В радиусе 20 километров от поселка Назия (станция Жихарево) расположены пять рабочих поселков, самый дальний из них - рабочий поселок №5 : до него 23 километра - это по одометру. Поселки имеют своё, так сказать историческое второе имя -"Русская Америка". Название пошло с начала образования посёлков,когда приезжали американские специалисты со своим оборудованием на геодезическую разведку местности. За поселком №3 даже есть такой канал "Марион", вырытый для сушки болот и названный в честь жены одного из американцов. Эти поселки были организованы в 30-х годах. В первое время они процветали. В каждом была школа, детские учреждения, клуб, столовая, почта, медпункти т. д. Многие имели своё хозяйство, держали скот, птицу, жили в добротных 2-х этажных кирпичных или деревянных домах с удобствами. В каждом поселке проживало от 300 до 500 человек, а на сезонные работы приезжало на заработки до 5 тысяч человек. Транспортную связь между поселками и с центральным поселком обеспечивала узкоколейная железная дорога. На заре Советской власти принимался знаменитый план "ГОЭЛРО" - план, разработанный в 1920 Государственной комиссией по электрификации России. Рассчитан на 10-15 лет. Предусматривал реконструкцию экономики страны на базе электрификации (строительство крупных предприятий, сооружение 30 районных электростанций, в том числе 10 ГЭС (Волховской ГЭС), общей мощностью 1,75 млн. киловатт и годовой выработкой 8,8 млрд. киловатт-часов). В то время торф призван был сыграть здесь едва ли не решающую роль.
С ленинским декретом "О разработке торфяного топлива, решениями XIVсъезда ВКП (б) связано рождение и развитие торфопредприятия "Назия", одной из важнейших строек пятилетки. Дешёвое топливо должно было обеспечить устойчивую работу близлежайших тепловых электростанций - 5-й и Дубровской ГРЭС (теперь 8-й ГРЭС им. С. М. Кирова). Близость железной дороги Санкт-Петербург - Волховстрой к Назиевским болотам предопределила поиск изыскателей и проектировщиков, выбор места строительства. В 1930 году появилась техдокументация на строительство торфопредприятия "Назия". Проект предусматривал строительство 12 рабочих поселков, включая Центральный. Техники не было никакой. И надо было видеть, с каким энтузиазмом тысячи людей - плотники, канавщики, корчевники, лесорубы, путейцы, слесари, водопроводчики, электромонтеры вели прокладку узкоколейных железных дорог к местам будущих рабочих поселков, производственных участков, монтировали оборудование, подводили электроэнергию, вели промышленное, жилищное, культурно-бытовое строительство. Это была поистине всероссийская стройка - приезжали люди с многих уголков Советского Союза.
В 30-е годы наиболее продуктивным способом добычи торфа был гидравлический, состоящий в том, что торфяная залежь размывается водяной струей высокого давления и затем высасывается торфососом. При всей его кажущейся простоте он требовал все время тяжелейшего труда десятков тысяч людей. Карьерщики в гидрокостюмах часами не вылезали из стылой апрельской воды, отгребая от приемных устройств торфососов пни, корни, комья мёрзлой земли, нередко со льдом.... Полторы тысячи женщин корзинками по приставным лестницам загружали торф в вагоны. Мало было размыть залежи торфогидромониторами, нужно было подать их ещё и на поля для сушки. Нужны были десятки километров труб диаметром 400 и 750 миллиметров. Их закупали сначала в Швеции, затем наладили производство в мастерских в Центральном поселке (Назия). Тысячи женщин из разных уголков России - куряне, белгородцы, воронежцы, вологодцы - прибывали ежегодно на сезон добычи торфа и цапками (небольшие мотыги в виде лопаточки, посаженной под углом на рукоятку) ворошили разлитую на полях для просушки гидромассу. Коричневая пыль покрывала их с ног до головы. Нередко за такой вид называли их в обиходе "торфушками"... Героизм был будничным и массовым. Наряду с обыкновенными людьми на торфоразработках работали также репрессированные. Вот цитата из письма женщины чиновнику в ноябре 1938 года, просящей о помиловании сына, которого осудили несправедливо- "...После суда и пересыльной тюрьмы перевели его на станцию Жихарево под Ленинградом, и от нее 8 км... в колонию исправительную для преступников, куда направили целую партию политических до отправки в этапы. Это сплошной ужас - эти торфяные разработки, кругом болото, ни кустика, ни деревца, дырявые бараки. Скверно кормили - голодали все. Сколько жалоб поступало к Ленинградскому прокурору. Наконец эту ужасную колонию раскассировали. Эти 5 месяцев на торфяных разработках равносильны 5 годам, такой там был ужас, кругом воры, пропойцы, убийцы. И среди них на работе 18 лет юноши, сын мне говорил: "Мамочка ул. Воинова тюрьма - это был рай! А здесь на торфе - это ад". Как он ждал этапа! Вот осмотр врачебный: "Раздевайтесь, молодой человек" - разденется. Как увидят врачи его позвонки и ребра торчащие - говорят: одевайтесь, не подходите. И так только в 5 этап его взяли, какой это был неописуемый восторг, мне рассказывали, когда после отъезда моего сына я приехала за оставшимися его вещами к одному из заключенных, говорят, что он, как мальчик, прыгал, всех обнимал, проливал слезы радости. И хотя я не смогла с ним проститься и ничего не смогла передать ему в путь дорогу, мне не сообщили день отъезда, но я была счастлива, что он вырвался из этой ужасной ямы и в пути по ж.-д. отдохнет от тяжелой физической работы. Поднимали их в колонии в 4 часа ночи, к 6 час. утра они должны были быть готовы и идти за 8 км. на работу, в дождь и мороз, шли гуськом, шагая по шпалам, слева и справа болото. Но лучше не вспоминать ужасы "Назия-Строй" ст. Жихарево Кировской железной дороги..." А после войны на 5-том рабочем поселке находился лагерь для немецких военнопленных, которые тоже привлекались на работы. Лагерь был больше по размерам чем сам поселок и состоял из деревянных бараков, где военнопленные жили, но в 1948 году пленных увезли, а в пустующие бараки стали селить сезонных рабочих.
Механизации труда вначале не было. Первые тракторы начали поступать в 1935 году, позднее появились экскаваторы, погрузочные краны, сыграла свою роль разветвлённая сеть узкоколейной железной дороги. Оборудование постепенно поступало на предприятие, вводились новые производственные участки к началу войны - торфопредприятие вышло на проектную мощность.
Война перечеркнула многие планы. Пришлось эвакуировать людей и, оборудование, и технику в тыл (ежегодно на сезон добычи торфа привлекалось более 10 тысяч рабочих!). Эвакуация в зимнее время шла по Дороге Жизни. В Центральном поселке создаётся мобилизационный пункт, где организовывается помощь ленинградцам - формируются эшелоны для оправки их на восток страны. В годы войны поселок стал крупной партизанской базой, ближайшим тылом нашей армии. Немцы узнали об этом, и участились бомбёжки и артобстрелы. Пришлось эвакопункт перевезти в Кобону. Вот что вспоминают ветераны о том страшном времени: "Вместе с другими текстильщиками из Подмосковья девушки оказались на торфопредприятии на станции Жихарево недалеко от города Мга Ленинградской области. Жили в бараках, ежедневно по узкоколейке ездили грузить торф в вагоны. Работа была тяжёлая, но девчонки тянулись изо всех сил, норму выполняли, а бывало, и больше делали. Только оценить их трудовой героизм было некому: директор вскоре куда-то сбежал. "Сначала нас хоть как-то кормили, а потом перестали. Мы себе сами пищу добывали: ходили на свалку, там собирали шампиньоны, варили их. Потом, правда, приехало начальство комсомольское разбираться, кто-то из ЦК ВЛКСМ был, отец Шурин приехал. Потому что девочки стали писать домой письма, жаловаться. Фронт был рядом, в трёх километрах. А кругом - болота, усыпанные созревающей клюквой. Красота необыкновенная! Только, бывало, поедем, летит "Мессершмидт". На бреющем полёте из пулемёта нас полоскал! Мы в своих вагончиках двери раздвигали, бежали прятаться в болото. Лежим, страшно, он стреляет, а всё равно рука сама за ягодами тянется, быстро-быстро одну за другой - в рот. На станцию немецкие самолёты тоже часто наведывались, однажды бомба угодила в вагон, который мы грузили, меня контузило. Очнулась в больнице, в Вологде."
А вот что вспоминают люди, которые добрались до Жихарево по Дороге Жизни: "Морозным утром 4 февраля начался наш путь по льду Ладожского озера. Эвакуированных перевозили на грузовых автомашинах и на автобусах, которых было немного. В пути нас обстреляли. Осколком было разбито стекло. К счастью, никто не пострадал. Водитель прибавил скорости. В машине стало очень холодно, задувал ветер. Все накрылись с головами - кто чем. Мы натянули мое походное одеяло. Вскоре прибыли в Жихарево, на "Большую землю"! А ледовая дорога, ставшая для нас Дорогой жизни, с вешками ограждения, регулировщиками, палатками медицинской помощи, зенитками - всем, что мы успели заметить в начале пути, до сих пор стоит у меня перед глазами. На станции Жихарево и зал ожидания, и другие помещения были переполнены, ногой ступить негде. Оказалось, что ночью на дороге из-за обстрела образовался затор. Пока движение возобновилось, много людей обморозились. Им была оказана медицинская помощь, лежали они в теплых помещениях, но состояние некоторых было тяжелым. Железнодорожные пути были забиты товарными составами, страна выручала Ленинград. Наши верные "рыцари" разыскали пассажирский состав, который должен был отправиться вглубь страны, но когда и куда - было неизвестно. Пробираясь под вагонами и помогая женщинам с детьми, мы добрались до этого состава и вошли в один из вагонов. Вскоре подошли другие эвакуированные, вагон стал наполняться. В этом эшелоне в большинстве ехали очень ослабленные люди, с минимальным количеством вещей. Подняться в вагон, в машину - это было трудной проблемой. Продукты питания, пока, мы получили только в Борисовой Гриве. Когда вагон наполнился и все устроились, у нас проверили эвакоудостоверения. Через некоторое время поезд отправился через Бабаево, по северной ветке на Ярославль. Несмотря на предупреждения, люди все же переели и многие заболели."
И еще из воспоминаний:" Однажды в районе станции Жихарево мы ремонтировали мост. Недалеко от нас на позиции вышли закрытые брезентом машины. От мощного залпа и пролетевших над нашими головами огненных стрел все попадали в канаву. Это были "катюши", о которых никто из нас ещё ничего не знал. Весь передний край противника горел. Машины, снова одевшись в брезент, ушли. Через 15 минут немцы, опомнившись, буквально перепахали минами и артиллерийскими снарядами место, с которого "Катюши" произвели залп. Земля вокруг канавы, где мы сидели, не решаясь поднять головы, содрогалась от разрывов. Но несмотря на всю опасность бешеного немецкого обстрела, мы не могли не радоваться за мощь нашего доселе неизвестного оружия."
А вот строчки стихотворения из книги "Детство" Д.И.Моисеева.
Гонец измученной Отчизны, Достиг наш поезд, наконец, Спасительной Дороги Жизни Как в угол загнанный беглец. Замёрзшей Ладоги просторы; Урчат "полуторок" моторы; Другого нет уже пути - Придётся ледяной пройти. Порой везёт невероятно: Нам удалось, за пядью пядь, Благополучно миновать Путь, разбомблённый многократно. Всяк, кто покинул Ленинград, Увидеть Жихарево рад ... На этой станции , не мирной, Впервые удалось поесть Крутой перловой каши жирной, Неотвратимо несшей месть Всем, кто предельно истощился; В еде их приговор таился, - Когда сдержаться не дано, От каши гибнуть суждено. Наверно, шли мы из столовой: Наш дедушка, сестра моя, Кузина, мама, ясно - я, Поевши каши той перловой. Шли, не спеша и не таясь, Но вдруг бомбёжка началась.
С апреля 1943 года Ленинград вновь стал получать назийский торф. Люди, несмотря на нечеловеческие условия труда, отдавали свое здоровье добычи торфа, а значит - приближению Победы.В послевоенные годы началось восстановления предприятия. Опять стали осваивать рабочие поселки. Предприятие готовилось увеличивать добычу торфа, налаживалась мирная жизнь
Сейчас поселки находятся в полном упадке. Узкоколейная дорога разрушена, рельсы разобраны и проданы. Всё технологическое и железнодорожное оборудование разграблено и сдано на металлолом. В поселках нет ни радио, ни телефона, ни почты, нет и медпункта, аптеки, бани, других социально-бытовых услуг. Дороги заросли и стали непроходимыми, проехать по ним можно только в сухую погоду или зимой. Электричество- редкость. Автолавка приезжает один раз в неделю. Сейчас в поселках живут не более 20 человек, летом, правда разбавляют "коренное население" несколько дачников. И только случайными прохожими становяться любители рыбной ловли ии охотники. Вот так, шестьдесят лет жизни рабочих поселков, люди которых своим бескорыстным и самоотверженным трудом поднимали страну из руин в послевоенное время, растилили и воспитывали детей, жили и радовались жизни,...-шестьдесят лет уходят в историю, которую уже и не многие помнят.
