Прохожий, почти прах почившего слезою; Он добродетели любимцем у нас слыл, Повсюду разнося, для добрых дел он жил… Но лезвие косы, стремяся к разрушенью, Стирает все с земли своею чередой: Богатства, почести — все предает забвенью, Добро одно живет за гробовой доской!
(Эпитафия на одном из надгробий)
В 1981 году город Таганрог был объявлен государственным литературным и историко-архитектурным заповедником. К охранным зонам, подлежащим восстановлению, причислили тогда и таганрогский некрополь.
Наш тайник посвящен старому кладбищу в Таганроге. Уверены, некоторые из кешеров поморщатся, услышав слово кладбище. Но, смеем заверить, кладбище это совершенно уникальное, его можно назвать музеем под открытым небом, это одно из интереснейших исторических мест на юге России, на Донской земле.
«Многие старинные надгробия являются гениальными произведениями искусства, выполненными итальянскими мастерами и доставленными в Таганрог из самой Италии. Любопытно, что мрамор для своих творений итальянские скульпторы выбирали из тех же копей, что и знаменитый Микеланджело. В таганрогском некрополе сохранились могилы дирижёра и композитора Валериана Мола, выдающегося историка Павла Филевского, писателя Ивана Василенко и других деятелей культуры.
Примечательно и надгробие учителя словесности Таганрогской классической гимназии Александра Дьяконова, прототипа чеховского Беликова из «Человека в футляре»…»
(«АиФ на Дону»№ 38).
Некрополь официально был закрыт в 1971 году, в этом же году местными властями было принято решение о сохранении наиболее ценных памятников на кладбище.
Но несмотря на то, что кладбище считается памятником культуры и истории, что много раз говорилось о необходимости его сохранения и реставрации, к сожалению, уже много десятилетий оно постепенно разворовывается, и в настоящее время остается фактически бесхозным, замусоренным и неухоженным. Хотя еще в 1884 году А.П. Чехов писал о нем: "Кладбище красиво, но обкрадено..."
Это кладбище вошло в мировую литературу вместе с чеховским рассказом «Ионыч».
«С полверсты он прошел полем. Кладбище обозначалось вдали темной полосой, как лес или большой сад. Показалась ограда из белого камня, ворота… При лунном свете на воротах можно было прочесть: «Грядет час в онь же…» Старцев вошел в калитку, и первое, что он увидел, это белые кресты и памятники по обе стороны широкой аллеи и черные тени от них и от тополей; и кругом далеко было видно белое и черное, и сонные деревья склоняли свои ветви над белым. Казалось, что здесь было светлей, чем в поле; листья кленов, похожие на лапы, резко выделялись на желтом песке аллей и на плитах, и надписи на памятниках были ясны. На первых порах Старцева поразило то, что он видел теперь первый раз в жизни и чего, вероятно, больше уже не случится видеть: мир, не похожий ни на что другое, — мир, где так хорош и мягок лунный свет, точно здесь его колыбель, где нет жизни, нет и нет, но в каждом темном тополе, в каждой могиле чувствуется присутствие тайны, обещающей жизнь тихую, прекрасную, вечную. От плит и увядших цветов, вместе с осенним запахом листьев, веет прощением, печалью и покоем.
Кругом безмолвие; в глубоком смирении с неба смотрели звезды, и шаги Старцева раздавались так резко и некстати. И только когда в церкви стали бить часы и он вообразил самого себя мертвым, зарытым здесь навеки, то ему показалось, что кто-то смотрит на него, и он на минуту подумал, что это не покой и не тишина, а глухая тоска небытия, подавленное отчаяние…
Памятник Деметти в виде часовни, с ангелом наверху; когда-то в С. Была проездом итальянская опера, одна из певиц умерла, ее похоронили и поставили этот памятник. В городе уже никто не помнил о ней, но лампадка над входом отражала лунный свет и, казалось, горела.
Никого не было. Да и кто пойдет сюда в полночь? Но Старцев ждал, и, точно лунный свет подогревал в нем страсть, ждал страстно и рисовал в воображении поцелуи, объятия. Он посидел около памятника с полчаса, потом прошелся по боковым аллеям, со шляпой в руке, поджидая и думая о том, сколько здесь, в этих могилах, зарыто женщин и девушек, которые были красивы, очаровательны, которые любили, сгорали по ночам страстью, отдаваясь ласке. Как в сущности нехорошо шутит над человеком мать-природа, как обидно сознавать это! Старцев думал так, и в то же время ему хотелось закричать, что он хочет, что он ждет любви во что бы то ни стало; перед ним белели уже не куски мрамора, а прекрасные тела, он видел формы, которые стыдливо прятались в тени деревьев, ощущал тепло, и это томление становилось тягостным…»
Если нашли опечатку в описании тайника, выделите ее и нажмите Ctrl+Enter, чтобы сообщить автору и модератору.
Использование материалов сайта только с разрешения автора или администрации, а также с указанием ссылки на сайт. Правила использования логотипа и названия игры "Геокэшинг". Размещение рекламы | Авторское право Геокэшинг в соцсетях: