На высоком холме Юрьева Лога у села Дворики Краснинского района Липецкой области возвышается скромный памятник. Надпись гласит: "Неизвестному комиссару, замученному белогвардейцами летом 1919 года". Этот памятник воздвигли в 1985 году студенты филологического факультета ЕГПИ в память о трагических событиях гражданской войны в Елецком крае. Многие годы студенты проходили фольклорно-краеведческую практику в селах и деревнях Становлянского и Краснинского районов Липецкой области. Необычными были те материалы, которые записывались ими. Песни, легенды, частушки были предметом исследования и наблюдения жизни того времени. Однажды была записана несколько странная по содержанию частушка: Как у нас на винополье, На старой калитке Удавили комиссара На суровой нитке. (архив автора) Трагическая основа короткой частушки заставляла прислушиваться ко многим рассказам свидетелей разыгравшейся в здешних местах трагедии. Василий Яковлевич Морев (1908 г. рождения) вспоминал: "За деревней Танееве стояли красные. Мамонтов шел по большаку (дороге - С.А.С) через Лаухину на Елец. Казаки наперли на наших, они побросали все. Один только комиссар на серой лошади до конца сражался. Да что ж, у наших были только пулеметы, а у Мамонтова - орудия. Комиссар в кожаной куртке отпустил коня, а сам спрятался у черемуху (овраг, заросший черемухой). Мамонтовцы поймали его, раздели до дранковой (нижней - С.А.С) рубахи. Повели его по направлению к Сусловой (деревня - С.А.С). У Рожковых на отшибе дом стоял. Они торговали винопольем (хозяевам этого дома дано было разрешение торговать вином - С.А.С). Вот у них на высоких воротах стали казаки вешать комиссара. Сначала повесили за ноги книзу головой, разрезали ножом спину, стали резать со спины ремни, посыпали раны солью и табаком. Потом его отпустили. Он, шатаясь, пошел от них, кричал: "Погибаю за Советскую власть". Его возвернули. Повесили на веревке. Медленно подтягивали. Он и кончился. Поехали казаки дальше на Елец, а последний казак не выдержал. Саблей махнул, веревка оборвалась. Видать, пожалел, небось свой был. Зуб у него золотой был; сам комиссар черный был, кудрявый был. Немного с конопушками. А веревка дюжа хороша была. Я ее снял, забрал домой. Егор Николаев Козлов схоронил его во рву. Потом я этого комиссара видал на фотокарточке, узнал его, он лет тридцати тогда был. Точный был на фотокаторчке, да. Веревка, которую я снял, была у крови. Мамонтов был у нас часу в 11-ом дня. Был август, сеяли рожь в зиму, овес возили у снопах, кажется был Ильин день"(архив автора). Тошин Петр Игнатьевич (1905 г. рождения) дополняет рассказ В.Я. Морева: "28 августа проходил Мамонтов, в час дня, было Успенье. В черемухе его взяли. Вели его через нашу деревню (Морево - С.А.С), а повесили в Двориках. Раненых красных 5 человек зарубили казаки, а его вели на Дворики, там повесили на винополье. Смутное было время. Он был большой, кудрявый, червеный он был, думали еврей или цыган. Сын был у него здесь потом, военный, интересовался прошлыми событиями" (архив автора). Записи фольклорно-краеведческой экспедиции лета 1981 года свидетельствуют: "Успенье было. Баба копала картохи на огороде. К ей казаки подъехали: "Не видали ли кого?" А она в ответ махнула рукой у сторону лога с черемухой. Там комиссара и схватили", - Сорокин Николай Семенович (1903 г. рождения, д. Хрущево). Женщины вспоминали эти события несколько по-иному: "Народ сгоняли от мала до велика: стариков и детей, всех. На глазах у всех повесили его. Потом учительница принесла конверт, а на ем наш комиссар. А под портретом на конверте надпись: А. Вермишев. Так его и узнали, кто это был". Дневниковые записи студентов свидетельствуют: "1981г. 7 июля - это первый день нашей работы. Утром мы пошли в Хрущеве (родовое имение М.М.Пришвина - С.А.С). По дороге в эту деревню мы остановились на винополье и услышали легенду о красном комиссаре. Под шелест деревьев мы слушали рассказ о тяжелой гибели этого человека (по предположению - А.Вермишева). Пусть это был не известный поэт, драматург и революционер А.Вермишев, а кто-то иной, но он погиб за советскую власть и достоин священной памяти". Действительно, память о подвиге комиссара жила в людской молве, живые свидетели той трагедии повествовали о ней охотно, со значительными подробностями. В.Я.Морев говорил: "Вместе с комиссаром взяли еще коммуниста. Шацкий Василий Михеевич звали его. Вели его и комиссара между конными казаками. Василий Михеевич знал здесь каждый дом. Свой был. В крайнем доме жили девки - Дунька, Акулька. С ними казаки стали заигрывать. А Василий Михеич взял и попросил воды испить, вошел в избу, вышел через другую дверь, и дворами оказался в середине деревни, в риге. Так и убег, остался жить, а вот комиссара повесили" (архив автора). Тяжесть происходящих событий откладывалась в душах людей, и многие поколения крестьян вспоминали события как странное, непонятное для них явление. Жалость и боль были в их воспоминаниях: "Как ушли казаки, до вечера лежал он на месте казни. На следующий день постелили на повозку соломы, положили его. На два штыка вырыли яму в логу, закопали. А весной, видать, вода смыла все". Только в памяти людской остался комиссар, его трагическая кончина. Во время сбора фольклорного материала всегда возникает много вопросов. Любопытство фольклориста заставляет собеседника вспоминать подробности далекого времени. Так, на мой вопрос, почему дали этому человеку прозвание "комиссар", ответ был один: "Он одет был в черную кожаную куртку, а конь под ним дюжа хорош был серый, в яблоках", - В.Я. Морев. "А почему именно вы запомнили лицо комиссара?" "Потому что мальчонком был цепким, не испугался, близко нагнулся, чтобы веревку снять, в хозяйстве все пригодится. Тогда разоренье было, ничего не было, вот и взял" (архив автора). Необычность исторических событий, жизненных ситуаций того времени были непонятны простым людям. Они были далеки от происходящих событий. Но они понимали одно - происходит страшное разрушение того, что было, чем жили когда-то деды и прадеды, рушился весь уклад жизни. Жалость и боль переполняли сердце, оставалась надежда на то, что все образуется, жизнь войдет в свою колею, покой и мир опять придут на русскую землю. Но память, порою, опять возвращалась к страшным реальным событиям ушедшего, воспроизводила детали гибели комиссара и опять недоумение с новой силой заставляло задуматься, переворошить то, свидетелем чего сделала жизнь.
Немного изменённая статья С.А. Сионовой в сборнике Н.А. Тропина «Историческое краеведение. Краеведческий сборник».
Если нашли опечатку в описании тайника, выделите ее и нажмите Ctrl+Enter, чтобы сообщить автору и модератору.
Использование материалов сайта только с разрешения автора или администрации, а также с указанием ссылки на сайт. Правила использования логотипа и названия игры "Геокэшинг". Размещение рекламы | Авторское право Геокэшинг в соцсетях: