По этой дороге я начал ездить 1.5 года назад. Была зима. А ездил я всегда вечером, т.е. в темноте. Что-то странное было в этой дороге, а я долго не мог понять что. На первый взгляд странными были только 2 поста ГАИ на протяжении 50 километров (в Белоруссии их уже практически нигде нет), к тому же на них никогда не останавливали.
И вот пришло лето, день стал длинным, и мы наконец-то увидели... Из кустов как грибы торчали знаки радиационной опасности, большие и маленькие, на каждой дорожке, уходящей в лес. И тут я понял, вдоль дороги нет деревень, на протяжении 70 километров не было ни одного огонька. Здесь ЗОНА РАДИАЦИОННОГО ЗАГРЯЗНЕНИЯ после аварии на Чернобыльской АЭС. Затем мы увидели деревни. Осталось всё: улицы, сады, столбы огороды, только нет домов, их захоронинли. На месте каждой деревни памятный знак с названием, числом жителей и дворов и датой отселения. Но стоп! В датах отселения везде значится 1991 год. То есть люди 5 лет жили на загрязнённых территориях.
А вот теперь немного статистики. Ещё тогда в 1986 году умные люди говорили, что реальные размеры бедствия мы увидим лет через 20. В Белоруссии 2 млн. человек живут на загрязненных территориях, а их площадь по стране составляет 43,5 тыс. кв. километров. В Могилёвской области (примерно 300 км от Чернобыля) переселено из загрязнённых зон 21 тыс. человек. Общий рост заболеваемости в загрязненных районах вырос на 50%, а раком на 40% по сравнению с периодом до аварии. По данным ВОЗ в Гомеле треть населения может заболеть раком, в Могилёвской области 5%. Это относится и к тем, кто родился до 1986 года, и к тем, кто после, и, прежде всего, к детям.
У моего знакомого минчанина дочка 2000 года рождения заболела раком крови (научное название длинное не запомнишь и не выговоришь), заболела, живя в Москве. Её с громадным трудом вылечили, борьба длилась почти год. Сейчас она живёт в Минске, признана инвалидом-чернобыльцем.
...а в 300-х метрах от дороги паслось стадо коров, чуть дальше комбайны убирали новый урожай. Кто следующий?
