Во времена «золотого» века русской литературы, когда жили многие писатели, впоследствии ставшие русскими классиками, родился Сергей Александрович Нилус (1862-1929 гг.). Родственник Тургенева, его мать Наталия Дмитриевна в девичестве Карпова, была двоюродной сестрой Ивана Сергеевича, тоже стал всемирно известным писателем, вокруг которого уже более столетия не утихают непримиримые страсти. Столь пристальное внимание к своей персоне духовный писатель и православный публицист Нилус обеспечил прежде всего публикацией в 1905 г. во втором издании своей книги «Великое в малом», переведенных им с французского«Протоколов Сионских Мудрецов», тайной доктрины достижения евреями мирового господства.
Родился и первую часть жизни Нилус провел в Москве, приезжая на лето горячо любимое им имение Золотарёво Мценского уезда Орловской губернии. Оставив в 1888 году службу по министерству юстиции, Сергей Александрович, постоянно поселяется в своем орловском имении, где занимался сельским хозяйством и торговлей, владея молочной лавкой в Орле. Семья Нилуса была мало религиозна и его воцерквовление происходит поздно на рубеже веков. После серии паломнических поездок в Саровскую пустынь и Серафимо-Дивеевский монастырь, Троице-Сергиеву Лавру, Оптину пустынь и особенно после встречи с Иоанном Крондштадским Нилус стал «сердечно обращенным в Православие из... душевного язычества, которым в наши времена так глубоко... заражен так называемый "интеллигентный" слой русского общества». По результатам поездок Нилус пишет и публикует в «Московских ведомостях» ряд очерков «о своем приобщении к православию, о монастырях и благочестивых духовных лицах». При этом очерки о Серафиме Саровском, сыграли важную роль при его канонизации в 1903 г. Эти заметки, собранные под одной обложкой с названием «Великое в малом» он впоследствии выпускает отдельным изданием. Среди прочих в книге есть рассказ о поездке Нилуса в орловское село Спас-Чекряк к отцу Георгию Коссову или как его называли в народе Егору Чекряковскому, жизнь которого может служить иллюстрацией названия книги.
Георгий Алексеевич Коссов (1855-1928 гг.) родился в селе Андросово Дмитровского уезда Орловской губернии в семье священника. После окончания сельской школы он поступает в Орловскую духовную семинарию, в то время, ведущее учебное заведение губернии, по окончании которой становится учителем в земской школе в своем родном уезде. Свободное время Георгий проводил в храме. Он решает стать священником, еще более обратила его к этому серьезная болезнь. Судя по анамнезу, это была чахотка или как сейчас говорят туберкулез. Георгий Алексеевич женится на учительнице ставшей сиротой дочери священника Елецкого уезда Александре Моисеевне Зерновой. В 1884 г. Георгий Коссов был рукоположен во священника и назначен на беднейший приход Орловской епархии - село Спас-Чекряк Болховского уезда. Оно располагается к северу от города Болхова, на стыке Орловской, Калужской и Тульской губерний. Село Чекряк означающее по-татарски «непроходимое урочище», было одним из самых глухих углов Орловской губернии, населенное как тогда говорили дулебами - прозвище, данное болховчанам за особенности характера, или попросту говоря «деревенщиной». Самое раннее упоминание о селе встречается в 1647 г., когда Русь только преодолела разорение Смуты. Тогда уже была здесь Спасо-Преображенская церковь. По древнему преданию, она находилась на месте языческого капища, и первая христианская церковь, построенная на этом месте, ушла под землю. Служению священников здесь были такие препятствия, что они не выдерживали и оставляли место. Нилус в книге цитирует отца Георгия «... когда я сюда приехал, меня оторопь взяла - что мне тут делать? Жить не в чем, служить не в чем. Дом старый-престарый; церковь, пойдешь служить, того и гляди - самого задавит. Прихожане удалены и от храма и от причта (церковь находилась на некотором расстоянии от села). Народ бедный; самому в пору еле прокормиться...Что мне тут было делать?! Священник я в то время был молодой, неопытный, к тому и здоровьем был очень слаб, кровью кашлял. Матушка моя была сирота бедная, без всякого приданого. Поддержки, стало быть, ни оттуда, ни отсюда не было, а на руках у меня были еще младшие братья. Оставалось бежать. Так я и замыслил». И отправился отец Георгий за благословением оставить приход в Оптину пустынь к отцу Амвросию, слава которого была в ту пору велика. «Батюшка меня не знал ни по виду, ни по слуху. Прихожу в его келию, а уже народу там - тьмы: дожидают выхода батюшки. Стал и я в сторонке дожидаться. Смотрю - он выходит да прямо меня через всех и манит к себе: - Ты, иерей, что там такое задумал? Приход бросать? А? Ты знаешь, Кто иереев-то ставит? А ты бросать! Храм, вишь, у него стар, заваливаться стал! А ты строй новый, да большой, каменный, да теплый, да полы в нем чтоб были деревянные: больных привозить будут, так им чтоб тепло было. Ступай, иерей, домой, ступай да дурь-то из головы выкинь!.. Помни: храм-то, храм-то, строй, как я тебе сказываю. Ступай, иерей, Бог тебя благословит! А на мне никакого и знака-то иерейского не было. Я слова не мог вымолвить». Вернулся отец Георгий в Спас-Чекряк «Напала на меня тоска неотвязная. Молиться хочу - молитва на ум нейдет. С людьми, с женой даже не разговариваю. Задумываться стал. И стал я слышать и ночью и днем - больше ночью - какие-то страшные голоса: «Уходи, - говорят, - скорей! Мы тебя совсем со свету сживем!..» Галлюцинации, должно быть... Я в ужасе, едва не мешаясь рассудком от перенесенных страхов, опять кинулся к отцу Амвросию. Отец Амвросий, как увидел меня, да прямо, ни чего у меня не расспрашивая, и говорит мне: -Ну, чего испугался иерей? Он один, а вас двое! -Как же это так, - говорю, - батюшка? -Христос Бог, да ты - вот и выходит - двое! а враг-то - он один. Ступай, - говорит, -домой, ничего вперед не бойся; да храм-то, храм-то большой каменный, да чтоб теплый, не забудь строить! Бог тебя благословит! С тем я и ушел. Прихожу домой; с сердца точно гора свалилась. И отпали от меня все страхования. Стал я тут и Богу молиться. Поставишь себе в церкви аналойчик за левым клиросом за левый клиросом перед иконой Царицы Небесной, затеплишь лампадочку, зажжешь свечку, да и начнешь в одиночку, в пустом храме канон Ей читать, что теперь читаю. Кое-что из других молитв стал добавлять. Смотрю: так через недельку-другую - один пришел в церковь, стал себе в уголок да со мной Богу вместе молится; там другой, третий, а тут помер батюшка отец Амвросий, народ его весь начал к Чекряку прибиваться: советов от меня да утешений ищут: без отца Амвросия-то жутко стало жить на своей вольной волюшке...». Со всех сторон к отцу Георгию стали приезжать люди разных сословий, пола и возраста. Кто за духовным или телесным исцелением, а кто-то и с бытовыми житейскими проблемами.
Свою хозяйственную деятельность отец Георгий начал со строительства небольшого кирпичного завода, на котором работали прихожане. Из продукции завода в селе была выстроена «странная» - гостиница для приезжих. С 1885 г. при отсутствии подходящего здания, отец Георгий обучал 50 мальчиков в доме, снимаемом им под школу. В 1894 г. построено здание кирпичной церковно-приходской школы первой ступени для мальчиков, которая по решению Орловского епархиального училищного совета в 1896 г. стала первой в епархии школой второй ступени, аналог современной средней школы. В школе был устроен интернат на 80 человек, библиотека, слесарно-токарная и столярная мастерская. На купленной земле при школе разбили огород и фруктовый сад с пасекой на 30 ульев. Для «страждущих» и больных о. Георгий открыл больницу, ежедневно делая «обходы». В 1896 году началось строительство храма во исполнение повеления отца Амвросия. А в 1905 году уже красовался трехпрестольный храм во имя Преображения Господня, знаменующий, в самом деле, преображение всей жизни в этом, недавно еще медвежьем углу. Впоследствии в некоторых деревнях прихода Близне, Сиголаево, Шпилево, Меркулово были организованы еще несколько церковно-приходских школ, которые содержались на доходы от специально купленных для этого имений. К 1903 г. был построен приют для девочек, невиданное доколе место спасения сирот.
Авторитет Егора Чекряковского был настолько велик, что многие не предпринимали ни каких решений без благословения батюшки. Среди нескончаемого потока паломников приезжавших в Спас-Чекряк были и именитые. Например, писатель М.М. Пришвин в очерке «Спас-Чекряк», помещенном в сборнике «Заворошка. Отклики жизни» (1913 г.), описывает свои впечатления от поездки к отцу Егору, князь Н.Д. Жевахов в «Воспоминаниях», или прославившийся уже в наше время архимандрит Иоанн (Крестьянкин). Княжна Оболенская, попавшая сюда паломницей, навсегда осталась здесь воспитательницей приюта. Сам же отец Георгий стал членом Государственной думы 4-го созыва.
Когда осенью 1918 г. отца Георгия арестовали и поместили в уездную тюрьму, там не знали что делать с именитым арестантом, который на свои средства содержал сиротский дом, несколько школ, больницу, да к тому же люди за него были стеной. Арестанта в итоге выпустили, но в Спас-Чекряк стали постоянно наведываться уполномоченные, церковное хозяйство было преобразована в сельхозартель, приют закрыли. А когда прибыла комиссия по изъятию церковных ценностей, которых у священника не оказалось, его обвинили в укрывательстве и отправили уже в губернскую тюрьму, из которой он впрочем, тоже вышел и вернулся в Спас-Чекряк. Невзгоды сказались на здоровье батюшки и осенью 1928 года после тяжелой болезни он скончался. Перед смертью отца Георгия обвалился святой колодец в Спас-Чекряке, а неподалеку забил новый родник. Несмотря на запрет властей, батюшку похоронили при огромном стечении народа у алтаря выстроенной им Преображенской церкви.
Этот рассказ не будет полным без упоминания протоиерея Василия Ермакова (1927-2007), уроженца Болхова, который вместе с сестрой в 1943 г. во время немецкой оккупации попал в облаву. Под конвоем немцы пригнали их в лагерь Палдиский в Эстонии. В эти трудные дни заключенных поддерживало таллинское православное духовенство. Один из священников, протоиерей Михаил Ридигер, отец будущего Патриарха Алексия II, вызволил Василия и его сестру из плена. Василия Ермакова и будущего Патриарха, который через несколько лет стал его однокурсником по Санкт-Петербургским духовным школам, на всю жизнь связала глубокая духовная дружба. А Василий Тимофеевич стал одним из самых авторитетных священников Санкт-Петербурга и инициатором возрождения болховского края и Болхова, города «тихого как сон», «второго Суздаля», который иначе как «город несостоявшейся судьбы» и не называли. Но если в Болхове хорошо сохранилась гражданская застройка неиспорченная панельным домостроением и от почти трех десятков церквей осталась треть в разной степени сохранности. То в Спас-Чекряке от трудов отца Георгия не осталось практически ничего.
Перед войной Спасо-Преображенская церковь, была разобрана на кирпич, а могила о. Георгия сровнена с землей. Школьный комплекс использовался по своему назначению до 1941 г. Во время оккупации многие его здания были разрушены и впоследствии тоже были разобраны на кирпич. На сегодняшний день от всего, что было построено, осталось только здание больницы, использовавшееся для жилья, амбар да погреб. Еще в 1959 г. старанием местной православной общины могила Георгия Коссова была восстановлена, а в начале 1980-х гг. на ней установлен памятник. Однако когда после юбилейного Архиерейского Собора состоявшегося в августе 2000 г. на котором о. Георгий Косов был канонизирован в чине священноисповедника, торжественное открытие мощей из под спуда начавшееся 6 декабря, в день памяти Св. Митрофания Воронежского, несмотря на применение экскаватора, продолжалось четыре дня. 9 декабря в день памяти великомученика Георгия Победоносца, был найден гроб в дубовом саркофаге, а в нем останки батюшки, митра, крест в правой руке, Евангелие в латунном окладе.
Источники: Священноисповедник Георгий Косов. Житие. Акафист. СПб., Агат. 2004 г. Историко-литературный альманах «Болховские были» Орел., Вешние Воды. 1994 г. Нилус С.А. Великое в малом. М., Издательство Сретенского монастыря. 1999 г.
