Улла известна с XIV века как небольшое поселение на узком клинообразном мысе при впадении одноименной реки в Западную Двину. С XVI века — это местечко в Полоцком воеводстве Великого княжества Литовского. Принадлежала крупным землевладельцам того времени Саковичу, Гольшанскому, Радзивиллу, Кишкам.
Во время Ливонской войны 1558 – 1582 годов для обороны устья Уллы и контроля за движением по Западной Двине великий князь Литовский и король Польши Жигимонт (Сигизмунд) II Август приказал в 1563 году возвести здесь замок. Мысовую площадку отрезали рвом от плато, по периметру возвели оборонительный вал, а склоны замковой возвышенности, повёрнутые к воде, выложили валунами. Однако строительство Улльского замка, которым руководил венецианский инженер, остановилось в связи с нападением отряда московских войск. Вся строительная команда была перебита.
В 1567 году Иван IV Грозный приказал построить здесь крепость в виде деревянных стен-городней и башен. Заполненные землёй городни хорошо выдерживали артиллерийский обстрел. Крепость имела 8 башен, ворота и калитки.
Современники часто называли этот замок Копец. Я могу предложить две версии происхождения этого топонима. Соседний замок, Суша имел второе название Копие. Возможно, улльский замок был назван так по аналогии с ним. С другой стороны, очертания замка напоминают небольшой стожок сена. По-белорусски, копу, копяжку или копец. Может быть, у вас появятся другие интересные версии происхождения этого названия.
В январе 1568 года войско Великого княжества Литовского во главе с гетманом лифляндским и маршалком земским Яном Ходкевичем направилось к российской крепости Улле на Двине, но взять её не смогла.
Интересно прочитать донесение гетмана Ходкевича королю Сигизмунду-Августу о событиях под Уллой:
«Прибывши под неприятельскую крепость Улу, я стоял под нею недели три, промышляя над нею всякими средствами. Видя, что наши простые ратные люди и десятники их трусят, боятся смерти, я велел им идти на приступ ночью, чтобы они не могли видеть, как товарищей их будут убивать, и не боялись бы, но и это не помогло.
Другие ротмистры шли хотя и нескоро, однако кое-как волоклись; но простые ратные люди их все попрятались по лесу, по рвам и по берегу речному. Несмотря на призыв, увещания, побои (дошло до того, что я собственные руки окровавил), никак не хотели идти к крепости, и чем больше их гнали, тем больше крылись и убегали, вследствие чего ночь и утро прошли без всякой пользы...
Тогда я отрядил немцев, пушкарей и слуг моих (между ними был и Орел Москвич, который перебежал ко мне из крепости). Они сделали к стене примет и запалили крепость. Но наши ратные люди нисколько им не помогли и даже стрельбою не мешали осажденным гасить огонь. Видя это, я сам сошел с коня и отправился к тому месту, откуда приказал ратным людям двинуться к примету. Хотел я им придать духу. Хотел или отслужить службу вашей королевской милости, или голову свою отдать, но, к несчастию моему, ни того, ни другого не случилось.
После долгих напоминаний, просьб, угроз, побоев, когда ничто не помогло, велел я, татарским обычаем, кидать примет, дерево за деревом. Дело пошло было удачно, но храбрость москвичей и робость наших всему помешали. Несколько москвичей выскочили из крепости и, к стыду нашему, зажгли примет, а наши не только не защитили его, но и разу выстрелить не смели, а потом побежали от наших шанцев (траншей). Когда я приехал к пушкам, то не только в передних шанцах, но и во вторых и в третьих не нашел пехоты, кроме нескольких ротмистров, так что принужден был спешить четыре конные роты и заставить стеречь пушки, ибо на пехоту не было никакой надежды»...
С середины февраля до 4 марта 1568 года безуспешно штурмовали замковые укрепления войска Яна Ходкевича. Разбив из орудий стены и башни, они, всё же вынуждены были отступить. К окружённому гарнизону пришла подкрепление из Полоцка. Штурм 2 марта 1568 года результатов не принёс. Пришлось снять осаду и отойти.
Всё это время воевода брацлавский Роман Сангушко занимавшийся строительством и оснащением литовских крепостей, внимательно следил за движением московского войска. Летом 1568 года он снова попытался блокировать Уллу, но осада результатов не принесла, и осаждавшие вынуждены были через шесть недель отойти от крепости. Вскоре Сангушко узнал, что в Уллу прибыли из Полоцка дополнительные московские отряды и в гарнизоне начался приём у воевод и всеобщие торжества с угощением водкой. В ночь с 20 на 21 сентября 1568 года он вернулся к Улле, а его воинам удалось незаметно подойти к замку, поскольку российская стража на стенах была пьяна. Имея точный план замка, составленный во время прошлых осад, Сангушко определил места, которые лучше было атаковать. Сначала к замку по реке были направлены на лодках казаки, которые атаковали Уллу со стороны реки. Когда внимание россиян было отвлечено первой атакой, он бросил пехоту на штурм палисада. Одновременно воины начали выламывать ворота и подожгли деревянные стены замка. Московские воеводы и воины растерялись и оборонялись несогласованно. Атаку завершила конница, которая вплавь по реке достигла крепости и ворвалась в неё. Гарнизон Уллы был разгромлен, а замок сожжён. Роман Сангушко захватил в плен двух воевод Вельяминовых, 300 знатных бояр и 800 стрельцов. Было взято и несколько орудий.
Сожжённый во время штурма замок быстро снова был отстроен. По приказу Стефана Батория в 1580 году здесь насыпали мощный вал высотой около 11,5 метров и оставили в замке гарнизон. В начале войны России с Речью Посполитой 1654-1667 годов Улльский замок снова был занят русскими войсками, сожжён и больше не возобновлялся.
На руинах бывшего улльского замка королевский секретарь Евстафий Лукомский и староста Бронислав Присецкий построили в 1669 году деревянный костёл Святого Духа и отдали его отцам доминиканцам. С 1853 по 1864 годы костёл был перестроен в камне и в таком виде сохранился до наших дней. Трёхнефный храм с двумя низкими башнями в советские годы находился в полуразрушенном состоянии. Но в настоящее время он отреставрирован и всем своим видом напоминает о старине и богатейшей истории этого края.
Сейчас ещё можно увидеть остатки траншей по берегам рек около межречного мыса, сохранился вал, который стерёг замок с юга и востока. Его ещё называют шанцем Батория. Котловина замка занята огородами. Но вы можете почувствовать, как легко оказаться в другом времени, обнаружить следы древности. Достаточно окинуть взором место, где когда-то стоял Улльский замок, или просто посидеть на зелёном склоне холма, в тени, чтобы осознать, как много остается неизменного в мире и как прекрасно, что есть на земле такие места.
По материалам:
В качестве полезной информации:
По итогам поездок в Беларусь Викка (НЕСЕЗОН) скомпилировала свой опыт, написала статью "Едем в Беларусь!...или бытовуха путешествий" и любезно предоставила мне возможность поделиться ею с вами.
