В описании даны координаты бывшей деревни Лузики. Из названия уже явствует ее старое, ингерманландское происхождение ("Lusikka" - ложка на карельском, финском)...
Позже деревня входила в территорию усадьбы, (мыза Владимирская в двадцати верстах от Гатчины) принадлежавшей известному в России бумажному фабриканту, одному из старейших инженеров-технологов страны, владельцу Красносельской писчебумажной фабрики Константину Петровичу Печаткину.
"Свои, заведенные издавна, традиции имела и крестьянская жизнь в окрестностях мызы Владимирской. К примеру, еще со времен Константина Печаткина было заведено, что на покос травы на территории мызы выходили обе деревни, расположенные на границе имения, - Вытти и Лузики. Деревни были небольшие, по десять дворов каждая. (Деревня Выти обозначена и сегодня на карте Гатчинского района Ленинградской области.) Жили в них финны-ингерманландцы, которых обычно, без всякого пренебрежения, звали «чухонцами». За косьбу жители этих деревень получали право пасти свое стадо на всей лесной территории мызы, а также собирать валежник и хворост. «Этими привилегиями крестьяне очень дорожили и на покос являлись как на праздник, - рассказывал Георгий Малков-Панин. - Праздником покос и заканчивался. На мызном дворе устанавливали большие столы и скамейки. Мужчины садились за один стол, женщины - за другой. Подавался обед. Управляющий с бутылью несколько раз обходил столы. После обеда шло чаепитие, детишки тоже получали угощение: орехи, пряники, леденцы и прочее. Потом бывали хороводы и пляски... Мы, дети, очень любили косьбу и всегда принимали в ней деятельное участие. У мальчиков были свои косы, у девочек - грабли». Отношения владельцев мызы и окрестных крестьян складывались очень доброжелательно. Это особенно ярко проявилось в годы первой русской революции (1905-1907 годов), когда по всей России прокатилась волна погромов помещичьих усадеб, - начинался «русский бунт, бессмысленный и беспощадный». Мызу Владимирскую это обошло стороной. «Обострений у нас с крестьянами не было - их было мало, и были они достаточно зажиточны. Ни мой дед, ни отец их никогда не эксплуатировали, а, наоборот, всегда помогали. В нашем районе вообще крестьянских волнений никогда не бывало».(С)Сергей ГЛЕЗЕРОВ, "ВЕСТИ"
Собственно, нас заинтересовало вовсе не историческое место как таковое, ибо от деревни ничего не осталось. Нас совершенно зачаровала дорога, ведущая к нему - чудесный ровный асфальт в диких джунглях трехметровых борщевиков, суровая тишина запустения и еще один предмет, достойный восхищения - но о нем позже ...
