Вартемяги [MS/1110]

Вартемяги находясь значительно дальше Парголова (примерно вдвое дальше от центральной части Петербурга), село не стало столь популярным местом отдыха горожан. Но зато имело более романтическую древнюю историю, так как находилось на древнем рубеже - границе, которую установили со шведами "по старому письму" еще новгородцы (Ореховский договор 1323 года). Граница была установлена здесь по реке Сестре. А потому Ивановский, Куйвошский и Воздвиженский Корбосельский погосты Водской пятины оказались приграничными. И помимо охраны границы, жители этих погостов были призваны поддержать веру православную. В Куйвошском погосте стоял храм Ивана Святого Предтечи, а в Корбосельском - храм Воздвиженский Честного Креста. В первом служили поп Михайло с церковным дьяком Клишей; а во втором - поп Тарасей со старостой церковным Василием
Судьба мызы Вартемяки складывалась, как говорят нынче, совсем по другому "сценарию". Уже с конца XVIII века наметился иной путь развития этого имения Шуваловых. В отличие от Парголова сюда не появились охотники до дачной жизни. И мыза стала по-настоящему семейной вотчиной с сельским укладом жизни. В летнее время здесь обычно жили хозяева с челядью, иногда и с гостями, особенно любителями охоты.

Это были внуки фельдмаршала эпохи Елизаветы Петровны П. И. Шувалова генералы Павел и Петр, ничем особенно в памяти потомства не отметившиеся, хотя оба участвовали в войнах, Павел Андреевич даже командовал пехотным корпусом в Бородинском сражении.

А в Вартемяках текла обычная сельская жизнь. Однако помещики сочли необходимым построить на горе за рекой Охтой прекрасную каменную церковь во имя святой великомученицы Софии и разбить на склоне замечательный парк, сохранивший некоторые свои черты до ныне. Рядом с храмом возник женский монастырь. А на церковном кладбище до сих пор сохранились некоторые богатые захоронения, в частности привлекает внимание мраморное надгробие над одним из них весьма интригующими надписями: "Графъ Владимиръ Александровичь Бобринской... родился 28 Октября 1865 г." и сбоку - "Скончался в Боготе в Болгарии 30 ноября 1877г."

Как известно, фамилия Бобринского - знак особый. Из всех легенд эпохи Екатерины II самая реальная именно о Бобринских. Родоначальницей её была сама императрица. Первым Бобринским был Алексей Григорьевич, родившийся "в четверг на пасхальной неделе, 11 апреля 1762 г., и тотчас был взят на воспитание камердинером императрицы Василием Шкуриным".

Не часто можно прочесть такие подробности о рождении человека, особыми заслугами не отмеченного. А между тем подробности проясняют, в чем тут дело. Оказывается, когда наступил момент появления на свет ребенка, тот же Шкурин поджег на окраине Петербурга свой собственный дом, а когда Петр III вернулся с пожара, Екатерина имела столько силы воли, что встретила его сама. А через двадцать лет она написала Бобринскому: "Мать ваша, быв угнетаема разными неприязнями и неприятелями, спасая себя и старшего сына, принуждена нашлась скрыть ваше рождение". И в младенчестве Бобринский считался сыном Шкурина.

Однако позже ни для кого не было секретом, что мать Алексея Григорьевича - Екатерина II, а отец - граф Григорий Григорьевич Орлов. Свою фамилию Бобринский получил лишь в 1765 году вместе с селом Бобрики и городом Богородском в Тульской губернии. Первоначально именовался, правда, князем Сицким... Сохранившийся портрет работы Карла Людвига Иоганна Христинека (он был автором и другого известного нам портрета барона И. Фредерикса, хранящегося в Псковском музее), где юный Бобринский впечатляет удивительным сходством с родителем.

А теперь нас не может не занимать вопрос: почему Владимир Бобринский, умерший в Боготе (в Болгарии), похоронен в Вартемяках? Ответить на него могут попытаться краеведы из Вартемяк. Пожалуй, стоит только добавить, что один из представителей рода Бобринских - Николай Николаевич - и ныне живет в... Москве и возглавляет там дворянское собрание.

Мы же, возвратясь в прошлое Вартемяк, не можем не заинтересоваться еще одной стороной жизни мызы Вартемяки. В неё в начале XIX века входили деревни Верхние и Нижние Станки, Стройлово, Сарженка, Агалатово, Авволово, Рохма, Кавголово и другие. Все они входили в имение Шуваловых. Естественно, в них жили и трудились крестьяне, крепостные. Как же текла их жизнь?

Мы как-то почти не вспоминаем уже, что помещики имели право наказывать и продавать крестьян. Правда, Петр I дозволял продавать их "не иначе как целыми семьями". И еще в рекруты. А при Екатерине II была запрещена продажа людей "без земли с молотка". Однако продажа продолжалась, даже процветала. Особый спрос был на красивых крепостных девушек. Даже цена была известна: в 1763 году у помещиков Шуваловых за долги в казну забирали крестьян "по 30 рублей за душу". Так, разумеется, было и в других губерниях России.

Вот почему к середине XIX века в стране сложилось напряженное положение "по крестьянскому вопросу". Вспомним восстание декабристов в 1825 году. Были отмечены и крестьянские бунты в поместьях. Положение ухудшалось еще и тем, что в деревнях случались регулярно неурожаи, бескормицы и болезни скота, массовый падеж его. Даже после отмены крепостного права в 1861 году мировой посредник барон Корф 25 июня 1863 года писал в Санкт-Петербургское губернское по крестьянским делам присутствие: "Скотский падёж действительно у происходил в прошлом году в значительных размерах, но не в названных только деревнях, а почти во всех деревнях многих уездов Шлисельбургского, Царскосельского, С.-Петербургского и Петергофского, и от этого падежа крестьяне хотя и несли убытки, но в совершенную бедность, а тем более в нищету не впали".

Мы для того и занимается изучением прошлого родного края, что хотим знать его в полной мере. Известно, что по многим поместьям прокатилась волна "неповиновения бывших крепостных", выразившаяся в отказе принять "жалованную грамоту", в которой ущемлялись права "временно обязанных".

И на примере Вартемяк можно убедиться, что народ стремился защитить свои права, нарушаемые помещиками.

Материалы взяты с сайта http://www.vsev.net