Загадочный Шолом – древнейшее праславянское святилище и булгарский город Балымат, принадлежавший русскому князю.
Этот холм на берегу Волги в деревне Балымеры поражает своей необычайной энергетикой и загадочностью. Мало того, что мы потеряли на целый час во время спуска к Волге двух очаровательных спутниц (хотя спрятаться там негде) и с трудом их потом нашли (они утверждали, что гуляли в пределах видимости), но и испытали какое-то необъяснимое желание вновь и вновь взбираться на вершину кургана и, всматриваясь в бескрайнюю Волжскую даль, поднимать к небу руки и вдыхать насыщенный влагой воздух, пропитанный душистым ароматом буйно цветущих трав…
За последние 150 лет в окрестностях Балымер археологи обнаружили много разнообразных курганов, относящихся к разным столетиям, что еще более подчеркивает сакральный характер данной местности. Как пишет казанский историк и археолог Искандер Измайлов: «курганы располагались группой, состоящей из 25 насыпей, которые находились на расстоянии 1 версты к СЗ от деревни Балымер (по дореволюционному написанию - Булымер) на берегу Волги на высокой террасе, поросшей дубовым лесом… Всего в разные годы было исследовано 15 насыпей. Курганы имели куполообразную форму, высотой не более 0.7-0.9 м и шириной от 6.3 до 8.5 м»
( , стр.192-193).
Однако самым крупным, с давних пор привлекавшим внимание не только археологов, но и кладоискателей, местных жителей и просто любителей старины, был курган Шелом – Шолом. Еще в «Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона» (1890-1907) указывалось: «Шелом, курган в Казанской губернии - так называется большая насыпь или курган, вышиной до 10 саженей и в окружности до 200 саженей, на левом берегу реки Волги, близ села Болымера, в Спасском уезде Казанской губернии, на месте, как предполагают, древнего булгарского города Болымата. Много ям — следов деятельности кладоискателей. Предание говорит, что сбоку насыпи прежде виден был проход с железными дверями. Вблизи Шелома в 1862 г., при распахивании, был найден горшок с древними монетами четырех арабских халифов. Часть этой находки досталась известному казанскому археологу А.Ф.Лихачеву и впоследствии поступила в казанский городской музей».
А Михаил Суперанский в книге «Симбирск и его прошлое» (1894) писал: «Щучьи горы, то зеленые, то желтые, тянутся длинною цепью, а деревня Балымер, стоящая на развалинах древнего болгарского города Балымата, от которого и следа не осталось, жмется к обрывам гор. Здесь около берега есть громадная насыпь, уже прорытая искателями кладов, и потому чернеющая своими ямами. Этот курган называется «Шелом», и предание говорит, что здесь где-то существуют железные двери, ведущие в потаенные камеры, где сложены несметные богатства» ( ) я буду приводить ниже: «Шолом - не еврейское приветствие и не шлем древнерусского воина. Это таинственный курган в селе Балымеры на обрывистом волжском берегу. Название ему дали местные жители: Шолом на старорусском языке означает холм, курган, возвышенность. История возникновения балымерского кургана многие века была окутана тайной, и до сих пор мифы о нем будоражат сознание живущих в округе людей… Легенда о сокровищах Шолома не только передавалась устно от поколения к поколению. Сто лет назад в Санкт-Петербурге была выпущена 22-томная книга "Россия. Полное географическое описание нашего Отечества". В ней упоминается огромная насыпь в селе Балымеры (вышиной - более 10, в окружности - около 415 метров) и народное предание о том, что в боку этого кургана раньше был проход и железные двери, за которыми будто бы зарыты вывезенные из столицы Булгарского царства сокровища. Охотники до чудес и кладов издавна интересовались Шоломом и находили в Балымерах разные древние вещи и монеты. Книга упоминает лишь об одном кладе, найденном осенью 1862 года при распахивании межи: это был глиняный сосуд, наполненный монетами, которые стали вскоре достоянием известного казанского ценителя древностей А. Лихачева».
Споры археологов
По мере изучения Шолома археологами по поводу его происхождения и этнической принадлежности все время вспыхивали споры. Николай Марянин указывает: «еще в 1877 году С. Шпилевский в своей книге "Древние города и другие булгаро-татарские памятники Казанской губернии" сослался на свидетельство Мельникова, побывавшего на Шоломе в 1858 году и увидевшего на нем несколько ям, вырытых кладоискателями. Размеры холма с тех пор значительно уменьшились. В начале XX века у подножия Шолома образовались два оврага, которые соединились между собой и отрезали холм от берега. Они уничтожили также южный, восточный и северный склоны Шолома и сильно повредили центральную часть насыпи. В 1913 году местное земство вело нивелировку местности, в результате чего в овраг была сброшена вершина холма. Спустя 12 лет, в 1925 году, В. Смолин провел на Шоломе первые археологические раскопки, обнаружил остатки больших деревянных конструкций и около 30 кострищ, в которых найдены железное шило, миниатюрный глиняный горшок, янтарная привеска, кости животных и рыб. Именно Смолин впервые определил Шолом как жертвенное место, но не смог это убедительно доказать. В последующую четверть века среди историков и археологов установилось мнение, связывающее балымерский холм с погребальным комплексом древних русов. Об этом писал в 1952 году известный в наших краях исследователь А. Смирнов в книге "Волжские булгары". Однако уже в 1954 году в Балымерах побывала Куйбышевская археологическая экспедиция, и Б. Жиромский подробно описал результаты раскопок, аргументировано обосновав при этом, что на Шоломе в VI-X веках существовало древнее родовое языческое святилище, где местные племена совершали жертвоприношения своим богам». Экспедиции В.Ф.Смолина и Б.Б.Жиромского вскрыли вал городища с деревянными обожженными конструкциями в основе. Встреченные зольные пятна в культурном слое - явление обычное для поселений именьковской культуры. Вещевой материал с Шолома ничем не отличается от вещей других «именьковских» поселений.
Именьковская культура
Как указывается в Википедии и других энциклопедиях: «Именьковская культура - раннесредневековая археологическая культура IV—VII веков, расположенная на территории Среднего Поволжья (Самарская область, Татарстан, Ульяновская область). Генетически связана с культурами Поднепровья и Северного Причерноморья (пшеворской, зарубинецкой, черняховской). По пришествии на их земли булгар, во второй половине VII века, большая часть именьковцев мигрировала назапад,где, как предполагается, положила начало волынцевской культуре, оставшаяся часть была ассимилирована. По мнению большинства исследователей, основным населением культуры были восточные протославяне (будущие севера и вятичи). В последнее время становится всё более доказанной точка зрения А.П.Смирнова, развиваемая Г.И.Матвеевой, согласно которой именьковская культура связывается с культурой полей погребальных урн рубежа нашей эры. В частности, Г. И. Матвеева привела убедительные доказательства сходства материальной культуры именьковской и зарубинецкой культур, расположенной во II веке до н. э. — I веке н. э. в Среднем и, отчасти, Верхнем Поднепровье. Некоторые учёные считают её балтской, другие видят в зарубинцах славян. Этническая атрибуция культур во многом зависит от взгляда на проблему этногенеза славян и роли балтийского компонента в этнических процессах в Восточной Европе той эпохи. Именьковцев собственно славянами считает В. В. Седов ( ), хотя положения его позиции иногда подвергаются обстоятельной критике. Мнение о славянской природе именьковцев поддерживает петербурский историк М.И. Жих».
Бурная, и порой не совсем этичная полемика о происхождении именьковцев развернулась на страницах газеты «Звезда Поволжья» (начиная с №26 2009 г.) между историками И.Л.Измайловым и А.В.Овчинниковым. Материалы по этой дискуссии можно найти и в Интернете:
Интересно еще и такое совпадение, мимо которого почему-то до сих пор проходят историки: как известно в сообщениях арабских ученых ал-Балхи, ал-Джайхани и последующих писателей их школы, а также в письме кагана Иосифа упоминается город Сувар и племя сувар, находившиеся в двух днях пути от Булгара. Также известно, что большая часть племен именьковской культуры по пришествии булгар мигрировала с мест своего расселения в Волжско-Камском регионе на современную черниговщину и белгородщину и дала начало волынцевской культуре, т.е. северам и частично вятичам, а другая часть была ассимилирована булгарами. Поразительно сходство названий племен «сувары» и «севера». Впрочем, название «севера» уже давно многие исследователи выводят из имени известных еще византийцам кавказских савиров-суваров. Но, если севера=волынцевцы=именьковцы и севера=савиры=сувары, то следует логичное предположение, что именьковцы=сувары, т.е. племя сувар, входившее в состав Волжской Булгарии - это остатки именьковцев, ассимилированных булгарами, «отюркизированных», но сохранивших свое название. Как известно, Ибн ал-Джаузи (1042) пишет про булгар со слов хорезмийца Йала б.Исхака: «Это народ по происхождению между тюрками и сакалиба (рожденный между тюрками и славянами) и страна их на окраине тюркских стран», что позволяет предположить, что булгары - это смесь именьковцев=северов=сувар и булгар-тюрок.
Вернемся к выводам экспедиции Б.Б.Жиромского
Таким образом, на сегодняшний день большинство историков убеждено, что именьковцы, положившие начало славянской волынцевской культуре, являлись праславянским племенем. И, следовательно, святилище кургана Шолом – одно из древнейших в мире праславянских языческих святилищ.
На сегодняшний день, по данным И.П. Русановой и Б.А. Тимощука, лидеров в изучении славянских языческих святилищ, на начало 90-х гг. было археологически зафиксировано около 75 языческих культовых мест и святилищ (от жертвенных ям до крупных развитых комплексов) на всей славянской территории в период с VI по XIII в.в. (90% из них были сооружены позднее VIII в.). И.П. Русанова и Б.А. Тимощук указывают особенности славянских капищ - «круглая форма, ограждения в виде ровиков, камней или ям, идол, стоящий в центре, - почти полностью соответствуют описанию святилища русов у Ибн Фадлана. Оно состояло из высокой, воткнутой в землю деревяшки, у которой имеется лицо, похожее на человеческое, вокруг нее находятся маленькие изображения, а сзади них деревяшки, воткнутые в землю, то есть ограда (Ибн Фадлан, 1939, с. 79-80). Возможно, такие культовые ограждения имел в виду митрополит Иларион, когда писал: «Уже не Капища сатанинские ограждаем. Теперь христовы церкви возводим» (Молдован A.M., 1984, с. 88-89)» ( ).
Это описание во многом соответствует выводам экспедиции Б.Б.Жиромского. Цитирую по статье Н.Марянина: "Сооружение родового святилища Б.Б.Жиромский связывает с переселением племен «послегородецкой культуры» с правого на левый берег Волги и вытеснением ими местных племен. Построено оно было на крутом речном обрыве высотой 45 метров. На выбранной ровной площадке по указанию старейшин были разложены огромные костры, в которых сожгли части домашних животных и рыб. Во время обряда язычники бросали в огонь посуду и другую домашнюю утварь. Через некоторое время на этом месте установили несколько деревянных срубов, соединенных между собой в единую систему. (Высота срубов - около 3 метров, сами они представляли квадраты со сторонами более 3 метров). Всю эту конструкцию слегка обожгли, засыпали землей и перекрыли толстым слоем глины. Затем в центральной части насыпи установили второй ярус деревянных срубов и тоже завалили его землей и глиной. И, наконец, на вершине искусственного холма поставили деревянное строение, в котором установили статую главного своего божества и фигурки второстепенных божков, символизирующих различные природные стихии. Со стороны Волги у подножия святилища располагался жертвенник - углубленная почти на полметра яма диаметром около 15 метров. Здесь разводили большие костры, в которых сжигались многочисленные жертвоприношения. Происходило это в определенные дни, чаще после сбора урожая. Большие толпы людей собирались со всей округи. Все приносили с собой дары божеству, покровительствующему земледелию, рыболовству и охоте. В огонь во время празднества летели необмолоченные снопы пшеницы, зерно, зрелые желуди, а также орудия труда - железные ножи, серпы, жернова, пряслица и зернотерки. Одновременно приносились и кровавые жертвы, для чего на Шолом пригоняли и здесь же убивали коров, овец, лошадей, свиней и гусей. Охотники приносили туши убитых диких животных - лосей, бобров и зайцев. Рыбаки доставляли к святилищу выловленную в Волге в основном крупную рыбу - осетров, белуг, севрюг, стерлядей, в меньшей степени - судаков, сомов, сазанов, лещей и щук. Языческий молебен на Шоломе переходил в пиршество. Люди ели мясо жертвенных животных, выпеченный здесь же хлеб, сваренную рыбу и кашу. Все это запивалось хмельными напитками из меда. Глиняную посуду после еды разбивали и бросали в костер. Туда же летели глиняные фигурки людей и животных, и даже большие куски мяса. Сопровождалось пиршество ритуальными песнями и плясками. Иногда эта языческая оргия растягивалась на несколько дней. Затем люди расходились по своим селениям, а в святилище оставались лишь служители культа и вооруженная охрана.
Гибель святилища
Пришедшие на Среднюю Волгу булгары своей более высокой организацией подавили местные племена. Хотя именно от них пришельцы переняли высокую земледельческую культуру. За несколько веков совместного существования разные народы притерлись друг к другу, но камнем преткновения оставалась религия. В X веке культовый конфликт перерос в вооруженную борьбу. В 922 году Волжская Булгария официально приняла ислам и начала насильно насаждать его среди местных племен. Жители города Сувара и его окрестностей воспротивились этому с оружием в руках. Противники ислама, в конце концов, были вынуждены уйти в леса на правый берег Волги. А оставшиеся языческие племена еще немалое время тайно свершали обряды жертвоприношения на своих родовых святилищах. Видимо, в разгар вооруженного конфликта за установление единой веры исламские воины булгарского правителя подступили к Шолому. Его к тому времени окружал глубокий ров, но он не стал большим препятствием для хорошо вооруженного отряда. Немногочисленная охрана святилища была перебита, а обиталище языческого божества сожжено дотла. Во время этого грандиозного пожара сгорели также все срубы верхнего яруса святилища. Культовое место было разрушено, но не уничтожено. Еще почти сто лет здесь тайно собирались язычники, рыли жертвенные ямы, разводили в них костры, свершали свои ритуалы, а затем закапывали все землей, чтобы не давать властям повода для преследования. В каждой из этих многочисленных жертвенных ям археологи находили кости, орудия труда, посуду, украшения. После XI века место это было заброшено, а память о Шоломе предана забвению..."
Могила знатного руса
Николай Марянин сообщает: "В конце 1980-х петербургский ученый Александр Юрченко организовал экспедицию по пути Ахмеда ибн-Фадлана, побывавшего в наших краях в 922 году с посольством от багдадского халифа. В своих записках ибн-Фадлан красочно описал обряд похорон знатного руса, прибывшего в Булгар по торговым делам. Юрченко считал, что балымерский Шолом как раз может быть тем самым курганом, насыпанным над древней могилой.
Похороны руса, описанные в летописи ибн-Фадлана, потрясают воображение. Все происходило на берегу Волги. Корабль руса вытащили из воды и установили на деревянный помост. На палубе соорудили большой шалаш, покрыли его тканями, а внутри на парчовых матрацах и подушках посадили наряженный труп умершего купца. Вокруг разложили еду, оружие, цветы. На глазах собравшихся со всей округи людей убили собаку, двух лошадей, двух, коров, петуха с курицей и разбросали их останки по палубе. Затем в шалаш вошла девушка, решившая добровольно умереть со своим господином. Несколько мужчин изнасиловали ее рядом с трупом. Потом они держали ее за руки и ноги, а страшная старуха, называемая ангелом смерти, со всей силой втыкала в тело девушки огромный кинжал, пока она не умерла. Корабль обложили дровами и подожгли. Менее чем через час на этом месте осталась гора золы и пепла. Над ней навалили большой земляной холм, а в центре установили высокое бревно, на котором написали имя умершего купца и имя царя русов...
Вот это захоронение историк А. Юрченко и отождествлял, предположительно, с курганом Шолом. В конце августа 1989 года экспедиция на двух КамАЗах приехала в Балымеры. Один из участников экспедиции нарядился в восточные одежды и, взобравшись на вершину Шолома, изображал Ахмеда ибн-Фадлана. Эти кадры вошли в отснятый во время путешествия фильм, в котором Шолом фигурирует как курган над древней могилой знатного купца русов..."
Древний город Балымат
Как уже указывалось выше, Михаил Суперанский в книге «Симбирск и его прошлое» (1894) писал, про деревню Балымер, стоящую «на развалинах древнего болгарского города Балымата, от которого и следа не осталось». Николай Марянин вспоминает: «Еще в детстве мы страстно обсуждали с мальчишками легенду, ходившую среди жителей Трех Озер. Будто бы существует подземный ход, соединяющий Болгары с Балымерами и проходящий под трехозерской Христо-Рождественской церковью. В дни монгольского нашествия, гласила молва, булгарские ханы во время осады города вынесли через этот ход свои сокровища и схоронили их внутри высокого холма на берегу Волги у городка Булымер. С тех пор сокровища эти никто не видел, но во все века кладоискатели настойчиво рыли на Шоломе ямы в надежде их найти. И находили - кости, осколки древней посуды, украшения, что еще больше подогревало слухи о ханских сокровищах. Миф был настолько живуч, что замурованный северный край огромного Балымерского оврага мы всерьез считали окончанием подземного хода из Болгар. И даже собирались докопаться до него. Позже лишь мы узнали, что бетонные плиты просто удерживали овраг от дальнейшего разрастания, а не закрывали древний подземный ход».
Андрей Иванович Лызлов (ок.1655-1697) - русский историк, переводчик, автор «Скифской истории», указал, что город Болымат заново отстроили уже татары после воцарения Батыя на Волге: «И тако от того времяни обладаша нечестивии татарове странами оными, яже назывались Болгары и Заволжская орда, и по обе страны реки Волги, от града Казани, его же еще не бяше тогда, и до реки Яика, и до моря Хвалисскаго. И тамо населишася и созда грады многи, яже назывались: Болгары, Болымат, Кумань, Корсунь, Турa, Казань, Ареск, Гормир, Арнач, Сарай великий, Чалдай, Астарахань». А через 40 лет после возрождения Болымата, хан Золотой Орды передал его в приданое русскому князю Федору Ростиславовичу Черному. Лызлов пишет: «Сей царь имать быти, его же дщерь бяше за великим князем Феодором Ростиславичем смоленским и ярославским, иже даде ему в приданые городы свои: Болгары, Кумань, Корсунь, Туру и еще Ареск, Гормир, Болымат, иже является сице».
Кирилл Серебренитский в статье в журнале «Вокруг света» описал жизнь русского владельца Болымата: . Приведу основные вехи этой сложной судьбы. Младший из сыновей смоленского князя Ростислава Мстиславовича, Федор, по прозвищу Чёрный (иногда его называли «Чёрмным», то есть «красным»), родился в 1238 году. «Когда татары-монголы Батыя ушли, старшие княжичи поделили между собой разоренное княжество. Федору достался маленький городок Можайск с небольшим уделом… В 1261 году Федор Можайский вступил в брак, устроенный в результате сложных политических комбинаций: женой его стала Мария Васильевна, единственная дочь покойного князя Ярославского. Княжеством твёрдо правила мать Марии, вдовствующая княгиня Ксения… С 1266 года в Сарай-Берке, столице Орды правил хан Менгу-Тимур, внук Бату-хана. Ни до него, ни после не была Орда так могущественна. В 1277 году войска Менгу-Тимура вторглись в земли Осетии. В этом походе участвовали некоторые русские князья, в том числе во главе ярославской дружины князь Федор Чёрный. Сражался он великолепно, и цель похода - город Тетяков, - был взят благодаря ему. Хан увёз князя Ярославского после похода в Сарай. И там Фёдор вскоре достиг невиданно высокого положения, почестей, каких никто из русских князей не удостаивался. В житии его, написанном четыре века спустя, изложена вполне куртуазная версия: «Царица же, яко видя его святолепное благородие лица, яко же Египтянина Иосифа, и уязвися сердце ея, еже любити его... Царь же всегда повеле ему предстояти у себе и чашу от руки его приимаше, и три лета держаше его. Царица же мысляше дщерь свою вдати ему в жену». От этого предложения князь Федор Ростиславич отказался, поскольку как человек православный мог иметь только одну жену. Другому за отказ не сносить бы головы. Но Федор пробыл в Орде еще, по разным сообщениям, от трех до пяти лет… Вернулся на Русь Федор Чёрный около 1280 года, видимо, сразу после смерти Менгу-Тимура. Тогда же скончалась его жена в Ярославле. Но город ополчился против любимца Волжского царя: «...не прияша его во град, но рекоша ему: сей град княгини Ксении и есть у нас князь Михаиле». Михаилу, сыну Федора, тогда было меньше двадцати. Теперь от его имени правила суровая бабка, княгиня Ксения. Князь Федор ничего не смог сделать, посему вернулся в Сарай. А там разгоралась смута, как всегда после смерти каждого хана. В Поволжье вступил с огромной армией темник Ногай Одноглазый, внук Тевала сына Джучи, властитель юго-западной окраины Орды, Причерноморья и Дуная. Ему противостояли сторонники Туда-Менгу, сына покойного хана. У Ногая был при себе другой сын Менгу-Тимура, царевич Тохта. На Руси ярославскому князю места не было. Но в Орде он, как оказалось, снова был нужен, причем всем. Новый властелин Орды решил женить овдовевшего князя Ярославского на своей дочери, звали ее Кончаке. Ей было лет десять, возраст для монгольской царевны — вполне брачный. Мать ее, Ефросиния Палеолог, была православной, внебрачной дочерью византийского императора Михаила. Когда князь Федор снова заявил, что жена его должна стать православной, Ногай легко согласился. Вопросы веры темника не волновали, он провел молодость вдали от городов, в степях, и держался верований монгольских своих прадедов. В Орде Ногай поневоле должен был опираться на православное население — его враги были правоверными мусульманами. По его приказу православный епископ Сарая и всех ордынских земель, грек Феогност, нарочно отправился в Константинополь. Он должен был решить вопрос о крещении дочери Ногая. В качестве приданного Ногай Одноглазый «даруя ему [Федору] грады многи, яко тридесять и шесть, в них же Чернигов, Болгары, Кумане, Корсунь, Туру, Казань, Ареск, Гормир, Балыматы. К сим же вдаде на послужение князей и боляр руских; еще же и полграда вдаде ему своего, идеже царствова, злата и жемчугу множество... Всегда противу себе седети повелеваше ему, Царский венец свой по вся дни полагаше на главу его и в свою драхму облачаше его, повеле же ему дом устроити...». Отмечено это события спустя почти двести лет — в XV веке, когда св. благоверный Федор князь Ярославский был причислен к лику святых, в «Житии» князя. Первое из них появилось в ярославском Спасском монастыре вскоре после 1463 года. Век спустя возникли еще две редакции: из Кирилло-Белозерского монастыря и из Книги Степенной Царского Родословия… Страна, на трон которой поставлен был русский князь, была необходима прежде всего самому Ногаю как геополитический буфер между Русью и Булгарией. Булгары, исконные мусульмане, были опаснее для степных завоевателей, чем русские. Здесь, в исламской сердцевине Орды, нужен был Ногаю сильный наместник, безусловно преданный иноземец. Ногай Одноглазый, не называясь ханом, примерял на себя корону владыки мира. С 1283 года на Руси правил его ставленник Дмитрий, великий князь Владимирский и Новгородский, сын Александра Невского. В 1290 году верховенство Ногая признали даже Милутин, король Сербии и Георгий Тертер, царь Болгарии. С ним вели переговоры и султан Египта, и король Франции. В 1291 году и в Сарае, наконец, на трон был посажен покорный хан Тохта. Всё это время князь Федор пребывал в Орде, десять лет подряд. Несомненно, он был ближайшим сподвижником Ногая, командующим его войсками на северо-западе империи. Но уже в 1292 году всё стало рушиться. Тохта-хан выступил против своего благодетеля. На Руси снова вышел из повиновения князь Андрей, брат Дмитрия. И тогда же откололся от Ногая и князь Федор Чёрный. Его владения на Волге оказались под угрозой. Но главное, как раз в это время умер его сын, Михаил Ярославский. И Фёдор Ростиславич вернулся во главе балыматской конницы и покорил Ярославль. Несколько лет князь Ярославский был самым сильным князем на Руси после великого князя Владимирского. Умер Федор Чёрный на рассвете 19 сентября 1299 года, в Ярославле, в Спасском монастыре»...
* * *
Николай Марянин отмечает: "Еще несколько десятилетий назад ученые пришли к выводу, что Шолом является уникальным археологическим памятником Среднего Поволжья. Это древнее культовое место может дать очень ценные сведения о живших здесь некогда народах. И поэтому археологи призывали принять срочные меры для более тщательного исследования Шолома, опасаясь, что остатки его могут быть уничтожены уже в ближайшем будущем. Увы, они оказались правы. Каждый год волжский обрыв рушится, и метр за метром съедает древнюю святыню. Двадцать первый век Шолом, видимо, уже не переживет"...
... Усиливается ветер и загадочный живой камертон, созданный двумя стволами растущей неподалеку от Шолома сосны, еще больше настраивает нас на мистический лад…
