15 секунд – совсем немного. Не успеть даже дойти, встав из-за рабочего стола, до кухни. Не успеть налить чашку чая и размешать в ней сахар. Я пыталась вспомнить хоть что-то существенное, что можно сделать за это время, и не вспомнила. Ничего не успеть…
… в то солнечное июньское утро 1965 года у них было ровно пятнадцать секунд. Этого хватило, чтобы спасти сотни жизней, заплатив своими собственными.
Люди.
Братская могила в старой части Ново-Волковского кладбища... Скромные цветы, посаженные вокруг обелиска, пара лампадок. Высеченные в сером камне четыре лаконичных профиля.
Машинист Борис Михайлович Бобков, помощник машиниста Анатолий Серафимович Суханов
Машинист Сулло Павлович Кяхерь, помощник машиниста Фёдор Кириллович Бусло
О том, кем они были в обычной жизни, по воспоминаниям коллег и близких пишут корреспонденты газет “Электромеханик” и “Октябрьская магистраль”:
“Машинист Сулло (коллеги звали его просто Саша) Кяхерь, финн, родившийся в Новгороде. Начинал простым кочегаром, одним из первых в депо освоил вождение поездов на тепловозах. Обкатка у него считалась знаком качества. Жил он в трех минутах ходьбы от депо. Насколько это устраивало самого Кяхеря, настолько и расстраивало его жену Антонину Константиновну. Каждую свободную минуту он торчит там. Пошлет за отцом Володю, тот тоже пропадет. Наконец, являются оба, но в каком виде! Оказывается, на пару начищали тепловоз. И вообще, что за манера среди ночи вскакивать и бежать в депо, потому что тепловоз у него особенный, наездил без подъемки 300 тысяч километров, и поэтому нельзя, чтобы его прогревал кто попало. Теперь и Володька спит и видит себя машинистом. Вот и получается, что во всех семейных делах, разговорах, планах постоянно участвуют четверо: он, она, сын и ТГ102-112.
Молодые машинисты Ленинград–Витебского депо даже недоумевали, почему это Кяхерь всем другим помощникам предпочел Федора. И в годах человек, и образования маловато. Но было во всем, что делал Федор Бусло, нечто такое, что имело в глазах первоклассного машиниста особую цену. Все у него получалось крепко, ладно, надежно. Он унаследовал это от отца и дядьев–сцепщиков, стрелочников, путевых обходчиков. Не одну тысячу километров наездил Кяхерь с Федором, готовил его на машиниста, как до Федора "обкатал" десятки крепких механиков. Бывало, сдают ребята испытания на право управления локомотивом, и у экзаменаторов первый вопрос: “Кто обкатывал? Ах, Кяхерь! Ну, у такого не сфальшивишь!”.
Анатолия Суханова, практиканта из железнодорожного ПТУ № 34, обкатывал другой машинист – Борис Михайлович Бобков. Анатолий хотел быть ему под пару, хотя порой этот идеал казался недостижимым. "Понимаешь, мама, – говорил он, - какая у него быстрота реакции!". Как раз в этот день Зинаида Ивановна подарила сыну боксерские перчатки. Толя прямо задохнулся от восторга. "А ну держись!" – крикнул он матери, и та тоже встала в позицию, и они оба смеялись...”
Катастрофа.
“...Когда станция Чаща осталась позади, Кяхерь поднял скорость до нормальных 100 километров в час. По обе стороны однопутной колеи стеной стоял лес, а там, где образовывались разрывы, там стлалось чуть ли не под самые колеса луговое разнотравье. Высунешься из кабины – и тугой ветер бьет, слепит. Какой машинист не любит быструю езду! Вот показались впереди справа три сосны на светло-зеленом фоне берез, и память услужливо подсказала, что сейчас будет кривая... Но что это? Грузовой тепловоз? Навстречу?! Он возник откуда-то из толпы белоствольных берез, темно-зеленый, почти черный треугольник. И не стоит – мчится навстречу, лоб в лоб!
Как же получилось, что два поезда были выпущены с двух станций на однопутный участок, один навстречу другому? Увы, сыграл роль человеческий фактор - невнимательность дежурных по станциям, обернувшаяся трагедией. Вот что было спустя несколько часов после крушения обнаружено в журналах поездных телефонограмм:
" - Из Чащи, 9.16. Могу ли отправить поезд №12? Мишагин.
- 9.18. Ожидаю поезд № 12. Антонов..."
" - Из Новинки, 9.16. Могу ли отправить поезд №2409? Антонов.
- 9.18. Ожидаю поезд № 2409. Мишагин."
...Рука машиниста как бы сама обладала способностью мыслить, и в ничтожную долю секунды эта рука сделала то, что требовалось сделать: экстренное торможение! Рывок! Еще! Кяхерь жал и жал на педаль песочницы, чтобы колеса намертво сцепились с рельсами. Остановить поезд! Спасти людей! Пальцы безошибочно нажали на две ближние кнопки на пульте управления и тут же скользнули к двум другим: двигатели выключены.
Машинист Бобков мог увидеть опасность лишь на две-три секунды позднее Кяхеря, потому что он вел грузовой поезд из Новинки, а со стороны Новинки кривая круче и гуще лес. И его реакция была мгновенной, и действовал он так, словно они с Кяхерем заранее обо всем условились. Восемнадцатилетний практикант Анатолий Суханов остался в кабине. Так же, как Федор Бусло остался вместе с Кяхерем. Могли бы просто выпрыгнуть - и спастись, отделавшись максимум переломами. Но они ни шага не сделали к спасительной двери, потому что в минуту опасности место помощника – рядом с машинистом.
Эх, если бы в их распоряжении была целая минута! Если бы им, наездившим тысячи и тысячи километров, судьба оставила напоследок еще триста метров свободного пути! Но в их распоряжении оставалось на все про все пятнадцать секунд. Это в точности определили потом инженеры. Хотя бы полминуты! Скорость успели бы сбросить. Страшный удар, лязг, грохот! На часах было 10.05.
Обе локомотивные бригады не имели шансов на спасение. Жуткое пламя от горящего топлива, смятый плавящийся металл… ключ от тепловоза и фонарик Сулло Кяхеря, случайно уцелевшие страницы книги о мастерах искусства, взятой в рейс Анатолием Сухановым – вот и все…
Из более чем семиста пассажиров поезда погиб только один.
Память.
"Мы хотим заявить о беспримерном героизме машиниста и его помощника, которые нашли в себе мужество перед лицом своей неминуемой гибели в самый последний момент затормозить движение состава и тем спасти жизни многим людям. Мы просим, чтобы о героическом поступке погибших на своем посту товарищей узнали все работники железных дорог...". Этими строчками начиналось письмо министру путей сообщения, подписанное 47 пассажирами поезда Киев – Ленинград от имени остальных.
Посмертно машинисты награждены Орденом Трудового Красного Знамени, помощники - орденом "Знак Почёта".
Именем Анатолия Суханова было названо Ленинградское городское профессионально–техническое училище № 34, сейчас - лицей железнодорожного транспорта.
На месте катастрофы был установлен памятный обелиск. Со временем его состояние ухудшилось, и в 2006 г. он был заменен на новый. Еще недавно у локомотивных бригад существовала традиция давать гудок в момент прохождения этого места. На состояние начало июня 2020 г. памятник в довольно хорошем состоянии, рядом выкошена трава, поставлен свежий венок и цветы – память живет…
Если нашли опечатку в описании тайника, выделите ее и нажмите Ctrl+Enter, чтобы сообщить автору и модератору.
Использование материалов сайта только с разрешения автора или администрации, а также с указанием ссылки на сайт. Правила использования логотипа и названия игры "Геокэшинг". Размещение рекламы | Авторское право Геокэшинг в соцсетях: