В один из пасмурных осенних дней 1888 года на станции Добринка появился юноша лет двадцати, высокий, чуть сутуловатый, с характерным волжским говорком, общительный и любознательный... Было холодно, степной пронизывающий ветер пробирал до костей, а парень лишь крепче кутался в поношенный летний пиджачок и бодро шагал по шпалам. Вскоре, за 12 рублей в месяц ему поручено было стеречь хлебные лабазы, да вдобавок работать за грузчика. А был это Алексей Пешков, будущий великий писатель Максим Горький... Станция находилась при селении Добринские Выселки, вблизи села Чуевка, и считалась большим хлеботорговым пунктом - скупщики вывозили отсюда ежегодно около двух миллионов пудов зерна. По понедельникам гудели большие базары. "Хозяином жизни" здесь был начальник станции Петровский. "Сменяясь с дежурства, после бессонной ночи, я должен был колоть и таскать дрова на кухню и в комнаты, чистить медную посуду, топить печи, ухаживать за лошадью Петровского и делать еще многое, что поглощало почти половину моего дня, не оставляя времени для книг и сна", - вспоминал потом Горький в рассказе "Сторож". Часто начальник приглашал Алексея на ночные посиделки к себе домой. Ему и его гостям нравились красивые русские песни, которых много знал молодой сторож и, главное, умел их хорошо "сказывать". Горький колоритно нарисовал обитателей станции. "Вокруг меня мелькали люди, для которых все, чем я жил, было чуждо, каждый из них отбрасывал свое отражение в душу мне, и в непрерывной смене этих отражений я чувствовал себя осужденным на муку понимать непонятное". Горький глубоко переживал и пытался понять такое положение вещей: почему все так плохо и беспросветно здесь? И однажды получил ответ, глубоко потрясший его, от одной из главных участниц "посиделок": "Скушно, человек..." Служба оказалась тягостной - ночное дежурство, душевное одиночество и сознание бессмысленности своей работы: по ночам он охранял то, что днем разворовывали его начальники. Жил в "казарме" у вокзала, где находились еще 12 семей рабочих и служащих железной дороги. В добринскую глухомань молодой Горький внес свежую струю, веру в могущество человека труда. Стрелочники, грузчики, сторожа, чернорабочие, телеграфисты потянулись к нему - будущий писатель их сердечным к ним отношением, открытостью, великодушием и какой-то бодрой верой в возможность изменить свою тусклую, каторжную жизнь. Особенно по душе пришелся он своему ровеснику - сторожу Черногорову, под стать ему высокому и сильному. Иван был нелюдимым, малоразговорчивым человеком, но это не помешало дружбе между ними. С первых же дней Черногоров окрестил "Максимыча" справедливым человеком... Великий человеколюб Алексей Пешков безошибочно угадал в Иване Васильевиче большую душу. "Жалко мне было Алексея, - делился впоследствии своими воспоминаниями Иван Черногоров, - мерзнет, бывало, а говорит: "Ничего, Иван, доживем и мы до хороших дней". "А ты ладно, говорю, дни-то считать. Давай, полезай под рогожи, да грейся". В складских помещениях собирались рабочие послушать Горького о том, как должен жить человек, он учил их грамоте, читал привезенные с собой запрещенные книги "Царь-Голод" А.Н. Баха, "Календарь Народной Воли", брошюры Л.Н. Толстого и Г.В. Плеханова. Устав от нападок начальника станции и преследования железнодорожных жандармов, ранней весной 1889 года Горький переводится сторожем на станцию Борисоглебск, а после - весовщиком на станцию Крутая ВолгоДонской ветки. Туда же перебирается и его друг Иван Черногоров - работать сторожем. Но, не выдержав "сиденья на месте", Горький вскоре уходит во второе свое странствие. "Хождение мое по Руси было вызвано желанием видеть - где я живу, что за народ вокруг меня", - писал он. В апреле 1891 года Пешков вновь встречается со своими товарищами в Добринке, Борисоглебске, Крутой. С его появлением возобновилась работа кружка демократически настроенных рабочих. Но станционный жандарм начал доносить об этих сборах начальству, и Горький вынужден был уехать. В июне этого же года он вновь навещает Добринку. Об этом делилась воспоминаниями дочь Черногорова, Анна: "Горького видела лет десяти или одиннадцати. Ехал он мимо Добринки - вот и навестил папаню. Долго они разговаривали. О чем - не скажу. Одно помню: вошел в нашу мазанку и пригнулся. Сказал: "Для такой каланчи не приспособлено. Да и тебе, Иван Васильевич, на цыпочки не встать..." Папаня мой тоже видный был. И еще Алексей Максимович привез мне и братьям книжки разные и конфеты в больших коробках... Когда речь заходила об Алексее Пешкове, отец, всегда молчаливый, неожиданно приобретал дар слова и рассказывал разные истории, связанные с "Максимычем". В доме Черногоровых осталась его сумка с вещами. Во время революции и гражданской войны связь между A.M. Горьким и И.В. Черногоровым оборвалась. Но однажды вызвали Черногорова в райисполком и говорят: получена бумага от самого Горького, он пишет, что работал с тобой в Добринке ночным сторожем и просит адрес сообщить. Черногоров замотал головой: с Алешей Пешковым служил, а Горького не знаю. Нелегко ему было объяснить, что ночной сторож Пешков стал великим писателем, что он и есть Горький. До самой смерти Алексей Максимович держал связь со своим старым товарищем, присылал деньги, пытался помогать, чем мог и очень хотел еще раз встретиться. Так, в 1927 году Горький писал: "Буду ездить по тем местам, где живал. Это решено... мне хочется написать книгу о новой России. Я уже накопил для нее много интереснейшего материала..." В июне 1936 года, прикованный тяжелой болезнью к постели, Иван Васильевич узнал о большом горе - скончался Горький. Черногоров был приглашен на похороны, за ним присылали самолет, но воспользоваться им не смог. Только через несколько месяцев он побывал в Москве. Его радушно встретили вдова и сноха писателя. Увидел его внучат. В газете политотдела Юго-Восточной железной дороги "Вперед" в день смерти великого писателя, 24 июня 1936 года, было опубликовано письмо Алексея Максимовича: «Здравствуйте, Иван Васильевич, старый товарищ! Я очень хорошо помню Вас, красивый Вы тогда были парень, сильный, но - невеселый, задумчивый такой и частенько жаловались, что жить скучно. Предлагали Вам... учиться грамоте, но это дело не пошло. Вы сказали что-то вроде того, что-де "и без грамоты - тошно". А все-таки, когда мы читали книги под пятым фонарем у пакгауза, Вы слушали внимательно..." Всего на пять лет пережил своего Максимыча Иван Черногоров. Память о Горьком добринцы свято хранят. На фасадной стене нового вокзала - мемориальная доска: "Здесь жил и работал в 1888-1889 гг. A.M. Горький". В сквере перед ним установлен бюст молодого писателя. Школа-интернат носит имя Горького, над которым в 1936 году писатель взял шефство и ходатайствовал об удовлетворении нужд учащихся. В 1958 году к 90-летию Горького школьники во главе с учительницей литературы Александрой Тихоновной Цинк загорелись желанием создать музей писателя. Ребята оформили содержательный стенд и отослали его в Москву. Стенд попал на ВДНХ. Спустя десять лет мини-музей расположился на третьем этаже школы № 1. Добринку Горький помнил всегда. Может быть, потому, что она была в самом начале его "хождений по Руси". Кроме рассказа "Сторож", добринскими впечатлениями навеяны произведения "Скуки ради", "Из Соррентских впечатлений", "Из прошлого, "Книга". В них часто встречается имя Черногорова, описание жизни автора в то время.
28 марта 2008 года исполнилось 140 лет со дня рождения родоначальника советской литературы и 120, как Алеша Пешков жил в Добринке. Теперь это не глухая станция, а один из больших районных центров Липецкой области… Особенно хорошо в летний вечер по главной улице дойти до вокзала и подняться на пешеходный переход. Отсюда хорошо видно как красив закат. И как железнодорожные пути вдали сливаются с небом. Медленно подходит тяжелый поезд, возвещая о своем прибытии. Вот, какая-то высокая, чуть сутуловатая фигура в ветренном пиджачке появилась вдалеке, идет по шпалам… Когда-то точно так же Алеша Пешков вошел в жизнь нашей Добринки... И не случайно родились стихи у местного поэта Леонида СОЛОВЬЕВА:
Чабрецом пропахшие пригорки, По над степью быстрые стрижи... Здесь когда-то в молодости Горький Станционным сторожем служил.
