого дохода. Капитан уже сам набирал себе команду. Суда были небольшие, от 120 до 250 т водоизмещением, реже 300–400 т и уже в виде совершенного исключения — 500 т. На корабль грузился разнообразный товар: всякого рода материи, цветные металлические изделия, пуговицы, бусы, порох, сабли, стеклянные украшения, посуда, шляпы, чулки, туфли и т. д. Ситцы, галантерейный товар, всякого рода оружие, металлические и стеклянные украшения, водка и спирт считались особенно пригодными для предстоящей меновой торговли.
Путь из Нанта до места назначения длился от 2 до 4 месяцев в зависимости от того, куда именно, в какой пункт этого колоссального побережья направлялся невольничий бриг. Не забудем, что, например, от Сенегамбйй до мыса Лопес расстояние значительно большее, чем от крайнего запада Ирландии до Рима. Однако нередко эти 2–4 месяца превращались в 5–6 месяцев. Дело в том, что невольничий бриг (как и всякий другой торговый корабль) встречался с целым рядом разнообразных приключений, Во-первых, пираты. Встреча с ними означала немедленную смерть, либо увод в глубь страны и продажу в рабство, так что люди, направлявшиеся за рабами, иной раз сами превращались в таких же рабов. Надеяться на победу над пиратами было трудно: морские разбойники ведь только тогда и нападали, когда могли рассчитывать на полный перевес в бою. Приходилось при встрече с подозрительным судном уходить со всей скоростью, куда глаза глядят, отклоняясь от своего маршрута, отсиживаясь затем в ближайшей гавани. Второй причиной задержки были остановки на Канарских островах и на островах Зеленого Мыса с целью пополнить припасы и, главное, запастись свежей водой. Но вот долгий путь окончен. Невольничий бриг либо начинает крейсировать вдоль берега, останавливаясь то в одном, то в другом пункте на этой извилистой береговой линии, либо, уже сразу найдя удобное место, устраивает долгую стоянку.
По приходе капитан обращается либо к одному из местных африканских царьков непосредственно, либо к факторам и агентам, которые специально поселяются на этом побережье, знают местные условия, знают, у какого именно царька в данный момент есть больше всего пленных и почем он мог бы их уступить. Сам царек не очень доступен. Он сидит в лесных дебрях, не доверяет чужим торговым людям и к их кораблю на всякий случай не приближается. Напротив, он норовит под разными предлогами залучить к себе если не самого капитана, то кого-либо из младших офицеров брига, и затем потребовать выкупа за освобождение своего неожиданного пленника. Словом, обе стороны довольно хорошо понимают друг друга и поэтому любят сноситься через посредников. Кто такие эти посредники? Большей частью смелые авантюристы, рискующие жизнью ежедневно и ежечасно, иногда заканчивающие свою карьеру на медленном огне, где африканские князьки их сжигают после самых невероятных пыток, а иногда после двух-трех лет деятельности возвращающиеся в Европу разбогатевшими людьми. Итак, начинается долгий торг. Цены варьируются смотря по обстоятельствам. Придет, кроме французского, еще английский, или голландский, или португальский бриг — царек становится неуступчив и груб, удваивает и утраивает цену. Прослышит он, что из соседних лесов на него движется враждебное племя, чтобы отбить пленников и, пожалуй, его самого захватить, и он наскоро, спуская цену, продает всех, кого может продать, снимается с места и уходит. За свой товар он берет мануфактуру, спиртные напитки, оружие, привезенные бригом.
Крайне трудно установить при указанных условиях среднюю цену на одного раба. Она варьируется в зависимости и от года и от местности. Нормальной в середине XVIII в. считалась цифра около 250–300 франков, которую выплачивали товарами. Того же раба капитан перепродавал в колониях за 1000–1200—1500 ливров. Бывало так, что женщину с ребенком капитан покупал за бочонок водки, а бывало и так, что за такую рабыню давали и пять бочонков.
Торг окончен. Пленников, закованных и в ошейниках, выводят из смрадного подземелья в лесу около ставки царька, ведут на берег и грузят на бриг, который после этой долгой стоянки, длящейся от двух месяцев до полугода, снимается с якоря. Капитан обязан использовать полностью каждый дюйм пространства, и в зависимости от величины бриг увозит 200–300 человек, не считая команды, а суда побольше — 500–700 человек, редко больше. Теснота в трюмовых помещениях такая, что можно либо сидеть, либо лежать, тесно прижавшись друг к другу. Походить можно лишь, когда выводят на прогулку, по разу в сутки, а иногда по разу в 10 суток. Перед отходом корабля всех купленных рабов метят ниже груди раскаленным железом инициалами покупателя. Плавание при тесноте помещения, отсутствии свежего воздуха, полном отсутствии движений в кандалах, при скудной выдаче питьевой воды (в раздаче пищи надсмотрщики были более щедры) — все это порождало значительную смертность. Бриг шел от африканских берегов к Антильским островам, или в Бразилию, или в Мексику, или в Северную Америку. Плавание длилось редко меньше трех месяцев, обыкновенно четыре — пять месяцев. Смертность за время переезда достигала часто громадных размеров. Хотя работорговцы знали, что даже если 50 % груза будет по дороге выброшено акулам, то все же они очень хорошо заработают на продаже остальных, но все-таки капитану давалась инструкция по возможности заботиться о сохранении товара.
В особенности неприятен был с этой точки зрения момент отплытия невольничьего брига от африканского берега. Послушаем современника и наблюдателя Жака Савари, издавшего в 1675 г. любопытное руководство к тому, как стать хорошим купцом, — «Умелый купец» («Le parfait negociant»): «В тот момент, когда рабы посажены на суда, следует поднять паруса. Дело в том, что эти рабы питают такую большую любовь к своей родине, что они впадают в отчаяние, видя, что они покидают ее навсегда, а это служит причиной того, что их умирает много от печали, и я слышал от купцов, которые ведут эту торговлю, что больше рабов умирает перед выходом из порта, чем во время путешествия. Одни бросаются в море, другие разбивают себе голову о стены корабля, третьи удерживают дыхание, чтобы задохнуться, а некоторые отказываются есть, чтобы умереть от голода».
Самоубийства, впрочем, отмечаются и во время пути, а не только в момент отъезда. Капитаны редко отмечают в корабельных журналах такие происшествия, и мы узнаем о некоторых из них лишь от случайных свидетелей. Иногда, правда, на особо выдающихся фактах задерживается на мгновение даже внимание капитана. Например, капитан невольничьего брига «Солнце» отметил в своем путевом журнале от 13 сентября 1774 г., что «четырнадцать женщин разом бросились в море с высоты палубы». Случилось это во время прогулки. Вообще, именно во время прогулок случались и другие неприятности, например бунты, и поэтому рабов выводили гулять далеко не каждый день. А бунты бывали, и даже, по-видимому, довольно часто. Они происходили и при погрузке, когда в случае удачи можно было бежать в леса и укрыться, происходили и в открытом море, когда ровно никаких шансов на спасение не было. Люди, доведенные до полного отчаяния, убивали своими кандалами надсмотрщиков, а если им удавалось перепилить тайно свои оковы, то они при выходе на прогулку бросались на капитана, офицеров, матросов и иногда убивали несколько человек, пока оставшаяся команда ими овладевала. Начинались самые варварские пытки и истязания, но смертная казнь применялась сравнительно мало: в данном случае жестокость несколько умерялась корыстолюбием и нежеланием без прибыли истреблять товар, который везли на рынок. Эти бунты рабов, или «пленных» (как они назывались официально во время переезда, вплоть до продажи их плантаторам), были очень частым явлением. Например, в 1734 г. из шести судов, которые отошли из Нанта для торговли рабами, на пяти произошли кровавые бунты, и все пять вспышек происходили до отхода корабля в море. Не было, кажется, и одного года, когда бы не отмечались то там, то сям в больших или малых размерах подобные события.
В годы, предшествовавшие взрыву войны с Англией (1738–1744), центр французского капитала, занятого работорговлей, Нант за семь лет выслал к гвинейским берегам 180 судов, владельцы которых купили в Африке 55 015 рабов, а продали из них 45 336. Куда делись остальные 10 тыс.? Умерли от болезней, покончили с собою, были перебиты во время бунтов, замучены после бунтов? В среднем нантские работорговцы скупали в Африке 8–9 тыс, рабов в год, из которых тысячи полторы выводились по дороге в расход. Когда наступали времена похуже, приходилось заботиться, чтобы в расход выводилось поменьше драгоценного груза, и именно тогда, в тяжелое для французских работорговцев время войны с англичанами, добрейший Жак Савари и советовал читателям внимательно следить за новокупленными рабами в момент отъезда, когда пленникам особенно часто приходит в голову мысль броситься в море или разбить себе голову. Бунты на море иногда заканчивались тем, что часть команды, начиная с капитана, бывала перебита, а другая часть отсиживалась, забаррикадировавшись в каком-либо помещении корабля. Но несчастные невольники все-таки и тогда не могли избавиться окончательно от своих палачей. Не умея управлять кораблем в открытом море, они должны были терять драгоценные дни, пока встречные суда не помогали их тюремщикам выйти из засады, а самих пленников возвращали после свирепых пыток в темный и смрадный трюм. После нескольких месяцев такого пути нельзя было по прибытии в Америку сразу выводить рабов из трюма на продажу. Они имели такой измученный вид, успевали так отощать дорогой, так болели цингой, были покрыты такой сыпью и нарывами от ужасающей гряз», в которой прожили несколько месяцев почти без движения, что, конечно, необходимо было дать им оправиться, несколько подкормить их, раньше чем требовать за них приличную сумму. Их держали поэтому несколько недель на берегу в довольно сносных условиях и затем продавали, иногда поодиночке, иногда целыми партиями."
-----------------
Восприятие того факта, что Нант имеет черную страницу в своей истории, далось его современным жителям не просто. Подтверждением этого являются цитируемые слова заместителя главы города Жана-Марка Араульта "Принятие на себя ответственности за такое прошлое, без ощущения своей вины, позволяет нам вести борьбу с широко открытыми глазами... [Мемориал] не является еще одним актом покаяния, а заключает в себе подлинный призыв для всех нас помнить прошлое, чтобы проецировать себя в будущее, противостоять всем современным формам рабства и попранию прав человека, с тем чтобы построить более сплоченное мировое сообщество". На протяжении нескольких последних десятилетий руководством города и его жителями прилагаются большие усилия по освещению, пониманию и принятию тех событий как свершившегося исторического факта. Одним из ключевых этапов этой работы стало создание Мемориала, посвященного отмене рабства (Memorial de l'abolition de l'esclavage). Идея создания такого мемориала была предложена еще в 1998 году, когда отмечалось 150-летие отмены рабства. Но открытие мемориала состоялось только 25 марта 2012 года.
Авторами мемориала являются профессор в области искусства, дизайна и общественного достояния Кжиштоф Водичко и архитектор Юлиан Бондер. Художник и преподаватель Кжиштоф Водичко ранее работал в области создания масштабных проектов и городских мероприятий по привлечению внимания к вопросам прав человека, демократии и т. д. В настоящее время он представляет гарвардскую студию Un-War architecture, которая концентрирует усилия художников и дизайнеров на антивоенных мемориалах. Архитектор и выпускник Гарварда Юлиан Бондер проходил становление в Нью-Йорке и Буеэнос-Айресе и преподавал в различных городах мира.Помимо основной работы над мемориалами, он получил целый ряд наград от Бостонского общества архитектуры за проектирование домов и малых городских форм. В настоящее время Юлиан Бондер является профессором университета Рогера Вильяма в области архитектуры. Водичко и Бондер плодотворно сотрудничают при выполнении различных проектов в области общественных пространств и мемориалов. Работа над данным мемориалом была удостоена специального упоминания Европейской премии городских общественных пространств 2012 г.
Мемориал расположен на набережной Луары, а если сказать точнее - он представляет собой часть этой набережной. Основное открытое пространство мемориала (верхний уровень) является продолжением современной набережной, его площадь около 7000 м2, а протяженность вдоль Луары более 100 м. Основным элементом верхнего уровня мемориала является собственно мостовая в которую включены в хаотичном беспорядке более 2000 стеклянных табличек с датами и наименованиями судов и экспедиций работорговцев, а так же портов и колоний участвовавших в работорговле. Так же на верхнем уровне располагаются металлические информационные плиты (координаты N 47* 12,544' W 001* 33,969') на французском и английском языках. Текст на них гласит "Более 27 233 работорговых экспедиций было организовано из европейских портов в XV - XIX веках. Более 12,5 миллионов мужчин, женщин и детей было вывезено из Африки и депортировано в Америку и в регион Карибского моря. Более 1,5 миллионов человек умерло во время перевозки. Более 4220 работорговых экспедиций было организовано из французских портов и депортировано более 1 380 000 человек. Из них более 1800 работорговых экспедиций отправилось из порта Нанта, они депортировали более 550 000 человек. На памятных табличках указаны названия работорговых судов вышедших из Нанта и портов их назначения.".
Вход на нижний уровень (координаты которого указаны в заголовке тайника) представляет собой небольшое прямоугольное сооружение (в котором по всей видимости располагается лифт для инвалидов) и узкий лестничный спуск рядом с ним. Нижний уровень представляет собой просвет между старой исторической набережной и ее современным уровнем. Конструкции старой набережной дополнены колоннами и стойками поддерживающими свод. Посетитель перемещается как бы по узкому коридору. Пройдя через ряд тесно поставленных прямоугольных колонн он попадает в небольшой удлинненный зал с неяркой подсветкой. Вдоль левой стены этого зала протянулась красная полоса на которой приведены даты ключевых событий борьбы за отмену рабства. У каждой даты приведен текст на французском и английском языках. В центре стены помещена карта на которой показаны основные потоки работорговли.
Пройдя через зал с датами, посетитель попадает в длинную светлую галерею в просвете которой видна Луара. С другой стороны галереи на откосе установлены большие стеклянные панели на которых приведены выдержки из текстов литературных произведений, проповедей, законов, воспоминаний, отражающие борьбу с рабством и его ужасы. Среди них выдержка из известнейшего выступления Мартина Лютера Кинга "У меня есть мечта..." ("I have a dream"). Эти тексты охватывают период более 5 веков. Протяженность комплекса стеклянных панелей - 90 м.
Пройдя через галерею посетитель выходит на широкую лестницу, ведущую на верхний уровень. Здесь на стеклянных панелях представлена Всеобщая декларация прав человека. Ниже нее написано слово "свобода" более чем на 50 языках народов пострадавших от работорговли. Поднявшись по широкой лестнице на верхний уровень Вы видите широкий простор излучины Луары и высокое небо...
Литература
1. Е.В. Тарле "Политика: История территориальных захватов. XV–XX века"
2. www.gsd.harvard.edu/project/Memorial to the abolition of slavery in Nantes - Harvard Graduate School of design.
3. uk.france.fr/en/discover/Memorial-abolition-slavery-Nantes
