Основателю детективного жанра посвящается.
Войдя в комнату, я сразу почувствовал атмосферу глубокой задумчивости. Мой друг сидел в кресле и пристально смотрел на огонь в камине. Рядом на столике лежал распечатанный конверт и лист бумаги. Не получи я личного приглашения, ни за что не решился бы потревожить хозяина комнаты. Он явно ждал меня и пригласил жестом в соседнее кресло. Я с благодарностью кивнул и протянул озябшие руки к огню; сегодня в столице было по-январски холодно, и перчатки из тонкой английской шерсти не спасали.
– Что скажите об этом письме? – cпросил шевалье.
– Могу прочитать?
Он кивнул, и тут же на его губах появилась лёгкая улыбка.
Я понял, почему он улыбался, как только развернул лист. Там не было ни одного понятного слова, только значки и рисунок. С минуту я разглядывал ровные строчки. Перевернул лист в надежде на объяснение, но так ничего и не увидел.
– Как это понимать?
– Пока сам не знаю. Нашёл сегодня утром в почтовом ящике среди газет. Давайте пока оставим самое загадочное – знаки, и осмотрим письмо в целом. Так что Вы можете сказать?
Меня уже давно поражали аналитические способности моего друга. И иной раз казалось, что и мне по силам делать логические выводы и решать жизненные загадки. Поэтому я с азартом взял в руки конверт и начал его внимательно рассматривать.
– Самый дешёвый почтовый конверт, на просвет видны точки, которые остаются от машинной штамповки. На лицевой стороне нет обратного адреса, а также марки. Могу сделать вывод, что письмо было брошено сразу к Вам в ящик, минуя почтальона. Есть только размашистое «с.А.Д.». Это Ваши инициалы, т.е. письмо явно адресовано Вам.
– Исчерпывающе. Сам бы лучше не описал, – улыбнулся шевалье.
Воодушевлённый, я положил конверт и опять взглянул на лист.
– Бумага плотная, без водяных и машинных знаков. Стоимость за пачку сказать затрудняюсь, таких в продаже не встречал. Лист был сложен несколько раз, чтобы влез в конверт. Примерно посередине ровные рукописные строчки значков без разделения пробелами и знаками препинания. Внизу листа рисунок с шестью буквами на латинице. Рисунок в отличие от текста не рукописный, а напечатанный. Вроде всё.
– Могу кое-что добавить к изложенному Вами. Изгибы листа позволяют сложить в небольшой квадрат, который занимает одну треть от площади конверта. Три края листа ровные, но имеют отличный более тёмный цвет, как будто слегка обожжены. Четвертый край не отличается по цвету от середины, на вид ровный, но не идеально, видны волокна бумаги. Так получается, например, когда лист отрывают по линейке. Буквы на конверте и значки на листе написаны разными чернилами.
– А сами значки? Это же шифровка!
– Возможно. А на каком она языке?
– Что?
– Вы - англичанин. Я – француз. И мы находимся в России, в Санкт-Петербурге. Даже если предположить, что буквы на конверте – это мои инициалы, то есть письмо адресовано мне, это ещё не значит, что составлено на французском. Также я думаю, что конверт и записка написаны совершенно разными людьми.
– Почему Вы так решили?
– Почерк, тип чернил, а также изгибы.
– Изгибы?
– По изгибам листа получается, что он изначально был сложен не для этого конверта.
– Хорошо. Так как узнать язык записи?
– В этом нам поможет сам лист. По нему мы определим предположительного автора записки.
– Вы сможете?
– Слегка обожжённые края листа говорят о том, что некогда он лежал в плотной стопке листов. И под действием солнца или тепла, например, от камина края потемнели. Учитывая отрывной четвёртый край, а также небольшой формат самого листа, я могу предположить, что это вырванный лист из книги.
– Допустим, но как это поможет определить автора?
– А тогда получается, что этот рисунок не что иное, как экслибрис.
– Точно!
– Конечно, есть некоторая вероятность, что эти знаки написал не хозяин книги, а кто-то другой, либо же хозяин мог знать несколько языков. Но надо же от чего-то исходить.
– Согласен. По экслибрису мы сможем узнать человека, которому принадлежала в своё время книга. Но даже со знанием языка надо ещё понять шифр.
– Будем двигаться поэтапно. С шифром мы пока решительно ничего не можем сделать.
Я знал, если он так решил, то тема закрыта, поэтому заговорил о небывалом в последнее время росте стоимости акций «Батумского нефтепромышленного и торгового общества».
Вскоре дела полностью поглотили меня, и возможность встретиться с шевалье появилась только через пару недель. Хозяина комнаты застал за чтением книги. Подсев к камину, я завёл разговор о погоде и ненароком упомянул загадочное письмо. Появившаяся на лице улыбка довольного собой человека ясно говорила об успехе.
– Вы смогли определить авторство? А дешифровке записка поддалась?
– Да и да. Обратился к знакомому библиографу и узнал, у кого в библиотеке была книга, лист из которой мне подбросили. О! Это была весьма нетривиальная личность. Вот скажите, если человек объездил много стран и знает шесть языков, то на каком из них он будет писать письмо?
– На любом! Хотя нет. Скорее всего, на котором читает адресат.
– Правильно.
– Но как Вы определили, кому адресовано письмо?
– Никак. По сути это и не письмо к конкретному лицу, ведь запись была сделана в книге, как я понял, очень ценной. Для него было важно сохранить и передать информацию. Для этого он воспользовался своей уникальной коллекцией книг, в завещании указав, что с ней делать. Само «место-адресат» говорит о языке записки. Всё это я понял, просто прочитав биографию этого удивительного человека.
– Так кто же он? И что за язык? И что это за место?
– Сколько вопросов, – улыбнулся шевалье. – Видно, я Вас сильно заинтриговал.
– Конечно! И про шифровку поведайте, наконец.
– Не волнуйтесь, всё подробно расскажу, – взгляд из-под очков с зелёными стёклами переместился на огонь в камине. – Итак, начну с…
