Вот снова в моих руках истрепанная в походах книжка-путеводитель Б. П. Чупикова "Нагорье Караби" (Симферополь, "Таврия", 1975.). Здесь все: и геология , и история партизанских боёв и будней, спелеология и археология. Вот этой древней истории и посвящен этот таяйник. Вот отрывок из главы этой книжки "За дымкой времени": Многое видел на своем веку горный массив Караби; многое мог бы он рассказать о детстве и юности человечества. В незапамятные времена поднимался по его склонам кряжистый неандерталец - бесстрашный охотник на пещерных медведей.
...Уже много часов подряд преследовал человек матерого зверя. Медведь быстрее преодолел крутой косогор и скрылся из виду. Охотник вышел на плато, снял с плеча свое оружие - тяжелую дубину и, опершись на нее, замер в раздумье. Совсем не та, что сегодня, открылась перед ним картина: среди тундровых искривленных, низкорослых березок поблескивала холодная синь озер, печально шелестела желтеющей листвой осиновая роща, свисали, почти касаясь щеки человека, красные гроздья рябины. В долине еще лето, а здесь уже явственно ощущается дыхание зимы со свирепыми ветрами, метелями и туманами.
Пустынно плато. Охотник поправил накинутую на плечи шкуру и зашагал в открытый простор к массивной, одинокой скале, перегораживающей болотистую балку. Только там мог затаиться преследуемый зверь. А это уже верная добыча. Бежать медведю некуда - позади отвесная стена. И чем яростнее бросится зверь на охотника, тем сокрушительнее будет удар дубины...
Трудная историческая задача досталась неандертальцу: пережить ледниковую эпоху. И он пережил. Не только звериная выносливость, огромная физическая сила помогли ему победить в единоборстве с природой. Помог разум.
Всем известен древнегреческий миф о Прометее. Не придуманным, а реальным Прометеем человечества был неандерталец. Это он похитил с неба огонь или, выражаясь более прозаически, научился его добывать.
И это далеко не все, что оставил человечеству наш далекий пращур. Ему принадлежит идея приготовления пищи на огне, идея одежды, резания; он изобрел первые режущие инструменты. Совершил еще целый ряд открытий, которые легли в основу общечеловеческой культуры, а нами воспринимаются ныне как нечто само собой разумеющееся.
Совсем не прост был наш предок, "пещерный человек". Памятники, оставленные им, много значат для понимания судеб человечества.
Неподалеку от массива Караби расположены всемирно известные памятники мустьерской эпохи, в которую жил неандерталец: грот Киик-Коба, где археолог Г. А. Бонч-Осмоловский впервые обнаружил на территории нашей страны захоронение неандертальца; крупнейшая в СССР мустьерская стоянка Заскальная у Белогорска, под скалой Ак-Кая.
Непосредственно на Караби, на северных отрогах массива, культурный слой мустьерской эпохи выявлен в гроте Чагарак-Коба. Археологические находки позволяют предположить, что и Аджи-Коба (эту пещеру вы увидите на маршруте) была пристанищем неандертальца.
След охотника ледниковой эпохи то исчезает в просторах яйлы, то обнаруживается вновь. В самом центре плато, в 250 метрах к юго-западу от метеостанции, найдена сезонная стоянка людей мустьерской эпохи. Единичные орудия того же времени и типа археологи находили на яйле в разных местах. Все это свидетельствует о том, что неандерталец не был на Караби случайным гостем.
Если во время путешествия по нагорью вам попадется кремневый отщеп, поднимите его. Не поленитесь зафиксировать место находки обстоятельным описанием, рисунком, а затем познакомьте с этими материалами археологов: а вдруг вы открыли памятник, имеющий большое значение для науки. Возможность вполне реальная: ведь палеолит Караби изучен слабо, чаще всего сделана лишь предварительная археологическая разведка.
Много раз менялся облик Караби-яйлы и ее аборигенов. Началось послеледниковое потепление. Леса, которые тысячелетиями прятались от холода в глубоких речных долинах и за грядами гор, "поползли" на предгорную равнину, на яйлу, вытесняя тундру. Был Крым Карелией, становился Подмосковьем.
И уже потомок неандертальца, красивый и стройный кроманьонец, прокладывал на Караби свои тропы. Тоже охотник, но более искусный, вооруженный копьем с кремневым наконечником. Пересекая плато легкой, бегущей походкой, он обшаривал взглядом ковыльные холмы, травянистые долины: не мелькнет ли, не пробежит, как тень от облака, оленье стадо, не замер ли где-нибудь на скале круторогий баран-вожак.
Кроманьонец был уже постоянным обитателем нагорья. Он жил в пещере Аджи-Коба, под самой кромкой яйпы. Возвращаясь с охоты, издалека видел дым костров, день и ночь горевших в гротах вблизи пещеры. Там его соплеменники шили одежду и расщепляли кремень, размышляли о жизни, надеялись и мечтали.
Десятки тысячелетий Аджи-Коба была жилищем человека. Во все времена служила она пристанищем охотников. Само название Аджи-Коба - это, скорее всего искаженное Ауджи-Коба, т. е. Охотничья пещера".
А вот как автор описывает путь к пещере. Из той же книги: "Дунул в лицо тугой ветер больших пространств, засинела на юге череда горных хребтов: могучий Чатыр-Даг, зубчатые гребни Тырке и Кара-Тау. А ближе - холмы, долины, карстовые воронки...
За холмом вроде бы ничем не примечательная зеленая лужайка. Безмятежно пасется на ней отара овец. Но именно здесь в годы Великой Отечественной войны был партизанский аэродром, именно сюда приходила с Большой земли помощь оружием, продовольствием, одеждой, правдивым словом. И люди обретали силу, с еще большей яростью громили гитлеровских захватчиков.
Найдите в этой книге страницы, где рассказывается, как партизаны отстаивали от наседавших врагов самолет. Теперь, когда перед вами лежит этот кусочек крымской земли, остров партизанской надежды, тот давно отгремевший бой обретает зримые черты. Смотришь и невольно восхищаешься: каким безмерным мужеством нужно было обладать, какую всесжигающую ненависть к фашистам нести в сердце, чтобы вот так, без огневого прикрытия, со считанными патронами в диске автомата наступать по голой равнине на брызжущие свинцом вражеские цепи!
Примерно в километре от "аэродрома" путь преграждает каменный обрыв. Под ним грандиозным амфитеатром раскинулись косогоры, увалы, сплошь покрытые лесом. Где-то внизу, в ущелье, спешит на свидание со своенравной Бурульчой приветливый Суат. Обрыв, к которому вы подошли, вздыблен рваными, ржавыми скалами. У этих скал поднимались в атаку партизаны...
Справа, примерно на середине обрыва, есть удобный спуск. Из-за поворота неожиданно глянет на вас огромный, темный зев пещеры Аджи-Коба. Здесь проходило детство человечества, отсюда начинали поиск зверя палеолитические охотники. Затерялся их след в такой дали тысячелетий, в приложении к которой даже слово "древний" кажется сиюминутным неологизмом. А старая пещера, наверное, помнит своих сыновей, снова и снова перебирает события, которых так много осело в ее археологической памяти. Другие дороги позвали питомцев Аджи-Кобы, которыми никогда уже не вернуться в страну детства...
У подножия скал - тенистые заросли орешника, прозрачная зелень кизиловых веток, усыпанных красными ягодами... И совсем как в саду жмется к каменной стене куст бузины - вечной спутницы человеческого жилья."
