Путешествия, встречи : Форумы на Geocaching.su
Обсуждение путешествий, походов, встреч геокэшеров.
Часть XII/XII: Обнять необъятное
Пользователь: Aurora Borealis (IP)
Дата: 13 Октябрь 2018 16:04
Гора Дарада
После Сулакского подземного водопада наши пути с крымчанами вновь разделились, и мы поехали в разные стороны. После всего увиденного, я уже не знал, чего хотеть, хотя вишлист был ещё длинным.
Дорога всё той же гравийной змеёй уползала на северо-запад. Хребтами и долинами, петляя по серпантинам, мы то и дело останавливались, чтобы сфотографировать очередной природный шедевр. И чем выше забирались, тем круче и круче открывались виды.
Информацию о точках интереса в Дагестане нужно не просто искать – её надо нарывать. Иногда просто визуальным сканированием Гуглокарты, километр за километром. Таким способом я нашёл несколько интересных мест, достойных посещения, которых нет в даже интернете. Одно из них - гора Дарада. Сама по себе относительно невысокая (около 1600 м), но какие виды открываются с её вершины! Горы… Что вы со мной делаете…
Справа ровное, как стол, высокогорное Хунзахское плато, впереди косая макушка Карадахского хребта, слева пуп горы Тлилимеэр (около 2400), под горизонтом белые папахи трёхсполовинойтысячников, а где-то там, внизу – реки, дороги, аулы, белые Приоры… И неослабевающий ни на секунду поток ветра! Стоишь так на краю и всем существом чувствуешь свободу. Ото всего. Похочу – на юг, Джурмутским ущельем к азербайджанской границе, похочу – в противоположную сторону, Ирганайским берегом на Сулакский каньон, а похочу – через хребтину и долиной напрямки, к знаменитому Тоботу. Выберу любое направление, и точно знаю, что не ошибусь.
Карадахская теснина
Карадахская теснина – это узкое ущелье, образованное рекой Квартах. Его дно лежит на глубине 150 метров, а ширина местами не превышает трёх. Получается такой узкий ход между отполированных водой каменных стен, длиной метров 200. В «потолке» видно только очень узкую полосочку неба, и то не всегда. А в некоторых местах над головой меж стен позастряли громадные валуны – можно представить, какой силы потоки могли их сюда занести. Очень красиво, но фотоаппарат, к сожалению, здесь бессилен. Только воочию.
В Карадахской теснине произошёл забавный конфуз. На входе мы с Леной встретили москвича, с которым раньше где-то на просторах Дагестана пересекались и познакомились. Лена задержалась, а я с ним пошёл дальше по теснине. Не дойдя до конца, он вернулся, где наткнулся на Лену. Она мне потом рассказала, какой диалог у них с ним произошёл:
- Ты один? А где ж твой спутник?
- Да пошёл он нах…р!
- В смысле? Что случилось?
- Разоср…лись!
- Как так? Чего не поделили?
- Да ну его!
- А он где вообще?
- Не знаю, уехал. Психанул.
- Куда уехал? На чём?
И тут собеседники поняли, что говорят о разных людях. Лена обо мне, а москвич о друге, который поехал с ним кататься в Дагестан.
Блошиные тупики
В Хунзах мы приехали часов в 9 вечера, было уже темно. В планах было разложить палатку где-нибудь над обрывом, чтобы с утра проснуться с видом на… Чтобы было понятно, я немного поясню, что такое Хунзах.
Это село расположено на Хунзахском плато на высоте 2000 метров над уровнем моря. Плато рассекает Цолотлинский каньон, на краю которого и стоит Хунзах. «На краю» - это буквально, некоторые дома аж немного свисают над обрывом (он, видимо, подсыпается). Стены каньона довольно отвесные, и с другого «берега» село выглядит прямо вах круто. Но самое главное, что с уровня наклонной равнины, где расположилось село, в каньон спадает Хунзахский водопад, один из красивейших водопадов Дагестана. Собственно, ради него мы и приехали в Хунзах.
Но в поисках выхода на край села, к каньону, на слабоосвещённых закоулках аула мы блуканули. Навигатор выдавал только серое пятно с надписью «Хунзах» и улиц не знал. Ёще бы, там чёрт ногу сломит! Улочки очень узкие, строившиеся в расчёте на то, чтоб лошадь проехала, не более. Полно тупиков, ни о какой системе в расположении улиц и речи нет. Тыркались мы там долго. Иной раз было так узко, что приходилось складывать зеркала и торчать в окна, чтобы не стесать бочины. В итоге мы плюнули на затею с палаткой и поехали искать цивильное прибежище. Тут и начинается история про люстры в пол...
Люстры в пол, или Как я пил с Аварцами
Где искать приюта в Хунзахе или Арани (это рядом), мы не знали. Яндекс тоже. Мы остановились спросить об этом полицейского, стоявшего на тротуаре. Как вы думаете, что произошло дальше?
- Зачем гостиница? Поехали ко мне!
- Поехали!
Расул, сержант полиции, сдавал дежурство в 22:00. Жил он в 20 километрах от Арани, где нёс службу, в селе Гоцатль Большой.
- Как вам дагестанские дороги? – Спрашивает.
Мы с Леной состроили какие-то гримасы, отражающие, на наш взгляд, всю глубину впечатлений от дагестанских дорог.
- Когда поедете за мной в Гоцатль, аккуратно, имейте в виду, что у нас на узких подъёмах уступает тот, кто поднимается, тому, кто спускается. [Вопреки ПДД! – прим. авт.]
Что ж. Кажется, я начинаю вникать в дагестанскую философию. Я поймал себя на мысли, что я понимаю, почему так, а не наоборот… Ну да ладно.
Мы проехали за белой «четыркой» 20 км, свернули с трассы, и начался подъём в какой-то горный аул. Высоко над нами, где-то в ночной мгле горели неоном арабские буквы, означающие имя Всевышнего. Знаете ли вы, что такое горный аул? Вот я, например, раньше думал, что горным он называется потому, что расположен в горах. Например, как Хунзах – на плато на высоте 2000 м. Но настоящий горный аул – это нечто иное. Это когда гора, а дома прямо на склоне, среди скальных выступов. Это когда селение больше по вертикали, чем по горизонтали. Вот в такое село мы и ехали.
Подъём был крут, заходить на него приходилось с полным дросселем, иногда с буксами. Асфальта под колёсами, конечно, не было – он здесь не держится. Поднимались мы всё выше и выше, вокруг стояли убогие хатёнки, кривенькие дворики. А подъём все не кончался… По всем признакам нас ждала лачуга и кушетка. Мы уже успели смалодушничать: куда он нас везёт? Может быть, не стоило соглашаться? Уже б почивали где-нибудь в хостеле с видом на водопад…
Остановились мы, кажется, только на самом верху, потому что дорога просто кончилась и упёрлась в какое-то подворье. Всюду лежали разные доски, кирпичи, стояли прицепы. Ну, точно, бть!.. Сейчас нам постелят в сарае! Впотьмах мы прошли через двор, зашли на крыльцо. Расул открыл дверь в дом. Лена, до этого смотревшая под ноги, чтобы не вступить во что-нибудь неприличное, ступила на порог и подняла голову. Я видел, как она вдруг изменилась в лице. На нём было крайнее удивление, рот сам собой открылся. Она обернулась на меня: мол, я одна это вижу? Я заглянул ей через плечо, и моё лицо тоже приобрело такое же выражение. Чтоб меня кошки драли!..
Это был дворец! На полу лежал толстый ковёр. По-над рельефными бежевыми стенами стояла дорогая мебель из дерева и кожи. За стеклянными дверцами шкапа лучился хрусталь, а с высокого потолка, расплёскивая мягкий свет, свисала нетривиальных размеров люстра. Ну, не в пол, конечно, но всё равно большая, она-то и произвела на нас с Леной то неизгладимое впечатление. Такой контраст подъездных пейзажей и внутреннего убранства дома забронзовел в воспоминаниях и превратился в идиому «у Расула, где люстры в пол».
Но только залом дворец не заканчивался. В лучших кавказских традициях нас провели на кухню, за стол. Ну, в самом деле, где б я ещё увидел кевларовый холодильник, как не у сержанта полиции в селе Гоцатль Большой Хунзахского района Дагестана! Под стать была и остальная мебель.
Надо ли говорить, что угощали нас всем, что было в доме? Под домашнее вино и разговоры прошёл вечер. Расул рассказывал, что сам рубил кайлом в скале ровную площадку под дом. С этим в горном ауле настоящая беда. Кстати, в старые времена стоимость земли в горах Дагестана определялась следующим образом. К оценке привлекались два барана, которых ставили рядом на продаваемом участке. На спины им клали палку. Если уклон позволял палке удержаться на спинах, тогда земля считалась ровной и стоила баснословных денег. Если же падала, это означало, что поверхность необходимо было ещё приспосабливать под строительство или земледелие, а это резко снижало её стоимость.
Не лучшим образом в горной глуши обстоят дела и со стройматериалами. Их Расулу приходилось возить за 120 км, аж из Махачкалы. Это ж сколько бабла надо?! Да уж, строительство такого дома в данных условиях может обойтись в целое состояние, при том, что за вложенные деньги его в этой местности никому не продашь.
- А как же, - спрашиваю, - сюда грузовики с кирпичами заезжают? Тут-то и на Калине не ровен час забуксовать можно!
- А никак, - говорит. – Грузовик привозит всё только к началу аула, к подножью горы. А оттуда на прицепах. Всем селом. Здесь так принято. В Гоцатле, где мы живём, я знаю всех. В Арани, где работаю, тоже. В моей телефонной книжке две тысячи номеров. Все друг другу помогают, иначе не выжить.
- А работа как? Что с преступностью?
- Да так, по-мелочи. Тут у нас если кто дров наломает, соберётся весь аул и научит уму-разуму. Засранцы здесь не задерживаются. Того, кто считает себя выше других, научают «по-свойски» и те уезжают…
…Ага, «к нам, в Россию», - подумал я, - «представлять» свою нацию…
Утром мы вышли на крыльцо. Передо мной по всему горизонту простирались складки горных вершин, а вниз по склону оползнем стекали крыши хатёнок и дворы, непонятно как ютящиеся между ними. Расул и Патима одарили нас подарками и проводили. Зная местные традиции, мы уже возили с собой в машине на такой случай разные «алаверды».
Водопад Тобот
Мы вернулись туда, где на краю Цолотлинского каньона жался и немного свисал над обрывом Хунзах. Название села, по одной из версий, произошло от аварского «Хун бахъ», что можно перевести как «умер и возродился». Хунзах действительно много раз разрушался и восстанавливался заново.
Водопад Тобот был из тех объектов, которые сподвигли меня на это путешествие. Посветлу мы легко нашли подъезд к краю, откуда он был хорошо виден. С вершины плато вниз обрывалась узкая, но длинная коса одного из красивейших водопадов, которые я когда-либо видел. Книзу он расширялся, почти распадаясь в водяной пар, в котором не исчезала вибрирующая радуга. Рядом низвергался ещё один водопадик, поменьше. Грохот падающей с высоты до 80 метров воды колотился меж стен ущелья, отражался эхом, уносился вдаль, далеко за Хунзах.
Идиллическая картина… Такую живопишут авторы эпических сказочек и постановщики фэнтэзийных киношек. Правда, на фотографиях из сети водопад выглядел кристально белым, а в день нашего приезда из-за прошедших дождей его воды были серо-коричневыми и слегка приземляли пейзаж. Но это уже было не важно… Всё равно…
Я сидел над обрывом, глядя на это великолепие и свесив в пропасть ноги. Всё равно… Кажется, здесь пришло осознание точившего меня всё последнее время чувства. Вокруг красивейшие горы, прямо передо мной нереальной красоты водопад, который я так мечтал увидеть… А впереди ещё два дня запланированных красот, Кезеной-Ам, Ахульго, Чиркей, Гимры… Но я вдруг понял, что ничего из этого меня больше не прёт. Передозировка… Я вспомнил, как тогда, за столом у Хасбулата я не мог насмотреться на тарелки с гастрономическими изысками, но желудок уже не мог воспринимать пищу. Под завязку! Так и здесь. Как бы ни были круты виды, как бы ни мечтал я о них, как ни близко от меня они теперь были, впитывать все эти впечатления я больше не мог… Всё, перекатался Эльдар Викторович. В психологии это называется эмоциональным выгоранием. Перенасыщение. Нужно было отлежаться пару дней в тёмной комнате и всё это переварить. Мы двинулись в обратный путь. Начало одиссеи, бывшее всего десять дней назад, казалось таким бесконечным прошлым, покрывшейся патиной историей.
...
...Я влюбился. В Дагестан, в его невиданные природные богатства, неизученные (скорее не популярные) пласты истории, в многогранную пестроту своеобразных обычаев, потрясающее гостеприимство, неразгаданные тайны, горячие наречия и широкую душу аборигенов. Спасибо ему за всё это и, главное, за разрушение информационной мифологии, коей я был опутан все эти годы до путешествий по Северному Кавказу.
Но я лишь нырнул без акваланга, а впереди - океан! Сколько ещё сюрпризов таит он в себе. Материала здесь ещё на несколько экспедиций вперёд. Я сюда ещё вернусь. Обязательно.
Храни Аллах Дагестан.
_________________
Steppenkatze Reisender
После Сулакского подземного водопада наши пути с крымчанами вновь разделились, и мы поехали в разные стороны. После всего увиденного, я уже не знал, чего хотеть, хотя вишлист был ещё длинным.
Дорога всё той же гравийной змеёй уползала на северо-запад. Хребтами и долинами, петляя по серпантинам, мы то и дело останавливались, чтобы сфотографировать очередной природный шедевр. И чем выше забирались, тем круче и круче открывались виды.
Информацию о точках интереса в Дагестане нужно не просто искать – её надо нарывать. Иногда просто визуальным сканированием Гуглокарты, километр за километром. Таким способом я нашёл несколько интересных мест, достойных посещения, которых нет в даже интернете. Одно из них - гора Дарада. Сама по себе относительно невысокая (около 1600 м), но какие виды открываются с её вершины! Горы… Что вы со мной делаете…
Справа ровное, как стол, высокогорное Хунзахское плато, впереди косая макушка Карадахского хребта, слева пуп горы Тлилимеэр (около 2400), под горизонтом белые папахи трёхсполовинойтысячников, а где-то там, внизу – реки, дороги, аулы, белые Приоры… И неослабевающий ни на секунду поток ветра! Стоишь так на краю и всем существом чувствуешь свободу. Ото всего. Похочу – на юг, Джурмутским ущельем к азербайджанской границе, похочу – в противоположную сторону, Ирганайским берегом на Сулакский каньон, а похочу – через хребтину и долиной напрямки, к знаменитому Тоботу. Выберу любое направление, и точно знаю, что не ошибусь.
Карадахская теснина
Карадахская теснина – это узкое ущелье, образованное рекой Квартах. Его дно лежит на глубине 150 метров, а ширина местами не превышает трёх. Получается такой узкий ход между отполированных водой каменных стен, длиной метров 200. В «потолке» видно только очень узкую полосочку неба, и то не всегда. А в некоторых местах над головой меж стен позастряли громадные валуны – можно представить, какой силы потоки могли их сюда занести. Очень красиво, но фотоаппарат, к сожалению, здесь бессилен. Только воочию.
В Карадахской теснине произошёл забавный конфуз. На входе мы с Леной встретили москвича, с которым раньше где-то на просторах Дагестана пересекались и познакомились. Лена задержалась, а я с ним пошёл дальше по теснине. Не дойдя до конца, он вернулся, где наткнулся на Лену. Она мне потом рассказала, какой диалог у них с ним произошёл:
- Ты один? А где ж твой спутник?
- Да пошёл он нах…р!
- В смысле? Что случилось?
- Разоср…лись!
- Как так? Чего не поделили?
- Да ну его!
- А он где вообще?
- Не знаю, уехал. Психанул.
- Куда уехал? На чём?
И тут собеседники поняли, что говорят о разных людях. Лена обо мне, а москвич о друге, который поехал с ним кататься в Дагестан.
Блошиные тупики
В Хунзах мы приехали часов в 9 вечера, было уже темно. В планах было разложить палатку где-нибудь над обрывом, чтобы с утра проснуться с видом на… Чтобы было понятно, я немного поясню, что такое Хунзах.
Это село расположено на Хунзахском плато на высоте 2000 метров над уровнем моря. Плато рассекает Цолотлинский каньон, на краю которого и стоит Хунзах. «На краю» - это буквально, некоторые дома аж немного свисают над обрывом (он, видимо, подсыпается). Стены каньона довольно отвесные, и с другого «берега» село выглядит прямо вах круто. Но самое главное, что с уровня наклонной равнины, где расположилось село, в каньон спадает Хунзахский водопад, один из красивейших водопадов Дагестана. Собственно, ради него мы и приехали в Хунзах.
Но в поисках выхода на край села, к каньону, на слабоосвещённых закоулках аула мы блуканули. Навигатор выдавал только серое пятно с надписью «Хунзах» и улиц не знал. Ёще бы, там чёрт ногу сломит! Улочки очень узкие, строившиеся в расчёте на то, чтоб лошадь проехала, не более. Полно тупиков, ни о какой системе в расположении улиц и речи нет. Тыркались мы там долго. Иной раз было так узко, что приходилось складывать зеркала и торчать в окна, чтобы не стесать бочины. В итоге мы плюнули на затею с палаткой и поехали искать цивильное прибежище. Тут и начинается история про люстры в пол...
Люстры в пол, или Как я пил с Аварцами
Где искать приюта в Хунзахе или Арани (это рядом), мы не знали. Яндекс тоже. Мы остановились спросить об этом полицейского, стоявшего на тротуаре. Как вы думаете, что произошло дальше?
- Зачем гостиница? Поехали ко мне!
- Поехали!
Расул, сержант полиции, сдавал дежурство в 22:00. Жил он в 20 километрах от Арани, где нёс службу, в селе Гоцатль Большой.
- Как вам дагестанские дороги? – Спрашивает.
Мы с Леной состроили какие-то гримасы, отражающие, на наш взгляд, всю глубину впечатлений от дагестанских дорог.
- Когда поедете за мной в Гоцатль, аккуратно, имейте в виду, что у нас на узких подъёмах уступает тот, кто поднимается, тому, кто спускается. [Вопреки ПДД! – прим. авт.]
Что ж. Кажется, я начинаю вникать в дагестанскую философию. Я поймал себя на мысли, что я понимаю, почему так, а не наоборот… Ну да ладно.
Мы проехали за белой «четыркой» 20 км, свернули с трассы, и начался подъём в какой-то горный аул. Высоко над нами, где-то в ночной мгле горели неоном арабские буквы, означающие имя Всевышнего. Знаете ли вы, что такое горный аул? Вот я, например, раньше думал, что горным он называется потому, что расположен в горах. Например, как Хунзах – на плато на высоте 2000 м. Но настоящий горный аул – это нечто иное. Это когда гора, а дома прямо на склоне, среди скальных выступов. Это когда селение больше по вертикали, чем по горизонтали. Вот в такое село мы и ехали.
Подъём был крут, заходить на него приходилось с полным дросселем, иногда с буксами. Асфальта под колёсами, конечно, не было – он здесь не держится. Поднимались мы всё выше и выше, вокруг стояли убогие хатёнки, кривенькие дворики. А подъём все не кончался… По всем признакам нас ждала лачуга и кушетка. Мы уже успели смалодушничать: куда он нас везёт? Может быть, не стоило соглашаться? Уже б почивали где-нибудь в хостеле с видом на водопад…
Остановились мы, кажется, только на самом верху, потому что дорога просто кончилась и упёрлась в какое-то подворье. Всюду лежали разные доски, кирпичи, стояли прицепы. Ну, точно, бть!.. Сейчас нам постелят в сарае! Впотьмах мы прошли через двор, зашли на крыльцо. Расул открыл дверь в дом. Лена, до этого смотревшая под ноги, чтобы не вступить во что-нибудь неприличное, ступила на порог и подняла голову. Я видел, как она вдруг изменилась в лице. На нём было крайнее удивление, рот сам собой открылся. Она обернулась на меня: мол, я одна это вижу? Я заглянул ей через плечо, и моё лицо тоже приобрело такое же выражение. Чтоб меня кошки драли!..
Это был дворец! На полу лежал толстый ковёр. По-над рельефными бежевыми стенами стояла дорогая мебель из дерева и кожи. За стеклянными дверцами шкапа лучился хрусталь, а с высокого потолка, расплёскивая мягкий свет, свисала нетривиальных размеров люстра. Ну, не в пол, конечно, но всё равно большая, она-то и произвела на нас с Леной то неизгладимое впечатление. Такой контраст подъездных пейзажей и внутреннего убранства дома забронзовел в воспоминаниях и превратился в идиому «у Расула, где люстры в пол».
Но только залом дворец не заканчивался. В лучших кавказских традициях нас провели на кухню, за стол. Ну, в самом деле, где б я ещё увидел кевларовый холодильник, как не у сержанта полиции в селе Гоцатль Большой Хунзахского района Дагестана! Под стать была и остальная мебель.
Надо ли говорить, что угощали нас всем, что было в доме? Под домашнее вино и разговоры прошёл вечер. Расул рассказывал, что сам рубил кайлом в скале ровную площадку под дом. С этим в горном ауле настоящая беда. Кстати, в старые времена стоимость земли в горах Дагестана определялась следующим образом. К оценке привлекались два барана, которых ставили рядом на продаваемом участке. На спины им клали палку. Если уклон позволял палке удержаться на спинах, тогда земля считалась ровной и стоила баснословных денег. Если же падала, это означало, что поверхность необходимо было ещё приспосабливать под строительство или земледелие, а это резко снижало её стоимость.
Не лучшим образом в горной глуши обстоят дела и со стройматериалами. Их Расулу приходилось возить за 120 км, аж из Махачкалы. Это ж сколько бабла надо?! Да уж, строительство такого дома в данных условиях может обойтись в целое состояние, при том, что за вложенные деньги его в этой местности никому не продашь.
- А как же, - спрашиваю, - сюда грузовики с кирпичами заезжают? Тут-то и на Калине не ровен час забуксовать можно!
- А никак, - говорит. – Грузовик привозит всё только к началу аула, к подножью горы. А оттуда на прицепах. Всем селом. Здесь так принято. В Гоцатле, где мы живём, я знаю всех. В Арани, где работаю, тоже. В моей телефонной книжке две тысячи номеров. Все друг другу помогают, иначе не выжить.
- А работа как? Что с преступностью?
- Да так, по-мелочи. Тут у нас если кто дров наломает, соберётся весь аул и научит уму-разуму. Засранцы здесь не задерживаются. Того, кто считает себя выше других, научают «по-свойски» и те уезжают…
…Ага, «к нам, в Россию», - подумал я, - «представлять» свою нацию…
Утром мы вышли на крыльцо. Передо мной по всему горизонту простирались складки горных вершин, а вниз по склону оползнем стекали крыши хатёнок и дворы, непонятно как ютящиеся между ними. Расул и Патима одарили нас подарками и проводили. Зная местные традиции, мы уже возили с собой в машине на такой случай разные «алаверды».
Водопад Тобот
Мы вернулись туда, где на краю Цолотлинского каньона жался и немного свисал над обрывом Хунзах. Название села, по одной из версий, произошло от аварского «Хун бахъ», что можно перевести как «умер и возродился». Хунзах действительно много раз разрушался и восстанавливался заново.
Водопад Тобот был из тех объектов, которые сподвигли меня на это путешествие. Посветлу мы легко нашли подъезд к краю, откуда он был хорошо виден. С вершины плато вниз обрывалась узкая, но длинная коса одного из красивейших водопадов, которые я когда-либо видел. Книзу он расширялся, почти распадаясь в водяной пар, в котором не исчезала вибрирующая радуга. Рядом низвергался ещё один водопадик, поменьше. Грохот падающей с высоты до 80 метров воды колотился меж стен ущелья, отражался эхом, уносился вдаль, далеко за Хунзах.
Идиллическая картина… Такую живопишут авторы эпических сказочек и постановщики фэнтэзийных киношек. Правда, на фотографиях из сети водопад выглядел кристально белым, а в день нашего приезда из-за прошедших дождей его воды были серо-коричневыми и слегка приземляли пейзаж. Но это уже было не важно… Всё равно…
Я сидел над обрывом, глядя на это великолепие и свесив в пропасть ноги. Всё равно… Кажется, здесь пришло осознание точившего меня всё последнее время чувства. Вокруг красивейшие горы, прямо передо мной нереальной красоты водопад, который я так мечтал увидеть… А впереди ещё два дня запланированных красот, Кезеной-Ам, Ахульго, Чиркей, Гимры… Но я вдруг понял, что ничего из этого меня больше не прёт. Передозировка… Я вспомнил, как тогда, за столом у Хасбулата я не мог насмотреться на тарелки с гастрономическими изысками, но желудок уже не мог воспринимать пищу. Под завязку! Так и здесь. Как бы ни были круты виды, как бы ни мечтал я о них, как ни близко от меня они теперь были, впитывать все эти впечатления я больше не мог… Всё, перекатался Эльдар Викторович. В психологии это называется эмоциональным выгоранием. Перенасыщение. Нужно было отлежаться пару дней в тёмной комнате и всё это переварить. Мы двинулись в обратный путь. Начало одиссеи, бывшее всего десять дней назад, казалось таким бесконечным прошлым, покрывшейся патиной историей.
...
...Я влюбился. В Дагестан, в его невиданные природные богатства, неизученные (скорее не популярные) пласты истории, в многогранную пестроту своеобразных обычаев, потрясающее гостеприимство, неразгаданные тайны, горячие наречия и широкую душу аборигенов. Спасибо ему за всё это и, главное, за разрушение информационной мифологии, коей я был опутан все эти годы до путешествий по Северному Кавказу.
Но я лишь нырнул без акваланга, а впереди - океан! Сколько ещё сюрпризов таит он в себе. Материала здесь ещё на несколько экспедиций вперёд. Я сюда ещё вернусь. Обязательно.
Храни Аллах Дагестан.
_________________
Steppenkatze Reisender
