Зачем? Для кого? Может быть, и не нужен здесь тайник вовсе? Ну кто, в самом деле, кто из геокэшеров и когда достигнет этих мест, чтобы найти его? Проберётся по краю воды, цепляясь за ветки над лоснящимися скользкими камнями, залезет на этот карниз под огромной, уходящей в небо скалой и достанет коробочку?.. Где он, этот тайник, и где все геокэшеры? Ну почти все... Долгие часовые пояса, сотни, тысячи длинных километров отделяют его от них.
Ну и конечно — как же я смогу следить за ним, поддерживать его состояние, проверять — не снесло ли закрывающий его камень — и контейнер впридачу - стремительным потоком весенней среднеонской воды, вооружённой крошащимся льдом, оставляющим рубцы на коре близкорастущих лиственниц, несущей сломанные стволы дальше, к порогам Нижней Оны?..
Я не так уж долго размышлял. Нет, я вообще не размышлял на эти и другие сомнительные темы — были вопросы и более насущные. Когда ты здесь — ты думаешь о неопрене, о чёрном, с характерным неистребимым запахом сдохших внутри него бактерий, заблудившихся в миллионах его микропор: он никогда не высохнет — в ближайшие две недели, но греет ведь! И это отлично — что он есть. Левый катамаранный баллон порван — в нём дыра сантиметров сорок — и не клеется совсем — он держится лишь на самом честном слове, данном производителями армированного скотча. И это отлично, что он есть. Здесь и сейчас — нужны клеящиеся, режущие, завязывающиеся, не пропускающие воду, не рвущиеся, лёгкие, вовремя находящиеся и не теряющиеся предметы — и лишь совершенно необходимые.
А геокэшерский контейнер?
И если контейнер доехал сюда, а не остался на Каратоше, у «Максима» или на том каменном гребне, где уж никто не ожидал увидеть столько медвежьих какашек, сколько их там оказалось — если уж он добрался сюда, доплыл в мокром кармане рюкзака — так пусть он останется тут, это самое подходящее место.
Над рекой, под скалой — где-то посреди этого огромного, почти безлюдного, совершенно объективного пространства — куда ты приходишь, ненадолго, почти мимолётно — для наполнения своей памяти на долгие годы вперёд (или навсегда), ощущая полную необязательность своего присутствия здесь, где всё было именно так до тебя и десять, и сто десять, и тысячу десять лет назад — и скала, и река, и это небо...