Предлагаю вам оригинальную серию тайников с общим названием «Стальные лазейки». Это интересные места Москвы, которые находятся в оживленных местах, но их никто не замечает. Это артефакты нашего города, которые буквально находятся у нас под ногами. Это интересная прогулка по знакомым местам.
В 2015 с фасада старого дома в Печатниковом переулке осыпался гипсовый барельеф с профилем вождя мирового пролетариата. Упал и разбился на 48 мелких кусочков. Для реставраторов совершенно не стоял вопрос: спасать ли вождя? Спасать, и немедленно! Немедленно, правда, не получилось, но спустя год это сделали.
Это был небольшой, нешумный и нестрашный Ленин. Не митинговал и не жестикулировал, просто смотрел в сторону Сретенки знакомым профилем.
Дом и сам по себе занятен: громоздкая постройка 1912 года, украшенная плоским трёхколонным портиком. Нечётное число колонн – глумление над ордером, более характерное для постмодернизма, чем для неоклассики, но подобная несуразность вообще отличает застройку Сретенских окрестностей. Район центральный, но с особой славой, до революции изобиловавший дешевыми доходками, позже – рабочими жилтовариществами, ещё позже, в 1990-е – так называемыми домами пониженной элитности.
Судя по рассказам старожилов, жители одного из этих товариществ и установили скромный барельеф на фасаде 22-го дома. Причём сразу или вскоре после смерти Ленина, по собственной инициативе, от огромных чувств, а не ради отчётности. 1920-е – невероятно интересная историческая эпоха, как ты её ни оценивай, а этот барельеф всегда казался одним из самых живых её свидетельств на улицах Москвы.
Год назад барельеф разбился (может, помогли, а может, и сам – крепеж был совсем плохой). Житель дома, возвращаясь домой, увидел на тротуаре осколки, собрал их и попытался склеить. Не иначе, свойственная героям андеграунда чуткость к несправедливости подсказала, что времена поменялись и теперь сам Ильич нуждается в нашей поддержке.
Однако работа требовала профессионального участия, поэтому далее его отнёсли в мастерскую Государственного музея архитектуры, где трудовая династия мастеров Чижиковских склеила их и отчистила их от слоёв фасадной краски.
Проявившийся рельеф оказался неожиданно тонким. «Очень качественная работа», — сказал проходивший мимо скульптор Николай Аввакумов и взялся докомпоновать недостающие фрагменты. Затем скульптор Михаил Медведев помог изготовить форму для изготовления копии (подлиннику безопасней оставаться в музее), Стас Чижиковский восстановил угаданную по фрагментам бронзовую тонировку, а великолепная Наталья Тарнавская изготовила пояснительно-мемориальную табличку, на которой кратко изложено примерно следующее.
Качество барельефа, в сочетании с местночтимой легендой о самом раннем в Москве памятнике Ленину, позволило предполагать, что перед нами не простая типовая отливка более позднего времени.
Поиск аналогов указал на очень похожий барельеф, установленный в Кисловодске в 1926 году скульптором Андреевым. Тут мы, конечно, обрадовались, потому что всякий просвещённый москвич знает Николая Андреева как автора памятника тоскующему Гоголю на Никитском бульваре. Тем более что позже он, как мастер, лично знакомый с Лениным, стал одним из основоположников художественной ленинианы.
Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что пятигорский барельеф принадлежит руке его брата. Скульптор Вячеслав Андреев также видел Ленина при жизни и начал работу над его монументальным образом ещё в 1923 году (позже им будет разработан классический полупрофиль для партбилетов). Задача была серьёзная: «при высокой художественности, дать возможно близкое сходство и ясное представление внутренней душевной мощности Владимира Ильича».
Далее цитируем справку, подготовленную кандидатом искусствоведения Марией Силиной:
«Ленин тяжело болел с 1922 года, в мае 1923-го он окончательно переехал в Горки, тогда же было объявлено о сборе посвященных ему документов, фотографий и произведений искусства. Продолжительная болезнь дала возможность сразу после смерти Ленина начать серию коммеморативных мероприятий.
Уже 25 марта 1924 года созданная комиссия рассмотрела 55 скульптур и более 20 картин и рисунков. Из скульптур были признаны годными для тиражирования лишь 4 работы: барельеф и скульптурный бюст авторства Вячеслава Андреева, маска и барельеф Ивана Шадра.
А в июне 1924 года было опубликовано постановление, которое определило развитие ленинианы на весь период существования СССР: портреты вождя должны быть утверждены комиссией, в которую обязательно входил хотя бы один человек, лично видевший Ильича.
Уже в июле 1924 года скульптор Меркуров начал выпускать одобренные изображения авторизированными копиями для продажи. Позже, с 1930-х годов, производство портретов приобрело всесоюзные масштабы, тиражи стали исчисляться сотнями памятников и тысячами бюстов и рельефов.
Барельеф из Печатникова переулка ценен, во-первых, тем, что это пример ранней ленинианы — памятников 1924-1926 годов осталось крайне мало, особенно в Москве. Во-вторых, образец первых шагов зарождения индустрии скульптуры, в развитии которой стандартизация облика Ленина сыграла большую роль. И хотя сегодня его шаблонность воспринимается как само собой разумеющееся, в действительности это уникальная страница развития общественного искусства модернизма, которую еще только предстоит изучить и оценить».
