В центре Ташкента стоит красивый советский памятник — монумент «Дружба народов». Бронзовая скульптурная композиция изображает семейную чету, окруженную большой группой детей. Это узбек Шаахмед Шамахмудов и его жена Бахри Акрамова — кузнецы артели имени Тельмана, которые в годы войны приняли и воспитали пятнадцать (в других источниках восемнадцать) детей-сирот из разных республик бывшего СССР, утверждая этим реальную, а не показную дружбу между людьми разных национальностей, языков, рас и культуры.
К осени сорок первого года Ташкент стал одним из центров эвакуации из западных областей, захваченных в ходе стремительного нацистского наступления. Эшелоны были до отказа забиты испуганными людьми, потерявшими свое имущество, родственников и близких. Узбекистан принял в те годы более полутора миллионов беженцев, и среди них было четыреста тысяч несовершеннолетних детей, половина которых считались сиротами — их родители либо погибли, либо сражались на фронте.
Детей становилось все больше. Их не вмещали ни детдома, ни пионерские лагеря. В этой ситуации власти разрешили местным жителям брать маленьких сирот под опеку. Желающих хватало — узбекские женщины приходили на расположенный у вокзала распределительный пункт и забирали к себе малышей, о которых они не знали практически ничего.
У Шамахмудова не было собственных детей — хотя к началу войны ему исполнилось пятьдесят три года, а его жене было сорок. Они начали приходить на железнодорожный вокзал, куда прибывали поезда из охваченных войной районов, и в распределительном пункте забирать одного ребенка за другим.
Отвечая на вопрос, почему они так поступили, что руководило ими, Шаахмед Шамахмудов сказал: «Усыновляя чужих детей, мы с женой были убеждены, что этим помогаем Родине. Мы сознавали свой долг перед русскими, белорусами, украинцами, подвергавшимися жестокой оккупации».
Шамахмудов также рассказывал: «Узнав о том, что в Ташкент привезли сирот, мы с ней решили усыновить некоторых из них. Как сейчас вижу большую комнату детского дома. Я зашел в эту комнату. В глазах детей можно было увидеть, как они соскучились по своим родителям. Воспитательница предложила мне выбрать лучших среди них. Я поступил наоборот. Выбрал самого бледного, худого и измученного ребенка. Когда я с ребенком выходил из этой комнаты, ко мне подошел и крепко обнял меня другой мальчик. Он сказал: "Дядя, берите и меня... Я буду послушным, буду помогать Вам". Эти слова мальчика, лишенного войной своей родной матери и родного отца, до сих пор звучат в моих ушах. Я обещал прийти завтра и взять его. И свое обещание сдержал. Он тоже стал моим сыном.».
Приемные сыновья и дочери были разного возраста — от пяти месяцев до восьми лет, среди них оказались представители десяти разных национальностей — русские, украинцы, белорусы, татары, молдаване, евреи, латыши, узбеки, казахи, чуваши. Но отношение ко всем было равным, и никто из тех, кто рос в большой семье кузнецов, не чувствовал себя чужим сиротой.
Первым беженцем с Украины, которого приняли в семье Шамахмудова, был пятилетний Федор Кульчановский из села Письменное Васильковского района Днепропетровской области. Его мать рано умерла от болезни, а отец — донецкий шахтер — погиб в июле сорок первого года. Маленького Федора вывезли на поезде, который постоянно бомбили. Получилось так, что в спешке ему слегка перепутали фамилию и записали его как Кульчиковский, и поэтому бабушка всё это время не могла его найти, но всегда верила, что он жив. Повзрослев, получив образование и профессию горного мастера, Федор много лет пытался искать свою украинскую родню. И только спустя сорок пять лет встретился с бабушкой, Дарьей Алексеевной, которой исполнилось сто четыре года. Она всю жизнь помнила родинку на груди пропавшего внука и была безмерно благодарна его узбекским родителям. Спустя почти полвека Дарья Алексеевна смогла обнять своих правнуков.
Другой украинский сирота получил в новой семье сразу двух отцов. Когда о Шамахмудовых стали писать газеты, кузнец получил денежный перевод от воевавшего на передовой старшего лейтенанта Левицкого, который потерял во время войны собственных детей. Он хотел поддержать воспитание приемных детей и пообещал ежемесячно посылать в Ташкент несколько сотен рублей — до тех пор, пока будет жив. После этого кузнец усыновил маленького украинца Александра Брынина, а его приемным отцом был назван сражавшийся на фронте офицер-красноармеец.
Шамахмудовы получали поддержку от государства, но она была достаточно скромной — из-за критического дефицита ресурсов, который постоянно давал о себе знать в военные годы и сразу после войны. Однако их дети получали от родителей все необходимое — о них заботились, их лечили, учили, желая сделать счастливым искалеченное в сорок первом году детство. Маленькие беженцы росли в узбекской культурной среде, свободно владели узбекским языком, но были воспитаны советскими людьми, считавшими своей родиной огромное пространство — от западных границ Союза до приютившей их Средней Азии.
Четверо бывших сирот уехали потом в другие республики, возвратились к нашедшим их родным А остальные предпочли связать свою жизнь с Ташкентом, который по праву считался столицей всего среднеазиатского региона. Двое в этой семье полюбили друг друга и поженились.
Чествование старого кузнеца началось уже в семидесятых, после его смерти. Именем Шаахмеда назвали ташкентскую улицу, его наградили орденом «Знак почета», который также получила Бахри Акрамова, удостоенная звания «Мать-героиня».
Художник Шавкат Гафуров написал на основе их истории трогательную картину «Яблоки 1945 г.», писатель Рахмат Файзи сделал кузнеца героем романа «Его величество Человек», а на советские экраны вышел фильм «Ты не сирота», тоже посвященный большой семье Шамахмудовых. Фильм “Ты не сирота” получил множество заслуженных премий и наград.
В 1982 году семья Шамахмудовых была запечатлена в бронзовом монументе, который выделялся своей уникальностью среди множества памятников о войне. Его автором стал известный скульптор Дмитрий Рябичев — бывший фронтовик-доброволец. Монумент представлял собой скульптурную композицию, запечатлевшая семью: бронзовые фигуры кузнеца Шамахмудова и его жены Бахри в окружении детей. За скульптурной группой поднимались 5 высоких стел, схваченных поверху кольцом, на которых были отчеканены гербы союзных республик. Венчал сооружение Герб СССР.
К сожалению, в ночь на 12 апреля 2008 года памятник был демонтирован и перенесён на окраину города, а площадь Дружбы народов была переименована в Бунедкор. При демонтаже и переносе памятника были потеряны некоторые его детали.
Жители города просили вернуть памятник назад, но это было сделано только через 10 лет, 9 мая 2018 года, по распоряжению нового президента Шавката Мирзиёева. Площади вернули прежнее название, что вызвало бурю людского ликования. Во время открытия памятника на церемонии присутствовала одна из дочерей кузнеца Шамахмудова, 85-летняя Холида Шамахмудова (Ольга Тимонина), которая так и осталась жить в Узбекистане. Она по именам назвала всех своих братьев и сестер, которые присутствуют на скульптурной композиции и горячо поблагодарила власти страны за то что вернули памятник на первоначальное место.
Этот подвиг показывает нам еще одну сторону Великой Отечественной войны. Одержанная победа была достигнута не только оружием, но и огромной силой коллективной солидарности, подлинного и деятельного гуманизма. Именно она проявила себя в поступках ташкентцев Бахри и Шаахмеда. Граждане сражавшегося против нацистов СССР не делили себя по национальному, не выискивали различия в обычаях, религии или языке, не пытались огородиться от чужой беды в далеком безопасном тылу, где не рвались снаряды и не было кошмарного голода. Они старались оказывать друг другу посильную помощь, по-своему приближая разгром врага. И сообща отпраздновали Победу — которая была одной на всех, невзирая на национальности, о которых никогда не думали в семье Шамахмудовых.
Нам нужно вернуть это человеческое единство. Это необходимо, несмотря на трагические десятилетия постсоветской истории и в особенности ужасы последних лет.. Слишком много насилия, ненависти и вражды. Дружба народов остается лучшим средством против войны. Это доказано историей ташкентского кузнеца, которая сохранится для многих поколений его потомков.
