Этот тайник продолжает серию тайников, посвященных обороне Севастополя в годы Великой Отечественной войны!!!
Мекензиевы горы, дерев пожухлых кроны, Поют не птицы - пули да "мессеры" с небес. Завалены, забиты металлом раскалённым, Мекензиевы горы, кустарниковый лес ... Мекензиевы горы - сплошь Братская могила, Но кто-то до победы от этих гор дойдёт! С зари освобожденья возьмёт разбег Победа, Вернёт цветы и травы обугленной земле, И вспомнят благодарно армянского поэта Мекензиевы Горы, кустарниковый лес. (Татул Гурян, 1942)
Осенью 1941-го немецкое командование поставило задачу сходу овладеть Севастополем. Один из путей наступления пролегал через Мекензивы горы. Здесь велись ожесточенные бои за хутор Мекензи…
Хутор Мекензи был назван по имени его владельца-контр-адмирала Ф.Ф. Мекензи (Макензи), получившего имение в данной местности. Томас или Фома Фомич Мекензи - англичанин, служивший на русском флоте с 1765 года, участвовал в Чесменском сражении, с 1783 года на ЧФ, умер в 1786 году. В настоящее время в районе Хутора Мекензи находится туристическая стоянка "Кордон-2" и проходит маршрут Большой Севастопольской тропы по Екатерининской дороге.
Этот район был одним из ключевых узлов 3-го сектора обороны. Особенно упорные бои здесь шли в декабре 1941 года, когда именно эти позиции 3-го сектора стали направлением главного удара немецко-фашистских войск в ходе их второго штурма.
В ноябре 1941 года для севастопольской обороны складывалась очень сложная ситуация. 7 ноября 1941 года части немецкого 122-го полка, прорвав оборону ДОТа № 63 Черкез-Керменского опорного пункта, сбив части 2-го Перекопского батальона, вышли на Екатерининскую дорогу и двинулись дальше по дороге. Создалась очень опасная ситуация. Противник вклинился на 7 км вглубь обороны.
Вся усадьба хутора на тот момент состояла из небольшого жилого дома, надворных построек, колодца с "журавлем" и небольшого огорода. Немцы боялись занимать хутор и лишь пробирались иногда к колодцу за водой. Наши снайперы открывали огонь, и фашисты прямо у колодца, не успев набрать воды, падали, сраженные пулями.
На хуторе Мекензи окопы специально рыть не пришлось, в этом месте находились сотни так называемых таврских ящиков - дольменов. В них и прятались наши бойцы, незаметно убивая наступающих немцев, за что морпехов-краснофлотцев, державших оборону на хуторе, прозвали «призраками». Из воспоминаний ветеранов даже известно, что у разведчика старшего лейтенанта Ивана Павлова боевые товарищи в шутку спрашивали, где он прячет свою шапку-невидимку. Настолько умело он скрывался в камнях и внезапно нападал на противника.
У дороги стоит скромный памятник «Павшим у хутора Мекензи»! Здесь вставала земля на дыбы, здесь земля нашпигована "подарками" прошлой войны. Снаряды, мины, гранаты, патроны на каждом шагу…
Памятную стелу морским пехотинцам установили в 1990 году, когда поисковыми отрядами были найдены и собраны останки 454 советских воинов. Это были морпехи 3-го полка морской пехоты, 54-го Разинского полка, 25-й стрелковой дивизии имени Чапаева, бригад и батальонов морской пехоты.
Войсковые части, державшие оборону: 3-й полк морской пехоты, 54-й Разинский полк, 25-я стрелковая дивизия имени Чапаева, 7-я бригада морской пехоты, 2-й Перекопский полк морской пехоты, 16-й батальон морской пехоты.
А еже в паутине интернета нашлась вот такая статья…
Передний склон высоты 127,5, расположенный у хутора Мекензи, обозначался загадочной фразой: "Где старшина второй статьи на танке катался".
В начале марта 1944 года в одном из боев за Севастополь морской полк перешел в контратаку на высоту 127,5. Атака поддерживалась танками и артиллерией Приморской армии. Высота была опоясана тремя ярусами немецких окопов и дзотов. Бой шел у нижнего яруса, артиллерия била по вершине, парализуя огонь фашистов, танки ползали вдоль склона, подавляя огневые точки противника.
Один из танков вышел из боя: на нем был тяжело ранен командир. Танк спустился со склона и остановился у санчасти. Не успели санитары вытащить из люка раненого, как из кустов подошел к танку рослый моряк с повязкой на левой руке, видимо только что наложенной. Оценив обстановку и поняв, что танк без командира вынужден оставаться вне боя, он ловко забрался в танк.
— Давай прямо на высотку, не ночевать же тут, — сказал он водителю и, заметив его колебание, авторитетно добавил: — Давай, давай! Я — старшина второй статьи, сам катера водил, дело привычное… Полный вперед!..
Танк помчался на склон. Он переполз и первый и второй ярусы немецких окопов, взобрался на вершину и добрых двадцать минут танцевал там, крутясь, поливая из пулеметов и пушки, давя фашистов гусеницами в их норах. Рядом вставали разрывы наших снарядов, — артиллерия никак не предполагала появления нашего танка на вершине. Потом танк скатился с высоты так же стремительно, как взобрался туда, и покатил прямо к кустам, где сидели корректировщики артиллерии. И тут старшина второй статьи изложил лейтенанту свою претензию:
— Товарищ лейтенант, нельзя ли батареям перенести огонь? Я бы там всех фашистов передавил, как клопов, а вы кроете, спасу нет. Сорвали мне операцию…
Но, узнав с огорчением, что его прогулка на вершину мешает заградительному огню, моряк смущенно выскочил из танка и сожалеюще похлопал ладонью по его броне:
— Жалко, товарищ лейтенант, хороша машина… Ну, извините, что поднапутал…
И, подкинув здоровой рукой немецкий автомат (с которым он так и путешествовал в танке), он исчез в кустах. Только о нем и узнали, что он "старшина второй статьи", да запомнили сине-белые полоски "морской души" тельняшки, мелькнувшей в вырезе ватника, закопченного дымом и замазанного кровью.
Вечером мы пытались найти его среди бойцов, чтобы узнать, кто был этот решительный и отважный моряк, но военком полка, смеясь, покачал головой:
— Бесполезное занятие. Он, небось, теперь мучается, что не по тактике воевал, и ни за что не признается. А делов на вершинке наделал: танкисты рассказали, что одно пулеметное гнездо он с землей смешал: приказал на нем крутиться, а сам из люка высунулся и здоровой рукой из автомата кругом поливает… Морская душа, точно…
