Навсегда в плену [VI/27990]

Нурмомад (Сергей) Краснопёров в 1984 году был призван на Афганскую войну и, не выдержав издевательств сослуживцев, вскоре перешёл на сторону душманов. Несколько недель он пробыл в плену, через год его женили, и так Афганистан стал ему домом.

Московский фотограф Алексей Николаев запустил кампанию по сбору средств на издание фотокниги «Навсегда в плену». Это книга о бывших советских солдатах, которые попали в плен в Афганистане и остались надолго жить там. Bird In Flight публикует историю одного из героев — Сергея Краснопёрова, в Афганистане — Нурмомада.

Прилетев в Чагчаран рано утром, я отправился к Сергею на работу. Доехать можно было только на грузовом мотороллере — ещё та была поездка. Сергей работает прорабом, у него в подчинении 10 человек, они добывают щебень для строительства дороги. Ещё он подрабатывает электромехаником на местной ГЭС. Принял он меня настороженно, что естественно — я был первым российским журналистом, который с ним встретился за всё время его жизни в Афганистане. Мы побеседовали, попили чай и договорились встретиться вечером для поездки к нему домой.
Но мои планы нарушила полиция, окружив меня охраной и заботой, которая заключалась в категорическом нежелании выпускать меня из города к Сергею в аул.

В итоге несколько часов переговоров, три или четыре литра чая, и меня согласились отвезти к нему, но с условием, что мы не будем там ночевать.

После этой встречи мы много раз виделись в городе, но дома я у него уже не бывал — было опасно выезжать из города. Сергей говорил, что все теперь знают, что тут журналист и что я могу пострадать. С первого взгляда о Сергее сложилось впечатление как о сильном, спокойном и уверенном в себе человеке. Он много говорил о семье, о том, что хочет переехать из аула в город. Насколько я знаю, он строит в городе дом. Когда я задумываюсь о его будущей судьбе, я спокоен за него. Афганистан стал для него настоящим домом.

— Я родился в Зауралье, в городе Кургане. До сих пор помню свой домашний адрес: улица Бажова, дом 43. Оказался в Афганистане, а под конец службы, когда мне было 20 лет, ушёл к душманам. Ушёл, потому что не сошёлся характером со своими сослуживцами. Они там все объединились, я был совсем один — меня оскорбляли, ответить я не мог. Хотя это даже не дедовщина, потому что все эти парни были со мной из одного призыва.
Я ведь, в общем, и бежать не хотел, хотел, чтобы тех, кто надо мной издевался, наказали. А командирам было всё равно.

У меня даже не было оружия, а то бы сразу их убил. Зато духи, которые были близко к нашей части, меня приняли. Правда, не сразу — дней на 20 меня заперли в каком-то маленьком помещении, но это была не тюрьма, у двери были охранники. На ночь надевали кандалы, а днём снимали — даже если окажешься в ущелье, всё равно не поймёшь, куда идти дальше. Потом приехал командир моджахедов, который сказал, что раз я сам пришёл, то сам могу и уйти, и кандалы, охранники мне не нужны. Хотя в часть я бы всё равно вряд ли вернулся — думаю, меня сразу бы пристрелили. Скорее всего, их командир так меня испытывал.

Первые три-четыре месяца я на афганском не разговаривал, а потом постепенно стали друг друга понимать. К моджахедам постоянно ходили муллы, мы начали общаться, и я осознал, что на самом деле Бог один и религия одна, просто Иисус и Мухаммед — посланники разной веры. У моджахедов я ничем не занимался, иногда помогал с ремонтом автоматов. Потом меня приставили к одному командиру, который воевал с другими племенами, но его скоро убили. Против советских солдат я не воевал — только чистил оружие, тем более из той области, где я был, войска вывели довольно быстро. Моджахеды поняли, что если меня женить, то я сам с ними останусь. Так и вышло. Женился через год, после этого с меня совсем сняли надзор, раньше одного никуда не пускали. Но я по-прежнему ничем не занимался, приходилось выживать — перенес несколько каких-то смертельно опасных болезней, даже не знаю каких.

У меня шесть детей, было больше, но многие умерли. Они все у меня белокурые, почти славянские. Впрочем, и жена такая же. Я зарабатываю тысячу двести долларов в месяц, такие деньги здесь дуракам не платят. Хочу купить участок в городке. Мне губернатор и мой начальник обещали помочь, стою в очереди. Государственная цена небольшая — тысяча долларов, а продать потом можно тысяч за шесть. Выгодно, если всё-таки захочу уехать. Как сейчас в России говорят: это бизнес.

Почему некоторые советские бойцы, попавшие в плен к моджахедам, оставались жить в Афганистане даже в том случае, если потом у них была возможность вернуться? Многие из них отвечают так: боялись, что их посчитают предателями. Да и бросить насиженное место (тем более, если у тебя афганская жена и дети) уже непросто...

Почитать:
В Екатеринбург приехала дочь живущего в Афгане советского солдата

Посмотреть:
Афган, история Сергея Краснопёрова и Николая Быстрова